Дым на солнце - Рене Ахдие
Его невысказанный вопрос получил ответ, когда Оками понял, что Цунэоки считает шаги. Только Марико могла найти способ подарить Черному клану такое преимущество. Он улыбнулся про себя, а затем еще одна волна острой боли пробежала по его телу. Рэн случайно толкнул его в бок.
– Прости, прости, прости, – пробормотал Рэн.
– Так держать, – превозмогая боль, попытался пошутить Оками, – несколько моих ребер еще не сломаны.
Мальчик, похожий на Ёси, неловко хмыкнул, хотя и ослабил хватку вокруг талии Оками, словно держал хрупкое существо, которое в любой момент мог раздавить.
– Меня зовут Ёрисигэ, мой господин. Для меня большая честь…
– Прибереги свое почтение для кого-то более достойного, Ёрисигэ-сан, – пробурчал Оками.
Цунэоки поднял руку, останавливая их. Даже сквозь толстые каменные стены Оками ощутил странную тишину, опустившуюся на них, похожую на затишье перед летней бурей.
Рэн крепко сжал Оками, подталкивая его вперед.
Множество криков сверху вдруг обрушились на них с шокирующей мощью. Они не были похожи на праздник. Топот бегущих сотрясал стены замка.
– Что-то не так, – прошептал Цунэоки. Они притаились в тени, а он замер, сверяясь с картой в руках. – Тридцать два шага вперед, повернуть налево, пройти двадцать четыре шага, войти в коридор с низким потолком, в котором отчетливо пахнет горелым углем. Затем вперед, – прошептал он.
Оками знал, что его друг произнес это вслух для них всех. Если им придется отступить или разделиться, им нужно было знать, как вернуться на то же место. Как возобновить этот путь.
Повиснув на плече Рэна, Оками поднял голову, заставляя свой опухший глаз оставаться открытым.
– Если что-то не так, нам нужно…
– Прежде чем ты скажешь хоть слово, имей в виду, что мы не будем задерживаться, чтобы спасти Марико, – сказал Цунэоки.
Оками подавил внезапный приступ ярости.
– Если ты думаешь, что мы оставим ее в этом замке…
– Это было не моим решением.
Оками потребовалось всего мгновение, чтобы все понять. Затем он тихо рассмеялся. С горечью.
– Ну, разумеется.
– Мы передали ей, что сможем найти способ безопасно вытащить ее, мой господин, – сказал Ёрисигэ. – Но госпожа Марико… – Он замолк.
Рэн хмыкнул:
– Она отказалась, как настоящая идиотка, какой она, естественно, и является.
Хотя в сердце Оками вспыхнул гнев, вместе с ним расцвела и гордость. Хаттори Марико никогда не выбирала легких путей. Она также не принимала решений из страха. Ее мужество заставило его встать прямее, несмотря на задачу, стоящую перед ними сейчас.
И задачу, стоящую перед Марико, как невесты принца Райдэна.
Цунэоки изучал лицо своего друга.
– Ты беспокоишься, что она выйдет замуж за этого мерзкого придурка.
Оками помедлил с ответом.
– Марико более чем способна позаботиться о себе. Я знаю, что она всегда примет наилучшее решение из возможных, учитывая все обстоятельства. – Его черты ожесточились, на лице появилась гримаса. – Но если Минамото Райдэн коснется ее против ее воли, никто не сможет его спасти. Даже сама богиня солнца.
Глаза Рэна сузились до щелочек:
– Если он причинит Марико боль, мы заставим его молить о смерти снова и снова.
Цунэоки промолчал, но в его глазах светилось согласие. Они замерли в молчании на некоторое время. Затем Цунэоки снова сверился со своей картой. Направил их по другому коридору, к туннелю с низким потолком, скользкому от плесени и лишайника. Оками чуть не потерял сознание от боли, заставляя свое изломанное тело двигаться. Наконец они остановились у входа в большой водосток. Вонючая вода текла у них под ногами, набирая скорость на поворотах.
– Есть не так много причин для подобного переполоха в стенах замка Хэйан, – проговорил Цунэоки. – Если это то, о чем я думаю, то солдаты будут следить за каждым входом и выходом. Мы дождемся, пока шум утихнет, а затем сбежим.
Рэн с отвращением скривился:
– Прямо вместе с их испражнениями.
* * *
Как только они миновали канализацию и вышли наружу, Оками подставил лицо лунному свету. Его неконтролируемая сила стремительно обрушилась на его тело. Он стиснул зубы от жгучего ощущения того, как демон пытался подлатать его изнутри. Хотя боль была мучительной, она не удивила его. Бесформенный демон Оками не любил его. Его темная магия не была даром. Она должна была причинять боль. Демон питался его страданиями, а Оками черпал из него свою силу. В самых сокровенных тайниках своего разума он слышал, как безликое существо проговорило ледяным шепотом ему на ухо:
– Это будет дорого тебе стоить.
Оками знал это. Так было всегда: демон всегда назначал цену. А он всегда платил и будет платить, пока у него не останется ничего, что можно было бы отдать. Этому демону, которому он поклялся в вечной верности. Гул магии пронесся в его ушах, и Оками попытался взлететь в клубе темного дыма. Он снова перевел взгляд на луну.
Она подвела его. В очередной раз.
Волна боли пронзила его грудь. Он вскрикнул, проклятия сорвались с его кровоточащих губ. Если демон Оками предаст его сейчас, все их жизни окажутся в опасности.
Его друзья – его семья – умрут.
И Марико…
– Он слишком слаб, – сказал Рэн, и паника отчетливо слышалась в его словах. – Это не сработает. – В нем нельзя было узнать того обычно жестокого мальчишку. Цунэоки поменялся местами с Ёрисигэ, подхватывая Оками, и тот отправился вперед, чтобы разведать местность. На склоне холма справа от водостока высоко росли растения, скрывая их от глаз.
Цунэоки ответил:
– Тогда мы вынесем его из города.
– Нет. – Оками сплюнул кровь и соль. – Вас поймают.
– Ты думаешь, мы не предусмотрели эту возможность до того, как проникли сюда? – выстрелил в ответ Цунэоки.
Оками почти улыбнулся.
– Я скучал по тебе, засранец.
Он рухнул на Рэна, боль на мгновение заставила все перед глазами почернеть.
– Хватит вести себя как ребенок, – потребовал Рэн. – Встань прямо. Борись. – Его слова напомнили Оками Марико и ее бесчисленные наставления. Она хотела, чтобы он был чем-то большим. Все они хотели, чтобы Оками стал чем-то большим.
Оками снова опустил голову, закрывая глаза.
Почему они до сих пор не поняли, что их слова остались без внимания? Что еще им было нужно, чтобы осознать, что он не стоит такой веры? Оками хотел бы вернуться в свою камеру. Хотел бы продолжить получать удары, которые он заслужил за прошедшее десятилетие. Он вздрогнул, вспомнив особенно жестокий удар по голове, от которого перед его глазами посыпались звезды.
