Дым на солнце - Рене Ахдие
Марико откровенно расхохоталась, а затем повернулась к Исе за помощью. Ростом девушка была меньше, чем Марико, как частенько бывало. Большую часть своей жизни Марико была одной из самых высоких девушек среди тех, кого знала. С добавленным объемом ее дзюни-хитоэ она наверняка выглядела как красочный демон, настроенный сожрать все в пределах досягаемости.
Когда Марико повернула голову, чтобы Иса могла снова нанести помаду на ее губы, ее сложный головной убор соскользнул набок, почти неестественным образом выгибая ее шею.
Марико остановила поток самых отборных ругательств Рэна, грозящих вырваться из ее рта.
– Почему этим уродством невозможно пошевелить нормально? – возмутилась Марико.
– Моя госпожа, – проговорила Иса, – возможно…
Марико выжидающе смотрела на нее.
Иса сглотнула, прежде чем заговорить:
– Я думаю, это из-за длины ваших волос. Обычно волосы невесты несколько длиннее ваших, и это помогает удерживать все необходимые украшения на месте. Мы пытались использовать кусок тафтинговой парчи, чтобы сделать валик, но я уверена, что это все равно приносит неудобства.
Марико вздохнула, закрывая глаза. Она знала, что в этом и была причина. Вот как это должно было выглядеть. Вот как должна вести себя девушка, выдаваемая в императорскую семью.
На мгновение Марико позволила себе помечтать о том, как выглядела бы свадьба, если бы она, а не кто-то другой, диктовала условия. Она никогда не была такой, как Тиё, ее служанка из дома, которая часто вслух фантазировала о цветах, которые наденет, или о том, как будет выглядеть небо в день ее свадьбы. Но только сегодня Марико хотела позволить себе эту роскошь.
Она оставила глаза закрытыми, как будто собиралась с мыслями.
В мечтах ее свадьба должна была состояться осенью в павильоне в конце обсаженной деревьями аллеи. Хотя многие считали весну самым прекрасным временем года – с бледно-розовыми цветами сакуры, которые сыпались, словно шелковый снег, – Марико всегда предпочитала вид деревьев осенью. Темно-красные листья, напоминающие кровоточащие звезды. Рядом с ними росли деревья гинкго[18] с золотисто-желтыми листьями. Когда ветерок проносился по их ветвям, листья трепетали, как крошечные веера.
Марико глубоко вздохнула.
В конце аллеи, усыпанной красными и золотыми листьями, стоял бы юноша со шрамом поперек губ и лукавой улыбкой. Он будет одет в черное, а его волосы будут падать на лицо. Он будет смотреть только на нее, пока она идет к нему, и ни на кого больше.
Оками.
Вместе они бы поднялись в простой деревянный павильон в конце аллеи, укрытый от посторонних взглядов. Несмотря на то что традиция предписывала присутствие других – верховного жреца для проведения церемонии, управляющего двором с многовековым оружием, придворной дамы и незамужней жрицы как воплощения чистоты, – Марико и Оками они бы не понадобились. Они бы обменялись символическими глотками саке, чтобы скрепить их союз, и свидетелями этого стали бы только качающиеся деревья и шепчущий ветер.
«Как бы я выглядела?»
Ее кимоно было бы простым, но сделанным из тончайшего шелка.
А ее волосы?
– Хотелось бы мне, чтобы вы могли ходить простоволосой и свободной, – сказала вдруг Сукэ, вырывая Марико из мыслей. – По крайней мере, тогда вы смогли бы держать голову высоко и двигаться, не изгибая шею под такими неестественными углами.
«Как мать Райдэна».
Глаза Марико вспыхнули. Она взглянула на свою служанку.
– Иса, можешь пригласить госпожу Канако присоединиться ко мне на мгновение? – Удовлетворение согрело ее кожу. Если Марико хотела нарушить традицию, ей понадобится союзник. И что-то подсказывало ей, что мать ее будущего мужа – женщина, которая взяла за правило насмехаться над традициями, – будет лучшим помощником в этом начинании.
Тело Марико было выскоблено с головы до ног, приготовив ее к шагам, которые она предпримет в своей будущей жизни.
Пришло время ее разуму сделать собственное заявление.
* * *
Марико начала свой церемониальный проход, медленно шагая через декоративный сад к святилищу богини солнца. Ее голова была низко наклонена, а пальцы дрожали в радужных рукавах. Небо над головой было серым. Дождь еще не пролился, но закатное солнце уже как будто решило спрятаться. Как будто не собиралось потворствовать тому, что должно было произойти.
Кровь бурлила в венах Марико. Нервы сжимали ее грудь. В любой момент присутствующие могли заметить ее небольшой акт неповиновения.
Ни одна душа не сказала ни слова, но Марико почувствовала, как изменилась атмосфера, когда они увидели ее распущенные волосы без единого украшения. Она посмотрела на слуг, выстроившихся вдоль выложенной галькой дорожки, и на знать, наблюдающую и ожидающую позади них. На мгновение она встретилась взглядом со своим братом.
Черты лица Кэнсина были мрачными, как будто он присутствовал на торжестве смерти, а не на праздновании объединения двух могущественных кланов и взлета его семьи, которую представлял он один. Свадьба была спланирована слишком быстро, чтобы их родители успели приехать.
Марико наблюдала, как Кэнсин пытается скрыть желание нахмуриться. Окружающие его представители знати отводили взгляды, толпа чувствовала неловкость. Это зрелище придало Марико сил. Она подняла голову, снова нарушая традицию, ее походка была бесстрашной, несмотря на невероятную высоту лакированных дзори на ее ногах. Хотя она казалась спокойной, ее разум крутился в постоянном волнении. Рассчитывая. Обдумывая. Размышляя, получил ли Черный клан сообщения, которые она передала через Юми. Гадая, попала ли простая карта, которую она набросала, в руки Цунэоки.
Марико сосредоточила все свои мысли на Оками, не обращая внимания ни на что вокруг. Если ее сегодняшний план провалится – если те, кому она доверяла, не воспользуются возможностью отвлечения, которое подарила ее свадьба, – вечером Оками умрет. И унесет с собой так много их надежд и мечтаний.
Мечту Юми отомстить тем, кто разрушил ее жизнь.
Надежду Цунэоки, что его друг станет кем-то большим, чем Волк Хонсё.
Мечту Марико о мире, в котором было для нее место. Не как чьей-то дочери. Не как чьей-то жены. А как женщины, которая сделала собственный выбор. Которая могла жить без страха. Марико хотела жить в таком мире, даже если это означало выйти замуж за принца Райдэна. В мире, в котором юноша, которого она любила, был жив. В мире, который она могла изменить в будущем.
При этой мысли ее надежда ярко вспыхнула, несмотря на таившийся в ее сердце страх. Последние шаги, которые она сделала к святилищу, не были омрачены тьмой. Не имело
