Ловушка госпожи Линь - Си Син
Вспомнив об этом, Цзюнь Чжэньчжэнь не смогла сдержать улыбки, ей стало немного грустно.
Родители покинули ее, и того времени уже не вернуть…
Лю-эр испугалась, когда увидела слезы на глазах у Чжэньчжэнь.
– Юная госпожа… – с тревогой начала она. – Вас кто-то обидел?
Цзюнь Чжэньчжэнь улыбнулась и покачала головой.
– Нет. – Она погладила Лю-эр по голове. – Просто подумала о родителях.
Господин со своей женой правда очень рано скончались. Действительно слишком тяжело, когда не остается родных людей.
Глаза Лю-эр тоже начали краснеть.
Горе – это то состояние, в которое проще простого уйти с головой. Только оно распахивает свои двери, как тут же случается словно прорыв дамбы.
А ведь это так бессмысленно.
Цзюнь Чжэньчжэнь отбросила все печальные мысли и завернула карту.
– Возьми ее. Если управляющий Гао придет за ней, отдай карту, – сказала она.
Лю-эр кивнула и приняла ее.
– А я схожу в аптеку за лекарствами для молодого господина, – добавила Чжэньчжэнь и направилась к выходу.
– Вы так устали и все равно собрались готовить лекарство. Это слишком выматывает, – пылко сказала Лю-эр.
Цзюнь Чжэньчжэнь покачала головой.
– Чтобы что-то получить, нужно обязательно заплатить. В этом мире ничто не дается за просто так, – сказала она. – Для меня это все не в тягость. Эта работа не тяжелая, а справедливая. Лю-эр, тебе следует это уяснить.
Лю-эр склонила голову набок и ненадолго задумалась.
– Значит, в этом мире нет ничего дешевого и нельзя искать легкой наживы. Скупой платит дважды, – подытожила она. – Чтобы что-то получить, нужно усердно работать, я права?
Цзюнь Чжэньчжэнь улыбнулась и погладила ее по голове.
– Верно, Лю-эр все прекрасно понимает, – похвалила она.
Лю-эр радостно улыбнулась.
Когда сгустились вечерние сумерки, в каждом дворе потихоньку начали нагревать воду для подготовки ко сну.
Шедшая вдоль дорожки наложница Юань остановилась и, принюхавшись к запаху в воздухе, сказала:
– Какой у этого лекарства резкий запах.
Стоявшая позади наложница Су тоже принюхалась.
– Молодому господину каждый вечер нужно принимать лечебные ванны, – пояснила она.
На лице наложницы Юань мелькнуло любопытство.
– Сестрица, думаешь, это эффективно? – прошептала она.
– Госпожа почти ничего не говорит. Думаю, в этом все же есть польза, – ответила наложница Су.
Глаза ее собеседницы засверкали.
– И какая же? Неужели это правда поможет вылечить болезнь и Чэнъюй сможет оставить наследника?
Наложница Су закашлялась и, нахмурившись, посмотрела на нее.
Но наложнице Юань было плевать, она вытянула руку и схватила ее за рукав.
– Пошли, и сами все увидим, – прошептала она.
– Эм… – Наложница Су отдернула свой рукав.
– Молодая госпожа никого не впускает. Семья уже и так продала нескольких служанок, не нарывайся. Будет ее воля, она продаст и тебя, старая госпожа и госпожа защищать тебя не станут.
Наложница Юань улыбнулась.
– Неужели все настолько серьезно? Мне кажется, у молодой госпожи прекрасный характер, – сказала она и остановилась.
– Неважно, серьезно или нет, тебе ни к чему проверять все самостоятельно. Это ответственность старой госпожи и госпожи, а мы должны свои обязанности выполнять.
Сказанные наложницей Су слова были настолько же неинтересными, насколько она сама.
Наложница Юань улыбнулась.
– Сестрица, у меня правда в голове не укладывается, как ты тогда добилась расположения господина. Ты как раз пришлась ему по вкусу.
Наложница Су смутилась от ее слов и ответила:
– Что ты такое говоришь? Это ведь ты была его любимицей.
Наложница Юань взяла ее за руку и засмеялась.
– Но ведь именно ты родила третью юную госпожу, – улыбнулась она. – Господин много отдыхал в твоих покоях, разве не от того, что ты ему нравилась?
Несмотря на то, что женщина уже много лет как стала матерью, она не могла не смутиться, услышав эти поддразнивания.
– Не говори ерунды, – зарделась она. – Господина больше нет с нами, к чему все эти разговоры о том, что ему нравилось, а что нет?
И то верно, какой в этом смысл?
Наложница Юань вздохнула, она по-прежнему выглядела недоумевающей.
Прошло уже больше десяти лет, воспоминания об этом человеке уже затуманились.
– Я сейчас подумала… в то время я действительно была беззаботна. Все, что я тогда делала изо дня в день, так это думала о том, на кого чаще всего падали взгляды господина, – невольно бросила она. – Откуда ж мне было знать…
Откуда ж ей было знать, что жизнь прекрасна и без мужчины, а в мире существует еще много всего прекрасного.
Наложница Су пронзила ее взглядом.
– Ты будто бы очень счастлива, что господина больше нет, – хмыкнула она.
Конечно, нет.
Наложница Юань сконфуженно улыбнулась и подумала, что в то время господин относился к ней куда лучше, чем его первая жена. Она могла бы сказать, что грустила после его смерти, но это было скорее беспокойство за будущее. Однако впоследствии женщина обнаружила, что мир не рухнул из-за смерти одного человека.
– Ладно, пойдем скорее, завтра придут сверять счета. Ты же не хочешь опозориться перед этими старыми владельцами? – спросила наложница Су.
После этих слов ее собеседница засияла.
– Не так-то просто понять мои шутки, – улыбнулась она.
Она выступила вперед, и наложница Су последовала за ней. Пройдя лишь несколько шагов, она взглянула на двор Фан Чэнъюя.
Запах лекарства в самом деле становился все хуже.
Он даже не успел рассеяться к утру.
– Молодая госпожа, сходите прогуляйтесь в оранжерее, – бросила Лю-эр, открывая окно. – Этот запах уже и до кабинета добрался.
Но Чжэньчжэнь не собиралась идти в оранжерею, она планировала пострелять из лука.
Лю-эр с большим энтузиазмом собрала все необходимые вещи и попросила нескольких служанок сопроводить ее госпожу, пока она сама занимается делами во дворе.
На самом деле сейчас никаких забот во дворе не было. В данный момент самым важным было приготовление еды для молодой госпожи. Только она собралась лично сходить на кухню, как услышала смех из комнаты Чэнъюя.
Он раздался лишь на мгновение, после чего снова наступила тишина.
Утром у Фан Чэнъюя было больше дел, ему требовалось сходить в туалет, переодеться, умыться и еще много всего остального.
Лю-эр поленилась пойти и проверить.
– Никого не впускайте, – настойчиво сказала она служанкам возле ворот.
Лин Чжи прикрыла рот и отвела взгляд от окна, краснея и улыбаясь перед Фан Чэнъюем.
– Что в этом такого? Не впускают ко мне большую часть слуг, так еще и вам смеяться запрещают? – спросил Чэнъюй.
Лин Чжи покраснела и заулыбалась.
– Лучше перестраховаться, многих сестриц и так уже продали. – Она с грустью и беспокойством посмотрела на юношу. – А как вы поступите,
