Эвис: Повелитель Ненастья - Василий Горъ

Десятник, до этого момента глядевший в никуда мечтательным взглядом, мгновенно подобрался:

— Я, арр!

— Подойди.

Он вышел из строя, сделал четыре шага и замер.

Я вытянул руку в сторону, дождался, пока Майра вложит в нее перевязь с оружием, синтезированным искином, и протянул ее сородичу:

— Ты доказал, что достоин именоваться ар Эвис! Поэтому прими этот клинок и владей им с честью!

Парень принял перевязь подрагивающими от волнения руками, слегка выдвинул из ножен меч и прикипел взглядом к узору, проступающему по всей поверхности отполированного лезвия. Затем недоверчиво посмотрел на меня, но, увидев подтверждающий кивок, с благоговением прикоснулся губами к холодной стали, выпрямился и с силой прижал правый кулак к груди:

— Горжусь тем, что стою за вашим плечом[1], арр!

Он действительно чувствовал гордость. Но при этом переживал за товарищей, ибо не был уверен в том, что я как-то отмечу и их. И это очень нравилось и мне, и моим женщинам:

— Это еще не все! — после небольшой паузы сказал я. — Возле окна лежит десять баулов со снаряжением такой же старой работы, как и этот меч. После обеда заберешь свой и оценишь его содержимое! А пока встань в строй.

Остальным я вручил оружие с теми же словами, дождался, пока последний, Дитт, сияя, как лик Ати, займет свое место рядом с товарищами, и улыбнулся:

— А теперь, когда официальная часть закончена, приглашаю всех вас к столу…

…Неофициальная часть мероприятия длилась относительно недолго — где-то две трети стражи. Ибо на вечер и у меня, и у моих дам были большие планы. Тем не менее, это времяпрепровождение получилось весьма теплым и веселым — воины были своими, поэтому женская половина рода Эвис откровенно развлекалась, подшучивая над парнями. А те, постепенно расслабляясь, чувствовали себя все лучше и лучше.

Когда Селия с Аникой принесли сладкую выпечку и кувшины с ягодным взваром, я добавил вассалам еще толику хорошего настроения, сообщив о том, что в ближайшее время к нам в гости прибудет несколько девушек из рода Койрен, на которых стоит обратить внимание. А когда парни непонимающе уставились на меня, добавил:

— Кстати, чуть не забыл: в каждом бауле — по кошелю с двумя десятками золотых и по комплекту парадной одежды в цветах нашего рода. Дабы вы не ломали головы, раздумывая, где раздобыть деньги на подарки, и не пугали дам звоном кольчужных колец…

…Процесс выдачи нового оружия и снаряжения моим красавицам прошел куда менее торжественно, зато куда как интереснее. Алька, услышав о том, что все наше оружие синтезировано из стали, которая использовалась при создании мечей Наказующих, сразу же вцепилась в набедренные ножны и попыталась вытащить из них нож. Ага, как бы не так — оказалось, что доступ к нему будет активирован только после объяснений.

Мелкая надулась. А когда Амси объяснила, чем закончится попытка попробовать остроту клинка пальцем или ногтем, поежилась. Тем не менее, стоило призрачной хозяйке сообщить, что доступ к оружию разрешен, как непоседливая девица сразу же выхватила клинок. И, полюбовавшись идеально отполированным лезвием, задумчиво огляделась.

— Попробуй на старых ножнах! — посоветовал я.

Алька возмущенно убрала подарок за спину. А когда услышала то же самое предложение и от искина, нехотя дотронулась клинком до полированной деревянной накладки. И ошалело уставилась на гладкий срез, разделивший ножны на две неравные части!

— Ничего себе! — хором выдохнули женщины.

— Ага! — ухмыльнулся я. И тут же посерьезнел: — Привлекать внимание к этому оружию, как вы уже, наверное, поняли, не стоит. Поэтому в присутствии посторонних просто так им лучше не размахивать…

Девочки согласно кивнули. А уже через пару десятков ударов сердца крайне внимательно слушали дальнейшие объяснения Амси и разбирались с остальными обновками. Мечи, родовые кинжалы, шкатулки с авадами, набедренные, наспинные и наручные ножи — все, что подготовила для них призрачная хозяйка, пробовалось чуть ли не на зуб. И неизменно вызывало благодарные улыбки. А новый подход к процессу одевания — непонимание.

Пришлось объяснять. Искину. А мне подтверждать его мнение. И предлагать потыкать в одно из их новых платьев старыми ножами…

Следующая половина стражи была убита на примерки. Хотя почему «убита»? Каждая из моих красавиц отдавалась демонстрациям нарядов с таким пылом, что я умудрился забыть о времени. И, заодно, о необходимости собираться на бал. Зато с острова ушли довольными и счастливыми. Как ни странно, без вещей: девочки, успевшие привыкнуть к мысли о том, что для перехода во владения Амси им помощь уже не нужна, и сочли, что нет никакой разницы, где располагается основная часть их гардероба — в нашем особняке или в пляжном домике.

О новом оружии не забывали и в процессе сборов. Вернее, не так: все время, пока дамы приводили себя в порядок, то есть причесывались, подводили ресницы и подкрашивали губы, они шарахались по покоям в одном белье и новой сбруе, чтобы иметь возможность дотрагиваться до тех или иных ножен сразу же, как появится такое желание. А мелкая при любой возможности продолжала крутить перед носом обрубок старых ножен и обжигать нас вспышками дикого восторга.

К моменту, когда моя личная боевая звезда оказалась готова к выезду, красоты и эмоций моих красавиц стало так много, что у меня пересохло во рту, а сознание заволокла поволока желания. Но я держался даже тогда, когда веселящиеся Вэйлька с Найтой давали почувствовать мое состояние остальным, а те меня провоцировали… хм… по-всякому.

Кстати, провоцировали не только в доме, но и по дороге в королевский дворец. Видимо, поэтому, выбравшись из кареты у парадного крыльца, все мы легко и непринужденно перешли в режим, если можно так выразиться, веселой и буйной Зимы. А это состояние было мгновенно отмечено окружающими, и первые слухи о том, что Эвисы злы, как порождения Бездны, добрались до бального зала задолго до того, как мы переступили через его порог.

Кстати, еще одним признаком нашего вызова «обидевшему» меня самодержцу дворцовые сплетники сочли перемещение Уголка Вечной Стужи к подножию трона Шандоров. И задумались о последствиях. Что интересно, знатоки характера Зейна, предсказывавшие мою скорую опалу, оказались в меньшинстве. А большая часть собравшихся считала, что мое отстранение от службы является несправедливым, ибо поведение Гирлона ар