Ненасыть - Сон Ирина
Олеся молча и очень выразительно вертит пальцем у виска, но не спорит. На какое-то время повисает тишина. Слышится лишь стук ножей о разделочные доски.
– Но что же делать с мамой? – бормочет Серый.
– Чего вы головы ломаете? Это же очевидно! – восклицает Олеся. – Если вы боитесь рассказывать, то ее надо отвлечь чем-нибудь, от чего она забудет обо всем!
Серый, Вадик и Тимур дружно поворачивают к ней головы.
– И чем это?
– Пусть Прапор устроит ей свидание!
Вадик морщится, не готовый принять Прапора как часть маминой жизни, но молчит.
– Она откажется, – неуверенно бормочет Серый.
Олеся мотает головой так горячо, что легкие светлые волосы взметаются, делая ее похожей на одуванчик.
– Никакая женщина не откажется от свидания, если все сделать правильно!
Тимур замирает с недотертой морковкой в руках, и вид у него делается крайне заинтригованный. Он делает странные гримасы Серому, выразительно поднимает брови, пытается что-то беззвучно выговорить, тыча пальцем в замолчавшую Олесю. Вадик прыскает. Олеся подозрительно косится на него, поворачивается к Тимуру, но тот мгновенно превращается в трущего морковку паиньку и одаряет Олесю ангельски милой улыбкой.
– Это как – правильно? – спрашивает Серый, осознав, что Тимуру страстно хочется узнать, как его девушка представляет себе идеальное свидание в условиях постапокалипсиса.
Ну и… Стоит признать, идея привлечь Прапора неплоха.
Олеся не разочаровывает – за каких-то пять минут парни узнают о романтике столько всего, что можно записывать конспект. Она же выпытывает из Вадика и Серого предпочтения мамы и составляет подробный план. От них лишь требуется уговорить Прапора и помочь ему с организацией.
– Ну ты крута! – с восхищением говорит Тимур. – Виолончель, букеты, ужин в беседке при свечах…
– Я хотела стать организатором свадеб, – вздыхает Олеся и наставительно говорит: – Каждая женщина мечтает ощутить себя принцессой. И на самом деле задача мужчины лишь одна – дать ей это ощущение. Дело не в дорогих шмотках и подарках. Принцессу делают не деньги, а поклонение. Женщина никогда не уйдет к богачу, который отстегивает бабло с видом «ну на, только отстань», если ее не слишком успешный муж каждый вечер после работы целует ей руки и говорит, что она самая красивая… А Прапор знает о Васильке и тебе?
– Понятия не имею, – честно отвечает Вадик. – Вряд ли.
Олеся звонко цокает языком и неодобрительно качает головой.
– Надо бы сказать. Он поможет с вашей…
– Не самая лучшая идея, – перебивает ее Тимур. – Он военный. Он может простить хозяевам гипноз, когда они выполняют просьбы, но не когда возвращают людей из мертвых в виде неведомой зверушки.
– Ладно, – неохотно соглашается Олеся. – Как скажешь.
Они готовят щи и плов, а потом, после обеда задерживают Прапора. Услышав, что ему предлагают организовать свидание, Прапор неожиданно вяло отвечает:
– Это здорово. Но у меня там шкатулка в мастерской недоделанная лежит, я хотел закончить ее сегодня…
– Прапор, ты слышал, что мы сказали? – сердится Тимур и машет рукой перед его носом. – Свиданка с Мариной! Виолончель, ужин при свечах, тыры-пыры!
– А… Ну… Но шкатулка… – неуверенно бормочет Прапор.
– Никуда не убежит! – подхватывает Олеся и, вручив Прапору бритву, подталкивает его в сторону ванной. – Ты хочешь, чтобы Марина ответила тебе взаимностью? Делай, что мы говорим! Иди брейся и мойся, а то совсем зарос и пахнешь стружкой. Трехдневная щетина тебе не идет!
Вадик, все это время тихо наблюдающий за разговором в стороне, скрещивает руки на груди и, поймав взгляд Серого, выразительно выгибает брови как бы говоря: «Вот видишь, кого ты прочишь маме в пару?»
– Ну, молодежь… – ворчит Прапор, как древний старик, но в конце концов поддается.
Под руководством Олеси Серый, Тимур, Вадик и Прапор полдня носятся, как ужаленные. Щи и плов никак не подходят для романтического свидания, и надо придумать что-то более куртуазное. Найти костюмы, скатерти, подсвечники, изобрести букет, украшающий стол… Верочка, узнав о причине суматохи, с радостью соглашается отвлечь маму, Василек и Михась уходят на пасеку и готовят там из меда, печенья, сливок и ягод что-то умопомрачительно сладкое и вкусное.
Несмотря на все старания, мама что-то замечает и пытается расспросить Серого, но тот молчит, как партизан на допросе. К счастью, это происходит под конец приготовлений, когда в саду опустились сумерки, расставлены фонари и развешаны желтые новогодние гирлянды, стол на террасе накрыт, а Прапор, выбритый, наряженный и надушенный, прячется в бане. Мама просто не успевает вытрясти из Серого душу – появляется Олеся с палетками и выглаженным платьем, тем самым, которое подарили Зет и Юфим. У мамы открывается рот, когда ей хором объявляют, что она идет на свидание. Пользуясь ее шоком, Олеся и Верочка одевают ее в платье, колдуют в четыре руки кисточками, феном и расческой. И мама превращается в королеву, отчего теряет всякую способность к сопротивлению. Ее торжественно провожают на террасу и, пока она идет, Серый высовывается в окно и машет Вадику. Тот стучит в дверь бани.
Прапор выскакивает оттуда чуть помятый и, несмотря на лысину, взъерошенный. Вадик морщится, поправляет ему воротник, одергивает пиджак и, отобрав какую-то деревянную безделушку, чуть ли не пинком отправляет на террасу.
Серый нервно хихикает. Но когда мама появляется на террасе, а Олеся включает иллюминацию, Прапор стоит у накрытого стола навытяжку и выглядит прекрасно.
– Ой, – говорит мама, когда он наклоняется, заложив одну руку за спину, и целует ей костяшки пальцев со словами:
– Марина, ты прекрасна. Поужинаешь со мной?
Мама растерянно оглядывается, и в этот момент Тимур садится за спиной Серого и начинает играть на виолончели что-то тягучее, романтическое.
– Так вот почему все так суетились… – после паузы тянет мама. – Хорошо. Поужинаю.
Прапор сияет, ведет ее к столу, и Серый с облегчением отходит от окна.
– Ну что? – спрашивает Олеся.
– Как в фильмах! – отвечает Серый и показывает большой палец.
Они с Вадиком еще бегают полчаса, изображая официантов, моют тарелки и, когда Прапор и мама с хохотом вваливаются в дом и идут к нему в комнату, выдыхают и убирают стол.
– Жесть какая! – Вадик запихивает скатерть в машинку. – Никогда не думал, что это так тяжело – организовывать свиданки!
В отличие от него Олеся светится от счастья.
– Вроде все прошло хорошо, – говорит она. – Надеюсь, Прапор не упустит шанс! Мальчики, вы все молодцы! Тимур, ты особенно молодец!
Тимур улыбается, когда Олеся награждает его поцелуем. Во время игры у него лопнул волос на смычке, но как истинный музыкант Тимур не остановился и добросовестно продолжил. Как он умудрился сыграть порванным смычком, Серый не понимает.
– Будем надеяться, что Прапор отвлечет ее от всего остального, – вздыхает Серый.
– Это вряд ли, – возражает Вадик.
Судя по его глазам, веры и надежды у него почти нет.
– Больше оптимизма, Вадик! – отмахивается Тимур и обнимает Олесю.
– Угу, оптимизма. Как тут быть оптимистом? Во, глядите! – Вадик вытаскивает из кармана толстую щепку. На одной стороне она была обрезана и обтесана. Прапор не успел доделать, но очертания пера видны отчетливо.
– Ну и что? – не понимает Серый.
– Ничего. Но до сих пор я не видел ни одного мужчину, который был бы настолько влюблен в свою работу.
Голос у Вадика мрачный, как грозовая туча, и сам он со сложенными руками, ссутуленной спиной и лохматыми волосами как никогда выглядит вороном. На следующий день Серый понимает, что он каркал не зря. Утром к Верочке заглядывают хозяева. Прапор вручает им целый список инструментов, лаков и прочих штук для деревообработки и вновь запирается в мастерской на весь день. Его не получается выманить ни у кого, даже у мамы. Ее он вообще затаскивает внутрь, и мама вырывается от него только через час, злая и разочарованная:
