Пепел и перо - Рэйчел Кейн
Джесс заметил шагающую к ним высокую женщину в черной униформе и с черными блестящими волосами, обрамляющими ее лицо. С пронзительными глазами. Джессу был знаком тот взгляд, который она бросила на капитана Санти, Вульфа и каждого из них по очереди. Не совсем дружелюбный. Оценивающий.
– Зара, – сказал Санти и с трудом, но поднялся на ноги. – Спасибо.
Она его проигнорировала и посмотрела на толпу спасшихся людей, которые все еще старались держаться вместе, Аскьюто стоял среди них.
– Вы просили меня спасти сотрудников Библиотеки, – сказала она. – И притащили с собой этих? Поджигателей?
– Невинных, – сказал Санти. – Ты же знаешь, они этого не заслужили!
– Я знаю только, что поджигатели нас презирают и пытаются нас убить всю мою жизнь. – Взгляд Зары был непроницаемым, когда она посмотрела на него, а затем добавила: – Но мы можем отложить конкретно эту беседу на потом. Слава богам, вы все еще с нами, капитан. И все еще способны создавать неприятности.
– Я все еще капитан?
– Пока сами не откажетесь от этого звания, сэр.
Он кивнул.
– Тогда я благодарен вам, лейтенант, – сказал Санти. – За многое.
Зара снова перевела взгляд на спасшихся людей.
– И что нам теперь с ними делать? – поинтересовалась она.
– Не можем же мы их бросить, – ответил Санти. – Найдите им форму. И, полагаю, у вас найдется что-нибудь подходящее и для нас.
– Профессорские мантии и униформа, – сказала она. – Хотя найти что-то под размеры немца будет нелегко.
– Он справится с тем, что есть. Всегда со всем справляется.
Джесс наблюдал за их беседой, ища любой намек на то, что Зара может их предать, пристрелить Санти прямо на месте и заявить, что всех остальных ждет библиотечный суд. Джесс ей не доверял. Вообще никогда. Однако ей доверял Санти, и она снова выглядела абсолютно верной ему. Пусть это и казалось маловероятным.
Когда Джесс отвернулся, рядом с ним уже был врач – пожилая женщина со смуглым лицом и легкой улыбкой, которая сказала ему:
– Как я понимаю, ты был… Ох, сынок. Это, должно быть, щиплет.
Джесс опустил глаза на свои опухшие, обожженные руки и сказал:
– Немного. – Лучше уж выглядеть крепким, чем выдать все те эмоции, что кипели внутри. Джесс даже не знал, что это за эмоции, знал только, что от их натиска слезы собирались в глазах, а дыхание срывалось. От облечения, когда врач сбрызнула его руки обезболивающей пеной, Джесс почувствовал слабость и ощутил, как брат придерживает его за плечо сзади. Держит его на ногах, похоже, и Джесс не до конца понимал, когда успел потерять равновесие. – Что с другими? Все в порядке?
– Не все, – сказал Брендан. – Твоему крупному приятелю там тоже руки лечат. Санти двигается так, словно ранен…
– Он ранен.
– И твоя девушка не в лучшей форме, что есть на моей памяти. И, кстати, ни один из вас не выглядит здоровым. – Брендан сделал паузу. Его голос стал тише. – Я никогда прежде не видел тебя таким тощим.
– А ты попробуй найти нормальную еду в городе, находящемся под осадой сотни лет. – Джесс покосился на брата. – Беспокоишься обо мне?
Брендан фыркнул.
– Скорее уж ад замерзнет и дьявол на лыжи встанет. Ты всегда выживешь. – Однако, несмотря на тон Брендана, несмотря на слова, его рука по-прежнему крепко держала Джесса за плечо, а в его глазах пролегли темные тени. Не только из-за Джесса. Никто не смог бы остаться равнодушным после всего того, что случилось. Теперь в Филадельфии никто не кричал. Она стала городом мертвых костей и пепла, и все это знали. Впервые в жизни Джесс был рад, что греческий огонь так воняет.
Ему не хотелось думать о том, что этот горячий, вьющийся ветер принес бы иначе.
– Я не знаю, почему они так поступили, – сказал Джесс. Теперь, когда боль отступала, он чувствовал себя потерянным. Врач больше ничего не сказала; она покрывала руки Джесса толстым слоем мази, а затем, как подозревал он, наступит очередь бинтов. – Сотни лет Библиотека позволяла Филадельфии выстоять. Почему объявлять о том, что пощады не будет, сейчас? Почему…
– Неважно, – сказал Брендан, и на этот раз Джесс услышал притворство в голосе брата. Увидел, как тот делает характерную для этого паузу. Брат ему врал. – Однако повезло, что все так случилось. Как я понимаю, тебя собирались убить. Если бы всех не отвлекло нападение, ты бы не выбрался.
У Джесса внутри все похолодело.
– У нас был план, – сказал он.
– Ага. И как тогда пошел ваш план?
– Мы выбрались!
– И выбрались бы, если бы не начали сыпаться бомбы? – Выражение лица Брендана теперь застыло. Точно маска, и на ней отражались зеленые отблески огня за стеной. – И поделом им. Бек думал, что мог справиться со всеми. С Библиотекой. Со своими же союзниками. Нами.
«Нами». Сложно было сказать, подразумевались ли под нами братья, или все Брайтвеллы, или все контрабандисты. Джесс повернулся и уставился прямо на Брендана, но тот отвернулся, поглядев в пустоту вдалеке – однако не в сторону мертвого города. По какой-то причине Джесс вспомнил женщину в стекольном магазине, потрепанную и уставшую, и бедную, отчаянно желающую жить, как только может.
– Что ты сделал, Брендан? – тихо спросил Джесс. Брат покачал головой. – Брендан.
Брат стиснул плечо Джесса так сильно, что стало больно, а затем сказал врачу:
– Присмотрите за ним без меня.
Врач кивнула, не поднимая глаз. Она всецело увлеклась своей работой.
С необъяснимым, растерянным чувством ужаса и потери Джесс наблюдал, как брат уходит, а потом закрыл глаза, когда воспоминания снова его захлестнули. «Пламя. Крики. Бек. Беспомощно лежавший на крыльце ратуши, когда взорвалась бомба. Индира, упавшая с ножом в груди. А что случилось с ворчливым Дивеллом? С женщиной из стекольного магазина? Со всеми советниками, которых так очаровал печатный станок?»
«Чего стоило остальным спасение Джесса и его друзей?»
Джесс сел, не двигаясь, запершись в своем личном аду, пока врач не закончила работу и не сказала ему с несвойственной обычно врачам заботой в голосе:
– Отдохни, если сможешь.
Джесс потряс
