Ярче, чем Жар-птица - Диана Анатольевна Будко
– Борьба за власть.
– Значит, «в паутине» – заниматься политикой?
– Нет. Оказаться втянутым в игру пауков не по своей воле.
– А…
– Наше верование не сильно отличается от верований других островов, но, естественно, есть свои особенности. Это идет еще с древних времен. Мы верим, что все в жизни стремится переплестись друг с другом – события, судьбы, – чтобы в итоге образовать единую цепочку, которая приведет всех в светлое царство вечной жизни, рай на земле. Цель каждой жизни – создать как можно больше звеньев или плетений, начиная от любви к родному краю и женитьбе, заканчивая погребением. Паук плетет паутину, а плетеные вещи – это попытка создать чуть больше плетений. Уф! Уже заговариваюсь.
Ирис одобрительно улыбнулась и невольно подумала, что, не подозревая о том, стала воспринимать мир в точь-точь как коренные балтинцы: все казалось узором, связанным из миллиардов нитей.
– Ой. – Парень отдернул пальцы от кармана на камзоле, а потом извлек оттуда липкий огрызок яблока. – Вот ведь… ношу целый день, – извиняющимся тоном пробормотал он. – Выкинуть было некуда, а потом и забыл.
– Это очень ценная вещь. Из нее можно получить много-много яблок.
– Любите вы, волшебники, простое делать сложным. Я этого не понимаю. У нас в замке есть список должностей, которые могут занимать женщины, и никто им и слова не скажет, а есть исключительно для мужчин. Смешанных не бывает.
– Не понимаю, к чему ты клонишь.
– Я понять не могу, ты с таким увлечением занимаешься волшебством, а в итоге мужчины-кудесники и волшебники таких, как ты…
– Ты хочешь сказать – не считают ровней, за редким исключением.
– Да. Я не могу понять, почему так. Тобой все здесь довольны.
– Можно говорить о многом, но мне думается, на самом деле когда-то в древности некий кудесник крепко позавидовал кудеснице из-за ее способностей и начал специально говорить разные гадости.
– Ничего не ясно.
– Видишь ли, волшебство во многом строится на понимании взаимодействия разных сил или, как их называют драконы, энергий. И мне, признаюсь, это больше по вкусу. Каждый, кто имеет способность к волшебству, ощущает этот мир иначе, чем остальные.
– Создатель! Ирис, но так можно сказать про каждого человека. – Эмеральд с прищуром посмотрел на девушку.
– Но не каждый находится на «особом» положении. А мы, волшебники и кудесники – такие по своей природе. Не буду разъяснять тебе суть обрядов посвящения, но, говоря простым языком, ты станешь кудесником, только если сумеешь понять всю суть этих взаимодействий и найти свое место в них. Равновесие. Полно людей, которые знают, почему в небе порой вспыхивает гроза, даже могут извлекать из этого пользу, пытаются подчинить себе. Но они никогда не смогут почувствовать грозу и… Я даже не знаю, как лучше объяснить. Мы не подчиняем, но постигаем. Видишь ли, и здесь можно вспомнить ваши балтинские представления о переплетениях, каждая история всегда повторяется, хоть порой и рассказывается по-разному. Поэтому мы всегда знаем много сказок и преданий, вникая в них, можно многое уяснить об окружающем мире. Только так поймешь, что должно.
– Должно? – Эмеральд поперхнулся от изумления.
– Ну да. Что должно. У каждого из нас есть судьба. Ряд событий и переплетений, – поддразнила она его, – от которых никуда не уйти. Важно, как мы относимся к тем или иным событиям: смиряемся или боремся, принимаем с благодарностью или ропщем.
– Хочешь сказать, нет ни хорошего, ни дурного?
– За редким исключением. Произошедший камнепад – это дурно.
– А то, что ты бросилась защищать принца Туллия, для него хорошо, а для Харркона – плохо.
– Именно. Как ты видишь, ничего особенно занимательного и сложного. Важно принять то, что должно.
– Хм… – емко резюмировал Эмеральд, отвлекшись на паутинку, протянувшуюся от одного алого цветка к другому.
– Видишь эти цветы? – Ирис тихонько коснулась чашечки одного из них. – Они тоже связаны между собой.
– Старые истории про нити…
– Ты спрашивал меня, в чем отличия волшебников от волшебниц… Знаешь, откуда взялась песенка «Не ходи с ведьмой в лес?» – Она заговорила быстро, словно стремясь преодолеть стеснение. – Она не о том, что тебя могут околдовать и поработить. Если до волшебницы дотронется не тот, кто связан с ней… Не тот, для кого она создана…
– То что? – испуганно прошептал Эмеральд.
– Ничего. Его просто убьет или сильно покалечит.
– Даже от простого прикосновения?
– Даже от простого поцелуя.
– Страшная судьба.
– Не поспорить… Однако если ты связан с волшебницей, и ты… делаешь ей шаг навстречу, то тебе нипочем любая беда. Здесь, пожалуй, все сложнее для нее. Не так просто понять, для кого ты создана. Но если ты оказываешься рядом с ним, то, не ровен час, и кудесницей можно стать. – Последние фразы девушка протараторила, жалея, что завела такой разговор. – Понимаешь, волшебница может легко стать кудесницей, без испытаний, просто родив ребенка, ибо это означает, что она сумела постигнуть суть природных энергий.
– Извини, Ирис, но любая женщина может запросто родить ребенка и…
– Но ни одной из них не приходится преодолевать столько препятствий. О чем я тебе говорила? – Она расправила платье и косо посмотрела на друга.
– В принципе, ясно. Только пока я так и не понял, чему завидуют волшебники. – Эмеральду невольно стало интересно, хоть он и ругал себя всячески за слабоволие и излишнее любопытство. Некоторые фразы подруги его заинтриговали, но расспросить поподробнее он постеснялся. Все же стоит помнить, что перед ним, как ни крути, девушка.
– Иные заклинания им не подвластны. Иной раз кудесник Гульри спасует перед неопытной волшебницей, – внезапно Ирис почувствовала странную дрожь. Ей вспомнился день посвящения и те невольные аплодисменты, что она сорвала в миг, когда сумела применить «женские чары» в той сфере, которая под силу лишь редкой кудеснице.
– Например, родить ребенка? – попытался сострить молодой человек.
– Почти угадал. – Ирис подняла с травы огрызок и вложила ему в руку. – Хочешь, покажу? Ты ведь никому не расскажешь?
Не дожидаясь ответа, она резко встала, забрала у него остатки несчастного яблока, вырыла небольшую ямку, пробормотала пару слов, и тотчас прямо из углубления вспыхнул огонь, осветивший всю поляну.
– Теперь осталась самая малость – и можно начинать. – Волшебница смущенно рассмеялась. – Надеюсь, не оскорблю твою скромность.
– Ты будешь колдовать голая? – изумленно вскрикнул Эмеральд.
– Такое надо еще заслужить. Все зависит от твоего поведения.
Между тем Ирис робко скинула платье, оставшись в одной белой сорочке.
Несмотря на всю браваду, она тотчас смущенно отвернулась от друга. В голове зародилась мысль, что вряд ли это уместный и разумный поступок, скорее, глупый и очень детский. Подойдя вплотную к ручью, она внимательно посмотрела на свое отражение –
