Некромант: Время камней - Михаил Ежов

— Как вы находите мастерство наших солдат? — спросил император Камаэль Эла.

— Оно весьма убедительно, — отозвался посол с почтительным поклоном. — Я вижу, что совершенствованию приёмов боя в вашей армии уделяется много внимания.

— Да, мы стараемся быть готовыми в любой момент отразить нападение врага.

— Это чрезвычайно мудро, Ваше Величество.

— Впрочем, на арене всё оговаривается заранее. Бои отрепетированы.

— Вот как? — посол удивлённо поднял брови.

Император кивнул.

— Этим занимаются несколько почтенных воинов, бывших легионеров. Они стараются делать так, чтобы представление было интересно смотреть.

— Понимаю.

— Но в казармах идёт настоящая муштра. Солдаты тренируются с боевым оружием, чтобы максимально приблизить упражнения к военным условиям.

— Это весьма похвально, — заметил Эл. — Ценить свою жизнь нужно учить заранее.

— Согласен с вами, — император кивнул. — Легионер, привыкший защищаться от острых мечей, не растеряется в настоящем сражении.

— Не зря армия Уридисабана считается самой грозной в Синешанне, — любезно заметил посол.

— Ну, будет вам, — улыбнулся Камаэль. Выглядел он, впрочем, польщённым. — А как тренируются воины в Казантаре?

— Почти так же, — ответил Эл. — Но мы не устраиваем показательных боёв.

— Почему?

— Должно быть, не сложилось такой традиции.

Камаэль усмехнулся.

— Наверное, императору Ламагрону не нужно завоёвывать себе популярность в народе столь примитивными и варварскими способами, — сказал он, прищурившись и внимательно глядя в лицо посла. — Его подданные и так послушны?

— Я убеждён, что и у Вашего Величества нет необходимости прибегать к подобным трюкам, — отозвался Эл. — Эти же торжества устраиваются, очевидно, с единственной целью — развлечь жителей Тальбона.

Камаэль усмехнулся и снова повернулся к арене.

— Может, и так, — сказал он негромко, а затем подал Ормаку знак завершать празднество.

Первый Советник приказал герольдам трубить окончание представления, и легионеры, быстро построившись, покинули арену. Зрители начали медленно расходиться, громко разговаривая и возбуждённо жестикулируя.

— Приглашаю вас сегодня отужинать со мной, — проговорил император, обращаясь к послу. — Заодно обсудим некоторые дела.

— С удовольствием, Ваше Величество. Если позволите, я прихвачу кое-какие документы.

— Как вам будет угодно, барон. Я пришлю за вами лорда Маграда.

— Очень хорошо, Ваше Величество.

— Оставаться здесь дольше нет смысла, — император сделал знак преторианцам, и вместе со свитой и послом Казантара покинул Золотую Ложу, отправившись во дворец.

Солнце ещё светило ярко, но тени постепенно становились длиннее и глубже, а облака, розовея, теснились над гаванью, отражаясь в спокойной воде. Горожане собирались у бассейнов и фонтанов, обсуждая результаты состязания и мастерство наездников. Одни пили вино, которое услужливо предлагали разносчики, другие предпочитали лимонад и шербет. Над столицей с криками кружились чайки, и лёгкий ветерок шевелил флаги на башнях.

Когда кортеж императора въезжал в главные ворота дворца, Сафир ощутил лёгкое головокружение и непонятную тревогу. Перед его глазами пронеслись смутные образы, почему-то напоминавшие детство, — словно обрывки снов внезапно всплыли в памяти и исчезли, не позволив себя разглядеть.

— Вам нехорошо? — осведомился посол.

— Нет-нет, — ответил Сафир, покачав головой. — Всё в порядке.

— Вы уверены?

— Да, милорд.

— Хорошо, — Эл кивнул. — В таком случае у меня к вам небольшая просьба.

— Слушаю, милорд.

— Не могли бы вы просветить меня, какие манеры приняты в Урдисабане за столом. Я заметил, что они несколько отличаются от наших, а изучить их заранее я, к сожалению, не имел возможности.

— Почту за честь оказать вам эту услугу, — Сафир слегка поклонился, ничем не выдав своего удивления тем, что посол не успел ознакомиться с обычаями страны, с которой должен был вести переговоры.

Он невольно задумался, почему не послали кого-нибудь другого, лучше знающего Урдисабан? Или барон обладал особыми дипломатическими качествами, на которые король Казантара возлагал надежды?

— Буду вам весьма признателен, — кивнул посол. — Почему бы нам не начать урок немедленно? До ужина осталось не так много времени.

— Как пожелаете, милорд.

Глава 49

— Очень жаль, что даме Маэрлинне пришлось покинуть Урдисабан, — говорил Сафир послу на следующий после соревнований день, стоя у окна его покоев. — Надеюсь, это лишь легкое и недолговременное недомогание.

— В любом случае за ней присматривают лучшие лекари, — отозвался Эл. — Конечно, мне бы хотелось быть рядом, но есть дела, которые нельзя бросить.

— Увы, мы не властны над собой, — развёл руками Сафир.

— Это действительно так, — согласился посол. — Государство не может ждать, пока чиновники завершат свои дела. Но мы служим своим императорам, а значит, и богам. И они не оставят нас своими заботой и защитой.

— Убеждён, что так.

— Я получил сегодня от Его Величества приглашение на церемонию Вознесения Летних Даров, — Эл взял со столика и продемонстрировал Сафиру прямоугольный белый конверт с красной сломанной печатью.

— И мне поручено сопровождать вас, — отозвался Сафир с лёгким поклоном. — Если вы не против, разумеется.

— Вовсе нет, — Эл бросил конверт обратно и подошёл к холодному камину, на полке которого были расставлены глиняные и фарфоровые фигурки. — Ваше общество исключительно приятно и познавательно.

— Благодарю.

— Не стоит, — посол окинул Сафира взглядом. Юноша так и не привык, что чёрные глаза казантарца ничего не выражают. Просто два хищно блестящих агата. — Знаете, я буду рад видеть вас у себя в замке. Если вы когда-нибудь посетите Казантар, конечно.

— Я непременно воспользуюсь вашим приглашением, — отозвался Сафир.

Он понимал, что слова лорда Эла не более, чем дань вежливости.

Казантарец взял с каминной полки одну выделявшуюся среди других статуэтку: андрогина, одно лицо которого представляло собой злобный оскал, а другое — театральную маску с елейной улыбкой.

— Последние годы я вожу эту фигурку с собой, — сказал Эл, демонстрируя её Сафиру. — Забавная вещица, не правда ли?

— Весьма, — согласился Сафир учтиво.

На самом деле на него статуэтка произвела неприятное впечатление.

— И поучительная, — казантарец поставил андрогина на место. — Напоминает нам о том, что человеческая природа двойственна.

— И лжива, — невольно вырвалось у Сафира.

— Почему же? — Эл взглянул на