Знак Единорога. Рука Оберона - Роджер Желязны
– Думаю, мы уже друзья, – негромко сказал я. – Теперь попробуй ты, Рэндом.
– Шутишь?
– Нет. Уверен, что это безопасно. Попробуй.
– А если ты ошибся?
– Я извинюсь.
– Замечательно.
Рэндом приблизился и протянул руку к грифону. Тот по-прежнему был само дружелюбие.
– Отлично, – сказал Рэндом полминуты спустя, продолжая ласкать шею зверя, – и что мы доказали?
– Что это сторожевой пес.
– И что он сторожит?
– Очевидно, Образ.
– Тогда, так вот навскидку, – сказал Рэндом, отступая, – я сказал бы, что его работа оставляет желать лучшего, – он указал на темный участок. – Все легко объяснимо, если страж так дружески настроен к любому, кто не ржет и не ест овса.
– Я думаю, он подпускает не каждого. И вполне возможно, что посадили его сюда уже после того, как было нанесено повреждение, – чтобы защититься от дальнейших нежелательных действий.
– И кто посадил?
– Сам хотел бы знать. Очевидно, кто-то с нашей стороны баррикад.
– Можешь проверить свою теорию – пусть подойдет Ганелон.
Тот не двинулся с места.
– А вдруг у вас фамильный запах, – проговорил он наконец, – и уважает он только амберитов. Спасибо, но я, пожалуй, пас.
– Ладно. Не так уж это и важно. Пока твои догадки были неплохи. Что скажешь дальше?
– Из тех двух команд, что нацелились на трон, – сказал Ганелон, – та, где Бранд, Фиона и Блейз, как ты говорил, больше знает о природе сил, которые играют Амбером. Подробностей Бранд не сообщил – разве что вы упустили какие-нибудь инциденты, с которыми он мог быть связан, – но я бы предположил, что вот это повреждение Образа и есть ключ, который позволил их союзникам получить доступ в ваше королевство. Кто-то из них устроил это повреждение, и получился темный путь. Если сторожевой пес откликается на фамильный запах или на какой-то другой идентифицирующий маркер, которым обладаете вы все, в принципе, он мог быть здесь все время и не иметь резона нападать на диверсантов.
– Возможно, – заметил Рэндом. – Есть идея, как этого достигли?
– Вполне, – отозвался Ганелон, – если хочешь, попробую показать. Вернее, ты сам и покажешь.
– И что для этого нужно?
– Идите сюда, – сказал Ганелон, разворачиваясь и направляясь к краю Образа.
Я последовал за ним. Рэндом тоже. Сторожевой грифон крался рядом со мной.
Ганелон повернулся и протянул руку.
– Корвин, дай, пожалуйста, тот кинжал, который я подобрал там.
– Держи, – сказал я, доставая кинжал из-за пояса и передавая ему.
– Так что же нужно? – повторно вопросил Рэндом.
– Кровь Амбера, – отозвался Ганелон.
– Не уверен, что мне нравится эта мысль, – сказал Рэндом.
– Все, что тебе надо сделать, – это уколоть палец, – сказал Ганелон, протягивая клинок, – и позволить одной капле крови упасть на Образ.
– И что будет?
– Попробуй – увидишь.
Рэндом взглянул на меня.
– Что скажешь?
– Валяй. Давай выясним. Я заинтригован.
Он кивнул.
– О’кей.
Рэндом забрал кинжал у Ганелона и кольнул подушечку левого мизинца. Затем сжал палец, держа его над Образом. Появилась крошечная алая бусинка, набухла, задрожала, сорвалась.
И там, где она коснулась узора, вскинулся завиток дыма, раздался негромкий треск.
– Будь я проклят! – изумленно воскликнул Рэндом.
Появилось крошечное темное пятно, расплывшееся до размеров полудоллара.
– Ну вот, – сказал Ганелон. – Так все и сотворили.
Пятно действительно явилось миниатюрным подобием громадной кляксы справа от нас. Сторожевой грифон издал короткий взвизг и отшатнулся, испуганно вертя головой и глядя на каждого из нас по очереди.
– Легче, мальчик. Легче, – пробормотал я, снова успокаивая его.
– Но как сотворили такое большое… – начал Рэндом, осекся, медленно кивнул.
– Действительно, как? – сказал Ганелон. – Я не вижу даже отметины, показывающей, где был уничтожен твой конь.
– Кровь Амбера, – задумчиво проговорил Рэндом. – Ты сегодня полон озарений, не так ли?
– Спроси Корвина, пусть расскажет тебе о Лоррейн – стране, где я жил так долго, – сказал Ганелон, – стране, где вырос Черный Круг. Я чую воздействие тех сил, хотя знаком с ними лишь издалека. Все становилось яснее и яснее с каждой новостью, что я узнавал от вас. Да, у меня озарение, ибо я сейчас больше знаю о том, как это работает. Пусть Корвин тебе расскажет, как работают мозги у его генерала.
– Корвин, – сказал Рэндом, – дай-ка мне тот пробитый Козырь.
Я вытащил карту из кармана и разгладил. Пятна теперь казались зловещими. Но меня еще поразило и другое. Я не верил, что карту сотворил Дворкин – мудрец, маг, художник, который был некогда наставником детей Оберона. До этого момента мне не приходило в голову, что кто-то еще способен сработать такое. Хотя стиль рисунка и казался знакомым, это была не работа Дворкина. Где я видел эти аккуратные линии, не такие летучие, как у мастера, словно каждый штрих был тщательно продуман, прежде чем перо коснулось бумаги? И еще одно выглядело не так – качество изображения, совсем не как на наших старых Козырях, словно здесь художник работал по старым воспоминаниям, случайным наблюдениям или с чьих-то описаний, но не с натуры.
– Козырь, Корвин. Будь так добр, – надавил Рэндом.
То, как он произнес это, заставило меня замешкаться. Как будто он на шаг впереди меня в чем-то важном, каковое ощущение мне категорически не нравилось.
– Я для тебя уже поласкал старого урода и ради общего дела пустил себе кровь. Дай сюда.
Я вручил Рэндому карту, и беспокойство мое усилилось, стоило ему взять Козырь в руку и нахмурить брови. Может, я поглупел? Или ночь в Тир-на Ног’т тормозит мыслительные процессы? Почему…
Рэндом внезапно выругался, выдав сложный загиб, не сравнимый ни с чем, что попадалось мне за всю мою долгую военную карьеру.
Затем:
– В чем дело? – сказал я. – Не понял.
– Кровь Амбера, – в конце концов выдавил он. – Кто бы это ни был, он сначала прошел Образ. Затем встал там, в центре, и связались с ним через этот Козырь. Когда он откликнулся и возник прочный контакт, его пырнули кинжалом. Его кровь потекла на Образ, стирая ту часть рисунка, так же, как моя – вот здесь.
И замолчал, несколько раз глубоко и резко вздохнув.
– Попахивает ритуалом, – сказал я.
– К черту ритуалы! – воскликнул Рэндом. – К черту их всех! Один из них умрет, Корвин. Я намерен прикончить его… или ее.
– Я по-прежнему не…
– Я – болван, – сказал Рэндом, – что не понял сразу. Смотри! Смотри
