Джон Норман - Вождь
— Надо, — мягко возразил он.
Судебный исполнитель рухнула на пол комнаты.
Она очнулась от того, что кто-то помогал ей сесть на полу. Она не знала, сколько времени прошло. К ее губам поднесли носик кувшина. Дотянувшись, она жадно выпила несколько глотков.
— Хватит, — сказал гладиатор и передал кувшин Янине.
Судебного исполнителя била дрожь.
— Съешь, — он протянул ей булку.
Грубо, как проголодавшийся зверь, она оторвала кусок булки и жадно запихнула в рот.
— Смотри, Янина, как деликатно ест госпожа, — усмехнулся гладиатор. — Смотри и учись!
Судебный исполнитель яростно жевала и заглатывала большие куски, как будто боясь, что у нее вырвут изо рта еще не проглоченную еду.
— Мне кажется, господин, что так едят проголодавшиеся рабыни, — заметила Янина.
— Может быть.
— Она и в самом деле похожа на голодную рабыню, — добавила Янина.
Гладиатор усмехнулся.
— Голод сдержит ее.
— Правильно.
— И хлыст, — добавила Янина, и гладиатор кивнул.
Судебный исполнитель задрожала еще сильнее — это она должна была бояться хлыста! Они говорили о ней, как о рабыне, простой рабыне!
Больше ей ничего не дали. Судебный исполнитель увидела, что белокурой пленнице развязали ноги. Веревка на ее шее была привязана к переборке, и к ней же тянулась веревка судебного исполнителя. Принцессе еще не завязали рот.
— Сейчас мы выходим, — объявил гладиатор, отвязывая обе веревки. — Встань! — приказал он принцессе.
— На четвереньки, — скомандовала Янина, взяв веревку судебного исполнителя, и та выполнила приказ.
— Лицом к двери! — сказал гладиатор принцессе. Обмотав веревку вокруг руки, он приготовился завязать принцессе рот платком.
— Подожди, — попросила принцесса. Гладиатор остановился. — Так ты решился на это?
— Да.
— Возьми меня с собой, — попросила принцесса.
Судебный исполнитель вздрогнула.
— Как я смогу появиться среди своих людей после всего этого? — объяснила принцесса. — Что обо мне станут думать?
— Не искушай меня, женщина, — предупредил гладиатор.
— Не заставляй меня это делать, — умоляла принцесса.
— Для тебя это будет отличным уроком. Он поможет тебе запомнить, что ты всего-навсего женщина, — объяснил гладиатор.
Маленькие руки принцессы слабо задергались, связанные за спиной.
— Ты поняла?
— Да, господин, — и тут же рот принцессы был завязан. Она не могла ни говорить, ни освободиться от повязки.
— Надо ли завязывать рот вот этой, господин, — спросила Янина, указывая на судебного исполнителя.
— Тебе обязательно завязывать рот? — спросил гладиатор.
— Нет!
— Итак, ты даешь слово — слово хонестори, гражданки Империи, и даже патрицианки — что ты будешь молчать?
— Да, — кивнула судебный исполнитель.
— Помни, рабынь убивают, когда они обманывают! — пригрозила Янина.
— Идем, — приказал гладиатор, поворачиваясь к двери. — Смелее, Геруна, опусти плечи.
Помни, что ты не свободная женщина, а рабыня.
Геруна, принцесса Дризриакская, сестра Ортога, выпрямилась и подняла голову, приняв горделивую позу.
— Как она прекрасна! — воскликнула Янина.
Гладиатор кивнул. Даже судебный исполнитель была поражена великолепием принцессы. Гладиатор резко распахнул дверь.
— Вперед! — скомандовал он.
Группа покинула комнату. Янина, которая выходила последней, выключила свет.
Глава 13
— Здесь все тихо, — радостно прошептала Янина.
Судебный исполнитель стояла на четвереньках на песке; он покрывал ее запястья и колени, больно царапая кожу. Сотни песчинок проникли под ее униформу, сбившуюся выше колен, пока они медленно шли по коридорам. К счастью, лифты на этом уровне работали. Перед судебным исполнителем стояла принцесса, ее босые ноги утопали в песке арены по щиколотку. Ее веревку по-прежнему держал гладиатор.
Проходя по коридору, они слышали множество иронических замечаний и завистливых посвистываний. Принцессу сочли за ценную добычу, которую, несомненно, можно будет дорого продать на невольничьих торгах.
Судебный исполнитель втайне пожелала, чтобы и ее саму оценили так же. Правда, ее тело, упрятанное в униформу, было трудно рассмотреть.
— Две остались, — сказала Янина, выходя вперед и направляя электрический фонарик, который гладиатор «одолжил» у одного из варваров вместе с доспехами.
В секции полагалось хранить несколько спасательных капсул. Однако ими воспользовались пассажиры и члены экипажа, пытаясь бежать. Остались только те капсулы, которые стояли далеко от рельсов, ведущих к лифтам.
— Об этих они не знали, господин, — сказала Янина.
— Вряд ли, — возразил гладиатор.
Насколько можно было, судить, девятнадцатая секция не посещалась варварами. Она считалась одной из самых незначительных в смысле добычи, ее предполагалось осмотреть в последнюю очередь, тем более, что в планах сражений эта секция никак не фигурировала.
Гладиатор посветил фонариком в темный зал, на обломки скамей, а потом вверх, на балки потолка.
Освещенная тонким лучом, девятнадцатая секция казалась совсем другой, не такой, как во время представления, когда ее заливал яркий свет.
Мрак пугал судебного исполнителя, она думала, в самом ли деле они оказались одни в этом страшном месте.
— Поставь их на колени, — сказал гладиатор, передавая веревку Янине.
— Встаньте на колени, госпожа, — обратилась Янина к принцессе. — И ты тоже, рабыня, слева, позади принцессы.
Обе женщины встали, куда им было приказано.
— Руки на бедра, — приказала Янина. — Вы можете сдвинуть колени, госпожа. А ты, рабыня, не смей этого делать.
Несмотря на раздражение, судебный исполнитель послушалась. Стоя на коленях, даже в униформе, она не могла избавиться от странных, смешанных чувств. Разве не так должны стоять рабыни, причем рабыни низкого ранга?
— Вот этого я и боялся, — сказал гладиатор, неожиданно появляясь в нескольких футах от них. — Подъемники не работают.
Было бы трудно пододвинуть капсулы к люкам по рельсам вручную — они были слишком громоздкими, слишком тяжелыми. Это могли бы сделать несколько человек или один, но чудовищно сильный.
— О, господин! — чуть не расплакалась Янина.
Значит, они не выберутся на уровень люков?
— Кажется, провода не повреждены, — удовлетворенно заявил гладиатор. — И противовесы тоже.
Судебному исполнителю показалось, что она слышит тихий шорох где-то слева, среди обломков скамей. Ни Янина, ни гладиатор, который осматривал провода, ничего не услышали.
