Пепел и перо - Рэйчел Кейн
– Мы уходим, – сказал Санти. – Больше ничего нельзя сделать.
Морган была недостаточно сильна, чтобы бежать даже с помощью Джесса; он подхватил ее на руки и понес, пока они передвигались по полю, полному грязи, вонючему, мертвому, в сторону зданий на окраине у стены. На полпути у Джесса появилось ощущение, что кто-то их преследует, и он обернулся.
Это был доктор. Аскьюто. Он приближался, поскальзываясь и запинаясь, и вел за собой небольшую группку людей, включая женщину, которую Джесс уже встречал в доме доктора. Его домоправительницу.
– Подождите! – воскликнул Аскьюто. Маленький ребенок оступился и упал, и доктор, не останавливаясь, подхватил его и понес на руках. – Вы знаете, как отсюда выбраться? Пожалуйста!
Джесс посмотрел на них. Судя по внешности, это были потомки коренных жителей американских земель, как и Аскьюто, подумал Джесс, да еще несколько человек, которые решили ему довериться. «Безумие. Из-за них нас всех поймают».
– Да, – сказал Джесс вслух. – Пойдемте с нами. Поспешите.
Вульф и Санти были чуть впереди, и хотя Вульф одарил Джесса суровым взглядом, когда увидел преследующих их мучеников, ничего не сказал. Санти распахнул дверь здания – амбара, предположительно построенного для хранения зерна, – и сделал жест рукой, поторапливая всех внутрь. Когда все вошли, Санти захлопнул дверь.
С мягким шипением пламени зажглась лампа, пролив свой золотистый свет на лицо Халилы Сеиф. При виде их она глубоко, с облегчением выдохнула.
– Как вам удалось освободиться? – спросила она. – Я думала…
– Это не имеет значения, – сказал Вульф. – Пошли. Пошли. Как только сирены стихнут…
И, точно по команде, сирены резко умолкли. Из-за далеких стен послышался треск эха, но все равно тишина воцарилась пугающая. Даже гром больше не нарушал покой. Все посмотрели наверх, будто бы могли что-то увидеть в темной крыше над головой.
Гипнотизирующая тишина исчезла, когда Джесс услышал первый тоненький, пронзительный свист баллистического снаряда. Он помнил этот адский звук слишком хорошо. Слышал его в Оксфорде, в Англии, и видел, что библиотечный натиск, сопровождаемый сообщением в стиле «никакой пощады», на самом деле означает.
– Уходим! – закричал Джесс, и все бросились на другой конец здания, где Халила распахнула дверцу размером с тележку для сена. Они оказались недалеко от стены.
И стена была цела.
Томаса рядом не было.
* * *
– Где они?
Джесс повернулся к Халиле.
– Они не с вами? – испугалась она в ответ. – Томас с Глен так и не появились! Дарио отправился их искать, я думала… – Она сделала сдавленный, болезненный вдох. – Они у Бека?
– Нет, – сказал Джесс. – Он бы ткнул ими нам в лица, если б они были с ним. – «Томас, дурачина, что ты делаешь?» – Вы с Глен и Дарио ходили за книгами?
– Да! Они здесь! – Она указала на гору сумок и авосек рядом с дверью. Знакомых сумок. Они утащили их из Александрии в Лондон, а потом сюда. – Дарио отправился за чем-то еще, а Глен пошла за ним. Томаса я не видела!
Но Томас, подумал Джесс, увидел остальных и решил, что им нужна помощь. А без Томаса, без устройства, предназначенного для того, чтобы расплавить стену…
– Я должен их найти, – сказал Джесс, проигнорировав возражения Морган, Санти и Вульфа. Халила ничего не сказала, поэтому Джесс продолжил смотреть на нее. – Если в здание попадут, спрячьтесь. Держитесь рядом со стеной. Снаряды от баллисты не падают вертикально, так что тут должно быть безопасно.
Халила кивнула, хотя они оба знали, что, если Библиотека объявила о своих намерениях не оставлять никого в живых, тот объем греческого огня, который запустят на город, и правда не оставит в живых никого. Безопасных мест не было.
– В какую сторону они ушли? – спросил у Халилы Джесс, и она указала обратно на городскую ратушу.
– Джесс! – воскликнул Вульф, но Джесс не слушал.
Он уже бежал обратно.
Джессу показалось, что волна, встряхнувшая землю от первой запущенной баллистической бомбы, пророкотала у него прямо в груди, и чуть было не упал; он видел, как одно из зданий на улице на другой стороне от полей развалилось на части, дерево и металл полетели в воздух, очертив странно красивую арку, поблескивая друг над другом… а затем греческий огонь, содержащийся в снаряде, взорвался. Это был страшно красивый фонтан дикой зеленой жидкости, который вспыхнул пламенем, точно вздохнув и плюнув, перекидываясь на соседние здания, покрывая улицу.
Все загорелось.
Джесс побежал быстрее, сердце в груди застучало громче, когда он услышал новый высокий вой сирены над головой. Посыпались новые бомбы, теперь уже полетев со всех сторон. «Самоубийство!» Однако Джесс не знал, что еще делать. Он не мог бросить друзей. Лучше уж умереть с чистой совестью.
Джесс как раз подбежал к полосе грязи и травы, где была до этого толпа, когда два снаряда угодили в городскую ратушу. Одна бомба ударила прямо в башню, разбив ее, точно камень яичную скорлупу.
Второй снаряд опустился на широкое, белоснежное крыльцо, где Бек недавно угрожал своим заложникам. Прямо перед Джессом. Он как раз в этот момент увидел Уиллингера Бека с его жуткой переломанной ногой, который перекатился, закрыв голову руками. Джесс только и успел, что подумать: «Мне жаль», – и бомба взорвалась.
Джесс не понял, когда упал. Весь мир будто бы пошатнулся, утонув во тьме, а в следующий миг Джесс уже был на спине. Странный, шипящий стон жужжал у его ушей, и Джесс замахал руками, пытаясь отогнать его, как назойливую осу, но звук оказался у него в ушах, внутри головы, и когда Джесс медленно перекатился на бок, то вспомнил о баллистах, о взрывах. Тоненький, кричащий звук смерти приближался с неба.
А потом Джесс увидел огонь.
Тот был живым, дышащим, рычащим, словно зверь, зеленым по краям, бесконтрольным и кроваво-красным в центре, плавящим каменные ступеньки. Само здание уже пылало, а башня рухнула, развалившись. Джесс увидел золотистую статую Бенджамина Франклина, летящую вниз, обращающуюся в золотые потоки на лету.
Трава вокруг Джесса взорвалась ядовитыми зелеными лоскутами, которые расползались все шире, а земля под ними обращалась в труху, точно стекло. Деревья на углу превратились в горящие спички, испускающие ленивые, кружевные языки пламени.
В воздухе вокруг закружились пепел и горький дым, причем такой густой, что Джесс, кажется, мог укусить его, пережевать и выплюнуть целиком. От ядовитого вкуса во рту его вырвало. Джесс сплюнул густую, бесцветную массу с губ и поднялся на трясущиеся ноги. Горящие деревья начинали шипеть и скукоживаться, точно люди, привязанные к столбам на костре;
