Первый закон: Кровь и железо. Прежде чем их повесят. Последний довод королей - Джо Аберкромби
– Будешь ему во всем послушен?
– Да.
– Будешь исполнять его приказания? Абсолютно все, без исключения?
– Да, – выдохнул он. – Да, да!
– Отлично, – сказал маг, возвышаясь над Джезалем, словно статуя в аллее Королей. – Иного я от тебя и не ожидал. Мне слишком хорошо известно, что ты спесивый, невежественный и неблагодарный юнец… А еще ты трус. Запомни этот урок хорошенько. И постарайся никогда больше не забывать.
Боль исчезла так же внезапно, как и появилась. Джезаль приподнял голову с плиток пола.
– Ненавижу! – прохрипел он.
Байяз расхохотался.
– Ты? Ненавидишь меня? Какая самонадеянность! По-твоему, меня это волнует? Меня, Байяза, первого ученика великого Иувина?! Я сверг Делателя, я создал Союз, я уничтожил Сотню Слов! – Маг медленно придавил сапогом скулу Джезаля. – Мне дела нет до твоей ненависти, глупец! Меня волнует одно – беспрекословное послушание. Ты понял?
– Да! – всхлипнул Джезаль.
– В таком случае, ваше величество, позвольте откланяться. И молитесь, чтобы у меня не было причин вернуться.
Байяз снял ногу с дрожащей щеки Джезаля, тяжело ступая, пересек королевские покои. Скрипнула, открываясь, дверь – и со щелчком захлопнулась.
Он лежал навзничь, глядя в потолок, и тяжело дышал. Потом, набравшись смелости, перевернулся на живот и встал на четвереньки. В комнате стояла невыносимая вонь – запах рвоты и нечистот. Он, сгорая от стыда, запоздало сообразил, что обделался. Он обессиленно подполз к окну, с трудом встал на колени и выглянул в сад.
Через миг на садовой дорожке показался Байяз. Лысый череп поблескивал в неярком свете. Следом шествовал Йору Сульфур с посохом в руке, зажав под мышкой ларец темного металла. Тот самый ларец, что путешествовал вместе с Джезалем, Логеном и Ферро в их странствиях по Земному кругу. Хорошее было время.
Вдруг Байяз остановился и, обернувшись, взглянул на дворец. Прямо на окна королевских покоев.
Джезаль задрожал от ужаса, испустил сдавленный стон и вцепился в занавеси. Все тело пронзила боль – слабый отзвук той невыносимой агонии, что отпечатался в самой глубине его существа. Первый из магов еще мгновение постоял, глядя на окна, улыбнулся и пошел прочь. Рыцари-телохранители у ворот почтительно отсалютовали ему, он шагнул под арку и скрылся из виду.
Дрожащий Джезаль стоял на коленях, не выпуская из рук занавеси, словно материнскую юбку. Он вспомнил, как еще совсем недавно был счастлив – и не понимал своего счастья. Карточные игры, добрые друзья, светлое будущее… Он тяжело вздохнул. Горло сжималось от стыда, глаза наполнились слезами. Одиночество сдавило грудь. Королевский сын? Он никто. Никчемный дурак. Он всхлипнул и зашмыгал носом. Слезы градом покатились по щекам. Губы задрожали. Он не выдержал и горько, взахлеб заплакал.
Он рыдал от боли и страха, от стыда и злости, от разочарования и беспомощности. Но Байяз был прав. Он – трус. Поэтому больше всего он рыдал от облегчения.
Люди добрые и злые
Наступило серое утро, в саду было холодно и мокро. Ищейка стоял и думал о том, что раньше все было лучше, чем сейчас. Он стоял в самой середине круга могил, глядя на горку коричневой земли, под которой лежало тело Хардинга Молчуна. Странно, что такого немногословного человека так недоставало.
За последние два года Ищейка прошел долгий путь – из ниоткуда в никуда. Многих друзей потерял. Он вспомнил тех, кто вернулся в грязь. Хардинг Молчун. Тул Дуру Грозовая Туча. Рудда Тридуба. Форли Слабейший. И чего ради? Кому от этого стало лучше? Все впустую. Эта мысль страшила так, что дрожь пробирала до самых подошв. Пугала даже тех, кто отличался невозмутимым нравом. Все ушли, оставили Ищейку в одиночестве. Мир без них поблек.
Он услышал, как по мокрой траве зашуршали шаги. В туманной дымке дождя показался Логен. Дыхание белым облачком вилось у лица, исполосованного шрамами. Ищейка вспомнил, как обрадовался, когда Логен вышел к костру. Живой. Тогда казалось, что все начинается заново – жизнь обещает стать лучше. Да только не вышло. Странно, что сейчас Ищейка не обрадовался, завидев Логена Девятипалого.
– Король Севера, – пробормотал он. – Девять Смертей. Как тебе день?
– Мокро, вот как. Год идет к концу.
– Ага. Новая зима скоро. – Ищейка почесал заскорузлую ладонь. – Они приходят все быстрее и быстрее.
– Пора бы мне назад, на Север, как думаешь? Кальдер и Скейл все никак не успокоятся. И видят мертвые, чего еще Доу затеял.
– Ага, пора нам. Так и думаю.
– Я хочу, чтобы ты остался.
Ищейка поднял голову.
– Чего?
– С южанами надо договориться. А лучше тебя никто уговаривать не умеет. Разве что Бетод умел, но… от него теперь толку нет.
– О чем договариваться?
– Ну, вдруг нам их помощь понадобится. На Севере много найдется тех, кому не по нраву, как дела повернулись. Народ короля не захочет, а если захочет, то не этого. Уговори Союз встать на нашу сторону, вот и будет подмога. Может, оружия с собой позже привезешь.
Ищейка поморщился.
– Оружие, говоришь?
– Лучше иметь оружие, не желая того, чем желать, не имея. Даже если…
– Я знаю, как там дальше. А говорил, что последний бой. Говорил, что выращивать что-нибудь будем.
– Вырастят пока и без нас. Слушай, Ищейка, ты же знаешь, я сам в бой не полезу, но тебе…
– Даже. Не. Начинай.
– Я стараюсь стать лучше, понимаешь?
– Правда? Плохо стараешься, значит. Тула ты убил?
Логен сощурился.
– Доу чего наболтал?
– Неважно, кто чего наболтал. Ты убил Грозовую Тучу или нет? Вопрос простой, ответить не трудно: да или нет.
Логен фыркнул – не поймешь, то ли вот-вот рассмеется, то ли расплачется.
– Я не знаю, что я сделал.
– Не знаешь? Что это за ответ такой? Ты мне так ответишь, если в спину пырнешь, когда я твою бестолковую голову спасать буду?
Логен поморщился, уставился на мокрую траву.
– Все может быть. Не знаю я. – Он посмотрел на Ищейку тяжелым взглядом. – Если такая цена, да? Ты знаешь, кто я. Ты мог пойти за другими.
Повернулся и пошел.
Ищейка поглядел ему вслед, не зная, что сказать. Не зная даже, что подумать. Так и стоял среди могил, мок под дождем. Кто-то подошел, встал рядом. Красная Шапка всматривался в дождь, где расплывался черный силуэт уходящего Логена. Потом потряс головой, сжал губы.
– Никогда не верил слухам. О нем чего только не говорили, о Девяти Смертях. Я все думал, врут. А теперь верю. Говорят, он тогда сына Круммоха убил, в горах. Без всякой причины пропорол, будто жука раздавил. По мне, так хуже человека на Севере нет. Он даже хуже Бетода. Злобный ублюдок, как есть.
– Точно знаешь? – рявкнул Ищейка,
