Ночь закончится пламенем - К. С. Сун
И сейчас я окончательно поняла, чем являлась моя сила. Это самый настоящий дар.
Я готова была бороться за свою судьбу.
Часть II
24
«И если я когда-нибудь напишу: «“Лунный свет сегодня особенно ярок”, знай – я по тебе скучаю».
СТРОКИ ПОЭТА, 532 Г.
Обратный путь занял три дня. Когда мне наконец удалось выйти к устью реки Дянь, где проходило сражение, я едва держалась на ногах. Инфекция и лихорадка совсем подкосили меня. Казалось, что голова была объята жаром, а ступни, наоборот, превратились в куски льда.
– Неужели сложно было перенести меня чуть ближе к лагерю? – ворчала я в полузабытье, еле переставляя ноги.
Вообще-то, я начала говорить сама с собой уже на второй день пути. Дракон, разумеется, не считал нужным отвечать мне, а я вдруг подумала, что он появляется только в те моменты, когда я меньше всего в нем нуждаюсь.
Когда я заметила вдалеке лагерь, разбитый моим взводом, мысленно возрадовалась, но внешне это никак не отразилось. У меня попросту не было сил выдавить из себя счастливый возглас. На самом деле я едва могла шевелить конечностями и была уверена, что единственная вещь, которая не давала мне рухнуть без чувств, – это печать дракона.
Сумерки опустились на лес раньше, чем обычно, и стало так темно, что я едва видела, куда иду. В сердце теплилась надежда, что я не натолкнусь на одного из патрульных, иначе меня могли запросто убить, приняв за врага. Я была в таком плачевном виде, что вряд ли меня хоть кто-то мог узнать.
Вдалеке мерцал огонек. Должно быть, кто-то из солдат решил потренироваться в одиночку на поляне, удалившись на довольно приличное расстояние от лагеря. Это было сущим безрассудством и шло вразрез с правилами. Если солдата поймают, лейтенант сурово накажет его. Пламя в масляной лампе мерцало и трепетало из-за порывов воздуха, вызванных яростными взмахами меча.
Я подобралась ближе, а мужчина вдруг выпрямился и, чуть сощурившись, вгляделся в темноту.
– Кто здесь? – отрывисто спросил он, явно почувствовав присутствие постороннего.
Слезы навернулись на глаза, стоило мне осознать, чей это голос. Я ведь думала, что никогда больше не услышу его!
– Это я. – Мой собственный голос звучал слабо и тихо, но Скай вдруг замер и побледнел.
– Жэнь? – ошарашенно пробормотал он.
Пошатываясь, я вышла из-за деревьев на поляну.
– Скай, я…
От усталости ноги мои резко подкосились, но он успел подхватить меня за талию, а затем осторожно опустил на землю.
– Жэнь! – позвал он, но голос его сорвался. – Ты… ты жив! Мы ведь думали, что…
Продолжить он не смог, а я вдруг подумала, что никогда прежде не видела его таким потерянным.
Я обмякла, пытаясь бороться с отяжелевшими веками. Стоило осознать, что я наконец в безопасности, как силы окончательно покинули меня.
– Я чуть не погиб, – забормотала я, – но дракон…
Скай опустил прохладную ладонь на мой лоб и воскликнул:
– О, небеса! Да ты весь горишь! Я отнесу тебя в ла– зарет.
– Нет, – слабо выкрикнула я и попыталась оттолкнуть его руку, – мне нельзя туда. Нельзя! – Никак не получалось вспомнить, почему именно мне не стоит показываться лекарю, но откуда-то я знала, что лучше этого не делать. – Послушай… Дракон сказал, что пожар вызван…
– Тише-тише, – шепнул Скай, все еще поддерживая меня за плечи. – Все позади. Ты в безопасности, Жэнь.
Я хотела сказать, что он неправ, что мы все по-прежнему находимся в опасности и что у меня есть очень важные сведения. Я должна была рассказать ему, что нам нужно немедленно выдвигаться на юг царства Симин. Но не могла выдавить ни слова. Перед глазами заплясали черные точки, сливаясь в одно большое пятно.
– Заражение, – наконец понял Скай. – Куда тебя ранили?
Как ни старалась, но ответить не смогла. Он распахнул мой халат, а затем рванул на груди рубашку и вдруг словно окаменел. Я молча и как-то отстраненно смотрела на его лицо, выражение которого стремительно менялось: от замешательства до отчаянного неверия. Я уже едва понимала, что творилось вокруг и почему в глазах Ская плескался ужас.
Его губы шевельнулись, и он хрипло выдавил:
– Т-ты…
И вот тогда я потеряла сознание.
Следующие несколько дней я провела в забытьи. Словно из-под толщи воды до меня доносились какие-то шорохи и звуки, но я так и не смогла понять их природу. Все это время мне казалось, что я вижу себя будто со стороны, словно смотрю сон со своим участием.
Будучи в этом пограничном состоянии, я почувствовала, как кто-то поднял меня на руки, донес до палатки и уложил на постель. Она была гораздо мягче моей, и впервые за долгое время я спала беспробудно.
Просыпалась я только когда слышала чей-то голос, приказывающий мне пить. Кто-то смачивал прохладной водой мои потрескавшиеся губы, ведь у меня не было сил подняться. Но чьи-то сильные руки приподнимали мою голову, чтобы я могла сделать хотя бы несколько глотков, после чего снова проваливалась в темноту.
Мой жалобный стон разрезал тишину ночи, когда я металась в очередном приступе лихорадки. Кто-то осторожно убрал ткань с моего лба и заменил на новую, смоченную водой. Я видела чью-то тень. Человек сидел рядом с моей постелью, наблюдая за мной. Обессилев, я закрыла глаза и снова ускользнула в черноту.
И снова ночь. Снаружи невероятно тихо, изредка раздавалось лишь кваканье лягушек или чавканье лошади, жующей траву. Меня укрыли несколькими одеялами, но я тряслась в ознобе. Казалось, что холод проник мне под кожу, до самых костей. Тело содрогалось так сильно, будто я билась в конвульсиях. У меня никак не получалось совладать с этим, и я испугалась, потому что больше не контролировала свое тело, а это ужасало сильнее всего. Я и так не имела никакой власти, а тут еще и тело отказывалось слушаться меня.
Все попытки заставить себя перестать трястись не увенчались успехом. Напротив. Показалось, что меня даже затрясло сильнее прежнего. Неужели мы каким-то образом переправились на север? Наверняка нас окружают льды
