Вадим Панов - Последний адмирал Заграты

– Наверное, глупо спрашивать, осведомлялся ли мессер о вашей цепарской квалификации, синьор Мерса?

Валентин рекомендовал «произвести благоприятное впечатление», а потому Андреас решил использовать подслушанную еще в университете фразу:

– Не бывает глупых вопросов, синьор капитан, бывают глупые ответы. – И важно поправил очки.

Этим высказыванием щеголял профессор Уилсон, известнейший исследователь порохов и автор монографии «Алхимия взрыва. Перспективные пути развития». Мерсе высказывание казалось чрезвычайно умным, однако Дорофеев его точку зрения не разделил:

– Да уж, с глупыми ответами у вас всё в порядке, синьор алхимик.

При появлении Мерсы капитан не соизволил ни подняться с кресла, ни предложить Андреасу расположиться рядом. Остался сидеть, подперев кулаком подбородок и разглядывая алхимика с таким выражением, словно самые худшие его опасения уже подтвердились.

– Мессер Помпилио спрашивал меня о цепарской э-э… квалификации. – Неудачная шутка сбила Андреаса с толку, заставив вернуться к привычному «э-э…».

– И что же вы ему ответили? – с любопытством осведомился Базза. – Будьте уж так любезны, синьор Мерса, повторите.

– Я прошел соответствующий… э-э… курс и знаком с обязанностями корабельного алхимика.

– Звучит весомо.

Внешность выдавала в Дорофееве типичного верзийца: густые каштановые волосы, которые он зачесывал на пробор, крупное, грубоватое лицо с широкими скулами и тяжелым квадратным подбородком, темные глаза. Обычное верзийское лицо, которое сильно портил длинный шрам от сабельного удара. Старый рубец тянулся от лба до самого подбородка, и только чудо, судя по всему, помогло капитану сохранить левый глаз.

– Получилось так, что в прошлом походе была повреждена обшивка «Амуша» и два баллона. Мы потеряли изрядное количество гелия, находясь в тысяче лиг от ближайшего порта. – Дорофеев усмехнулся. – Что скажете?

– Обшивку и баллоны починить удалось?

– Да.

– В таком случае я бы предложил заполнить баллоны водородом. Опасно, конечно, но если не курить на борту и не ввязываться в драки, до порта добраться можно. Если алхимическая лаборатория действительно так хороша, как мне обещали, я смог бы собрать установку по добыче водорода и получить нужное количество за сутки.

– Я не сказал, где мы находились, – заметил Дорофеев.

– Неважно, – махнул рукой Мерса. – Я могу получить водород даже в пустыне.

А вот теперь, когда речь зашла о работе, алхимик говорил по-настоящему уверенно. Отметивший это Базза улыбнулся в кулак.

– Неужели?

– Насколько мне известно, на борту цеппеля есть достаточный запас балластной воды. Кроме того, можно разлагать королевский уксус…

– Достаточно.

– Достаточно?

– Мы действительно сидели в пустыне, синьор алхимик, и действительно добывали водород… – Базза указал на кресло рулевого: – Присаживайтесь.

– Благодарю, синьор капитан.

– Просто – капитан, Мерса. На борту действуют упрощенные правила, но только на борту.

– Я понял, капитан.

Алхимик отметил, что соседнее кресло осталось пустым, но спрашивать ничего не стал, поскольку догадался, кому оно принадлежит.

– Мессер объяснил вам, чему посвящает свободное время?

– Сказал, что путешествует.

– Мессер сказал, что путешествует, – поправил алхимика Дорофеев.

– Э-э… извините, – протянул Андреас. – Мессер сказал, что путешествует.

Пора привыкать, что вольностей здесь не позволяют даже в отсутствие Помпилио.

– Собственно, так оно и есть, – кивнул Базза. – Несмотря на все переделки… Мессер, знаете ли, привык к комфорту… Так вот, несмотря на все переделки, «Пытливый амуш» не превратился в прогулочную яхту. Наш цеппель – прекрасно оснащенный исследовательский рейдер, формально приписанный к Астрологическому флоту. Формально – потому что мессер сам выбирает маршруты путешествий. Мессер познает Герметикон, а поскольку интересы его весьма широки, мы посещаем самые разные миры. Сегодня в Ожерелье, завтра в Бисере, послезавтра в Пограничье, через неделю – на неизведанной планете… Захватывающе звучит?

– Я ощущаю себя мальчишкой, капитан, – не стал скрывать алхимик. – Мальчишкой… э-э… которому пообещали исполнить мечты.

– Но вы уже взрослый мужчина.

– Поэтому я не испытываю восторга, но… э-э… заинтригован.

– Все члены команды, выражаясь вашим языком, заинтригованы. Нам всем нравится бродить по Герметикону. – Взгляд темных глаз стал предельно внимательным: – Вы ведь еще не приняли окончательного решения остаться, так?

– Пока я просто бегу с Заграты, – вздохнул Андреас.

– Вы правильно сделали, что не стали лгать.

– У меня плохо получается.

– Еще одно хорошее качество, – усмехнулся Дорофеев.

– Олли не такой, – добавил Мерса.

– Значит, ему будет попадать, – пообещал Базза. Помолчал и уточнил: – Кстати, ваши профессиональные качества…

– Не страдают, – поспешил заверить капитана алхимик. – То, что… э-э… произошло со мной… или… э-э… с нами… В общем, это произошло по окончании университета. Так что насчет работы вы можете быть совершенно спокойны.

– В таком случае, всё в порядке. – Дорофеев откинулся на спинку кресла и побарабанил пальцами по подлокотнику. – Что вы знаете о мессере?

– Мессер – лингиец.

Понятие «лингийский адиген» было настолько всеобъемлющим, что продолжать, по большому счету, не требовалось. Однако Базза решил уточнить:

– Мессер не просто лингийский адиген, Мерса, он происходит из рода Кахлес, из рода даров. Его старший брат – Антонио, один из самых уважаемых правителей Линги, а значит, и Лингийского союза. Во всем Герметиконе есть только пять семей, члены которых были дарами на протяжении всей истории, с тех пор как Первые Цари отдали адигенам власть. Кахлесы – одна из них. Их род и их власть не прерывались больше тысячи лет.

«Теперь понятно, почему Компания жаждет заполучить агента в окружении Помпилио…»

– Но вы должны знать, что мессер не общается со старшим братом.

– Вот как?

Дорофеев внимательно посмотрел на алхимика. Когда капитан становился серьезным, шрам придавал его лицу особенно угрожающее выражение.

– Вы действительно не знаете историю Помпилио дер Даген Тур?

– Я не слежу за светскими… э-э… новостями. Извините.

Капитан выдержал довольно длинную паузу, размышляя над ответом Андреаса, после чего принял решение:

– Вы всё равно ее узнаете, Мерса, поэтому будет лучше, если вы узнаете ее от меня. В этом случае в ней не будет ничего лишнего, только факты.

По тону Баззы алхимик понял, что светской история Помпилио не является, а потому насторожился.