Некромант: Время камней - Михаил Ежов
— Пусть, пусть так, — закивал Нармин, садясь в кресло. — Я ведь и не желаю обязательно сам видеть, но если бы кто-нибудь мог открыть мне…
— Говорят, быть предсказателем нелегко. Они, вроде, видят мёртвых, и те говорят с ними. Должно быть, не самое приятное занятие.
— Я не боюсь усопших. Впрочем, и живых тоже. Но сам видеть будущее не хотел бы. Слишком… Как это сказать? — Нармин нетерпеливо щёлкнул пальцами. — Легко было бы тогда, неинтересно. Словно ты уже умер. Понимаешь?
— Разумеется, — кивнул Сафир.
— Но одно знать мне бы очень хотелось, — Нармин взял со столика бокал и пригубил. — Нашу с Хабрией судьбу.
Разговор на некоторое время прервался. Сафир глядел в окно и думал о том, как ему повезло, что в его жизни есть Армиэль, и они так замечательно ладят и могут находиться в обществе друг друга хоть целыми сутками, была бы возможность. Он на мгновение прикрыл глаза и представил принцессу в подвенечном платье, украшенную пелериной и лилиями. Невольно Сафир улыбнулся. Его любовь была прекрасна, и ничто её не омрачало. От осознания этого на душе становилось сладко и удивительно легко.
Армиэль. Армиэ-э-ль…
Глава 46
Ормак Квай-Джестра отбросил тяжёлый полог и вышел из паланкина, ступив на вымощенный белым и красным камнем двор. Перед ним возвышался двухэтажный дом, крылья которого терялись в зарослях буков и эвкалиптов. Фасад здания украшали лепнина, покрытая бронзовой краской, и мраморные статуи богов, белевшие в тени полукруглых ниш.
Двое слуг распахнули дубовые двери прежде, чем Ормак ступил на крыльцо. Он вошёл в дом, и его окружил прозрачный сумрак, в котором царили ароматы жасмина и лимона.
Управляющий, плотный человек в бархатной тунике и коротком плаще, стремительно вышел из дальней двери и устремился навстречу своему господину, почтительно нагнув торс вперёд. Под мышкой он нёс кипу свитков, а рукой придерживал у пояса связку ключей — то ли для того, чтобы они не били его по животу, то ли не желая нарушать мирную и торжественную тишину усадьбы.
— Ваша Светлость! — обратился он к Ормаку, останавливаясь в трёх шагах. — Как ваше здоровье?
— Благодарю, Пейлис, вполне сносно, — отозвался Первый Советник на обычное приветствие управляющего.
Тот поклонялся Инстаму, богу врачевания, и поэтому всегда начинал разговор с того, что интересовался здоровьем собеседника.
— Надеюсь, и твоё не вызывает опасений?
— Я в совершеннейшем здравии, мой господин, — Пейлис поклонился, зашуршав свитками.
— Вот и прекрасно. Что у тебя в руках? Документы, не терпящие отлагательств?
— Как всегда, Ваша Светлость, — управляющий чуть улыбнулся, отвечая на иронию хозяина.
— Ты расскажешь мне всё по пути в кабинет, — Ормак двинулся через зал, а Пейлис засеменил чуть позади него. — Итак?
— Ваша сестра, господин…
— Да? — Ормак наклонил голову и сжал губы. — Что опять⁈
— Дама Ксанвия приобрела в лавке Нирбана ещё несколько приспособлений того рода, что так занимают её.
— И?
— Нирбан прислал счёт.
— Сколько⁈
— Семьсот бэнтов, Ваша Светлость. Но он согласен сделать скидку, если вы предпочтёте расплатиться золотом.
— Какую?
— Двести пятьдесят золотых за всё, господин. Это выгодно.
— Что ж, тогда так и сделаем, — Ормак потёр рукой подбородок. — Развлечения Ксанвии становятся всё обременительнее. Где она сейчас?
— В левой галерее, господин. Рабы устанавливают там…
— Новые игрушки, — кивнул Ормак. — Понятно! Слухи о пристрастиях Ксанвии уже просочились в окружение императора. Он не одобряет подобных вещей, хоть и не запрещает их. Мне бы не хотелось расплачиваться за привычки моей сестры чем-то, кроме золота. Боюсь, ей придётся посидеть некоторое время дома.
— Полагаю, слухи могли распространиться при участии Нирбана, — заметил Пейлис.
— Едва ли. Он понимает свою выгоду и не стал бы трепать языком ради развлечения. Скорее уж дело в том, что Ксанвия никогда не делала тайны из своего увлечения. Она считает, что именно так должна развлекаться знать. Это наша мать внушила ей подобные мысли.
— Да хранят духи госпожу! — проговорил Пейлис, опустив голову.
— Да хранят, — отозвался Ормак. — Что ж, я понял тебя. Расплатись с Нирбаном золотом, а Ксанвию вели запереть. Пусть этим займутся Ракул и Мараб, им не впервой. И не церемоньтесь с ней.
— Да, Ваша Светлость, как прикажете, — Пейлис поклонился.
— Ступай.
Когда управляющий ушёл, Квай-Джестра направился в свои покои. Ему не терпелось прочитать письмо, которое он получил перед тем, как покинул дворец. Его подсунули под дверь его рабочего кабинета. Небольшой конверт из плотной бумаги не был подписан, а сургуч запечатали урдисабанской золотой монетой. Таким образом, угадать отправителя было совершенно невозможно, поэтому Ормак торопился вскрыть послание и выяснить, что хочет сказать ему неизвестный. Обычно он не доверял письмам такого рода, но это передали во дворце, следовательно, автором был кто-то из высокопоставленных лиц, иначе оно не дошло бы до адресата.
Первый Советник сломал печать и извлёк сложенный вдвое листок. Развернув его, он подошёл к окну, где было больше света, и стал читать.
'Ваше Сиятельство, — говорилось в письме, написанном изящным чётким почерком, — я слышал, что ваша сестра страдает особенным недугом, называть который нет смысла: он известен нам обоим. Уверен, что вы, будучи любящим братом, прилагаете максимум усилий, чтобы избавить даму Ксанвию от него. Однако, дало ли хоть какое-нибудь средство результаты? Осмелюсь предположить, что нет.
Позвольте же предложить вам некоторый способ излечения вашей сестры. Если вас не оскорбило моё смелое письмо, я буду ждать вас завтра ближе к полудню в императорском дворце, в отведённых мне покоях.
Надеюсь, ваш друг,
Эл, барон Деморштский'.
Глава 47
Две из двенадцати лошадей скакали немного впереди. Они несли Армиэль и Сафира, которым, наконец, удалось встретиться после довольно продолжительной разлуки. Молодые люди подставляли лица ветру и утренней прохладе, вдыхали ароматы полевых цветов и радовались, что могут быть вместе. Позади них ехали телохранители принцессы, недовольные тем, что госпожа не позволила им окружить себя кольцом. В последнее время в городе собралось слишком много разного пришлого люда, привлечённого приближающимся праздником Вознесения Летних Даров. События подобного рода всегда сопровождались нашествием тех, кто собирался пополнить свой карман и брюхо императорскими щедротами, расточаемых по поводу празднеств, и тех, кто планировал
