Когда луна окрасится в алый - Анна Кей
От досады скрипнули зубы – так сильно Аямэ их сжала. И как бы ее ни раздражала сложившаяся ситуация, она понимала, что тэнгу прав по меньшей мере потому, что прожил куда дольше нее.
Крепко схватив одну руку Аямэ, тэнгу расцарапал ее ладонь длинным когтем, после чего проделал то же самое со своей рукой и скрепил их кровь через рукопожатие. Все произошло так быстро, что Аямэ не успела отреагировать, но ощутила разгорающуюся в крови мощь.
Силы было слишком много. Она бурлила под кожей, текла по венам, наполняла мышцы таким могуществом, о котором Аямэ и думать не смела. Она едва не задохнулась от тех способностей, которые пробудились в ней, заставив чувствовать буквально весь мир.
– Дыши.
Приказ тэнгу был тем, в чем она нуждалась. Судорожно втянув воздух, Аямэ ошарашенно уставилась на ёкая, лицо которого под дождем казалось особенно бледным. Его глаза тускло сияли, а рука крепче, до боли, сжимала ее руку, отдавая свою силу, только бы Аямэ воспользовалась ею, только бы боролась с Кагасе-о.
– Я не смогу его победить, – только и произнесла Аямэ, отчаянно желая вырвать свою ладонь из крепкой хватки тэнгу, но он не позволил.
– Ты никогда не думала, почему вы, люди, можете уничтожать ёкаев, если мы обладаем такими способностями? Дело в разной энергии и намерениях. Так что соберись, призови всех своих сикигами и спаси нас.
Прежде Карасу-тэнгу казался воплощением покоя и хладнокровия, но сейчас он буквально выплевывал слова раздраженным тоном, только бы Аямэ поняла его и наконец начала сражаться в полную силу.
Выругавшись так, что ёкай невольно приподнял бровь от удивления, Аямэ сосредоточилась на сикигами. Волка не вернуть, не сейчас, духу нужно время на восстановление, но остальные были ей доступны.
Никогда прежде сикигами не реагировали на ее призыв и приказ так быстро. Теперь их было семь, все духи, которыми могла повелевать Аямэ, не считая поверженного волка. И все воплотились в огромных, не меньше дзё каждый, животных, что обычно удавалось сделать только Йосинори.
Змея, ястреб, тигр, медведь, заяц, черепаха и олень. Семь некогда озлобленных духов, которых Аямэ покорила и приручила, сделав своими сикигами, чтобы те оберегали людей и помогали ей в борьбе против демонов. Семь проклятых душ, которые могли искупить свои грехи, только сражаясь против ёкаев, находясь в подчинении оммёдзи.
И пусть сейчас Аямэ боролась не с демонами, а с ками, которому могла прежде поклоняться, волнение и предвкушение битвы были такими же, как если бы она выступала против ёкая.
Сикигами ринулись на ками одновременно, поднимая невиданный шум. Рев зверей и птичий клекот создавали ужасающую какофонию, из-за чего Аямэ хотелось заткнуть уши. И даже раскаты грома не могли перекрыть тот гвалт, который творился в лесу.
Кагасе-о отчаянно отмахивался от сикигами своим мечом, но постоянный натиск мешал ему сделать хотя бы один успешный удар. С каждой новой атакой ками злился, смех его давно прекратил разноситься по окрестностям, сменившись бранью и рычанием, пока в итоге он не закричал.
С хлопком, который разбросал сикигами в разные стороны, Кагасе-о исчез, оставив после себя развороченную землю, потрепанных сикигами, тяжело раненного тэнгу и совершенно ошарашенную Аямэ, чтобы через мгновение оказаться перед ней. Карасу-тэнгу дернулся, пытаясь защитить ее, но не успел.
В ушах Аямэ раздался шум бури и шторма, когда она посмотрела в дикие глаза Кагасе-о. Ветер взревел так, будто готовился вырвать деревья с корнем. Выражение лица бога уже не было таким уверенным. Занесенный над Аямэ клинок так и не опустился. Вместо этого ками с интересом склонил голову, принюхиваясь к воздуху вокруг Аямэ.
– Занятно, что этот ненормальный кого-то отметил, – произнес ками, крепче сжимая меч в руке, но так и не пустил его в атаку. – Считай, что сегодня твой второй день рождения, маленькая оммёдзи. Жаль, что следующая наша встреча будет для тебя последней. Но я хочу увидеть, как себя поведет Сусаноо, когда я на его глазах выпотрошу его наследие. И как отреагирует тот, кто оставил на тебе метку.
Ками исчез во второй раз, и его сила отбросила Аямэ назад. Больно приложившись затылком о дерево, она медленно сползла на землю, шипя и ругаясь. Раздался треск, Аямэ резко вскинула голову, но так ничего и не увидела, только голова отдала резкой пульсирующей болью, в глазах потемнело.
– Барьер рушится. Сейчас все узнают, что тут произошло.
Так и случилось. Воздух стал чище, а со стороны дома Генко доносились звуки торопливого бега и встревоженные голоса.
Карасу-тэнгу отпустил наконец руку Аямэ, и сикигами медленно растворились в воздухе, возвращаясь в тень своей госпожи. Аямэ потрясенно уставилась на ладонь, где еще мгновение назад была рана, через которую она получала силу ёкая, но теперь там виднелась лишь тонкая полоса недавно появившегося шрама – розового и немного чувствительного.
Первой к ним приблизилась Генко. Она окинула внимательным взглядом местность и, быстро поняв, что от нее требуется, бросилась к Карасу-тэнгу. Под ее руками рана тэнгу стала медленно стягиваться, исцеляясь на глазах, но с каждым мгновением все больше бледнела и без того обессиленная Генко. Тэнгу прервал ее и негромко произнес простое «довольно». Генко нехотя кивнула, покачнулась и едва не повалилась на спину. Йосинори, который был занят Аямэ, перехватил ее, крепко прижав к себе. Аямэ старалась не поморщиться: объятия брата с кицунэ выглядели весьма противоречиво и вызывающе, но это было их дело, куда она не намеревалась пока что вмешиваться. Мысль пока что присмотреться к кицунэ, а не реагировать остро на каждое ее слово и действие мелькнула в голове и там и осела.
– Ты в порядке? – спросил Йосинори, нахмурившись.
– Да, конечно, – устало кивнула Аямэ, но Йосинори, судя по всему, ей не поверил.
– Ты уверена? Кровь…
– Не моя, – поспешно ответила она, бросив быстрый взгляд на устало привалившегося к дереву тэнгу.
– Ты спасла ёкая?
Вопрос задала Генко, и большинство наверняка бы возмутились, услышь ее интонацию, но в отношении Аямэ она была более чем оправданной – недоверие вместе с недоумением.
Аямэ поджала губы и отвернулась. На какое-то время стало тихо, даже слишком, только дождь так и шел дальше, да гром и молния порой разрезали молчание, но в итоге Аямэ заговорила тихим, в какой-то степени мертвым голосом.
– Ты угадала, – начала Аямэ. Слова шли тяжело, но она должна была их произнести, чтобы хоть немного облегчить ношу на душе. – Я действительно пострадала из-за демонов…
Все произошло, когда ей исполнилось восемь.
В клане, известном своей консервативностью и стремлением создать сильнейших оммёдзи, она родилась как вторая дочь главы и с младенчества готовилась стать запасным наследником. Это ей весьма легко удавалось – этикет, сражения, призывы духов, создание амулетов и талисманов… Она оказалась хороша во всем, кроме взаимодействия с людьми. Вспыльчивый характер не давал ей ни с кем подружиться, и только сестра да сын дяди по отцовской линии терпели ее.
Ее сестра же, первая наследница, была совершенно иной. Всего на пару лет старше, Рэн прославилась тихим, спокойным и уравновешенным характером. Воплощение грациозности и элегантности, она столь сильно отличалась от практически всех Сайто, что в какой-то момент даже поползли слухи, что девочка и вовсе не являлась дочерью главы клана. Вот только врожденная сила и дар к созданию офуда и омамори были настолько сильны, что сплетники весьма быстро замолчали.
Все произошло летом, таким жарким, что от беспощадного солнца и зноя не спасали ни тени деревьев, ни охлажденные в колодцах фрукты. Рэн как раз исполнилось десять, ее ки выросла в несколько раз буквально за считаные дни, и старшая сестра ощутила присутствие демонов задолго до взрослых.
Вооружившись вакидзаси[74], с которым обычно тренировалась, ведь отец запрещал использовать деревянные мечи, Рэн направилась в сторону, откуда почувствовала приближение ёкаев. Несформированное до конца ощущение чужого присутствия сыграло с ней злую шутку: они, которого и почувствовала Рэн, оказался не один. Их было трое, и они предвкушали, что вместе смогут покорить город. А крохотная девчонка, еще даже не получившая звания младшей оммёдзи, не могла стать проблемой на пути к их вознесению.
Все произошло на глазах Аямэ. Увязавшись за сестрой, как делала не в первый раз, она видела все,
