Первый закон: Кровь и железо. Прежде чем их повесят. Последний довод королей - Джо Аберкромби
Судя по всему, Сульт свое занятие игрой не считал.
– Убирайся, глупец! Это наш последний шанс.
– Вот это? Вы шутите! – заявил Коска, шагая за порог.
В зал вошли наемники в масках. Зильбер по-прежнему не отрывал взгляда от страницы, шевелил губами. Пот лился с него ручьями.
– Кто-нибудь, заткните его! – хмуро приказал Глокта.
– Не смейте! – Сморщенное личико Чейла перекосилось от страха. – Заклинания нельзя прерывать ни в коем случае. Это невероятно опасно. Последствия могут быть…
– Последствия будут катастрофическими, – взвизгнул Канделау.
Один из наемников шагнул к центру зала.
– Не наступите на соль! – заверещал Денка. Свечи у него в руках накренились, воск пролился на пол. – Что бы вы ни делали!
– Стоять! – приказал Глокта.
Наемник замер у соляной черты, вопросительно посмотрел на него поверх маски. Холод в зале усилился. В середине концентрических кругов что-то происходило. По воздуху пробежала зыбь, будто от пламени костра. Зильбер продолжал хрипло читать заклинания. Глокта замер, переводя взгляд с одного дряхлого адепта на другого.
«Что делать? Остановить его или нет? Остановить или…»
– Позвольте мне! – Коска выступил вперед, сунул левую руку в карман черной куртки.
«Но ты не…»
Стремительный замысловатый жест отправил метательный нож через весь зал. Клинок, сверкнув в пламени свечей, пролетел через мерцающий воздух и с глухим стуком по самую рукоять вонзился в лоб Зильберу.
– Ха! Я же вам говорил! – Стириец ухватил Глокту за плечо. – Мастерский бросок, а?
Алая струйка крови поползла по щеке Зильбера. Глаза его закатились, он замигал, завалился набок и, опрокинув кафедру, рухнул на пол. Древний манускрипт, хлопая страницами, шлепнулся на упавшее тело. Светильник опрокинулся, горящее масло залило плиты пола.
– Неет! – пронзительно завизжал Сульт.
Чейл охнул и замер с раскрытым ртом. Канделау отбросил свечу и распростерся на полу. Денка испуганно пискнул и закрыл лицо ладонями, выглядывая из-за растопыренных пальцев. В наступившей тишине все, кроме Коски, уставились на труп адепта-демонолога. Глокта оскалил редкие зубы и сощурился.
«И – вот она. Это ужасная, восхитительная, бесконечная секунда между мгновением, когда ты споткнулся, и мгновением, когда приходит боль. Вот сейчас… сейчас… сейчас она придет».
Но никто не пришел. Не произошло ничего. Под гулкими сводами зала не раздался демонический хохот. Пол не провалился, врата в преисподнюю не распахнулись. Мерцающее сияние исчезло, в зале стало теплее. Глокта недоуменно, почти разочарованно изогнул бровь.
– Похоже, демонические искусства оставляют желать лучшего.
– Нет! – снова взвизгнул Сульт.
– Да-да, ваше преосвященство, именно так. Подумать только, было время, когда я питал к вам почтение. – Глокта с ухмылкой взглянул на адепта-химика, вцепившегося в арбалет. – Прекрасный выстрел, поздравляю. И мне работы меньше. – Он дал знак наемникам. – Взять его!
Сауризин отшвырнул арбалет.
– Я не виноват! Меня заставили! Вот он… – Адепт ткнул толстым пальцем в недвижное тело Зильбера. – И он! – указал на Сульта.
– Правильно мыслите, адепт. Однако лучше об этом рассказать на допросе. А пока не будете ли вы так любезны позаботиться о его преосвященстве?
– С удовольствием, – заявил Коска и уверенно направился через зал, небрежно ступая по тщательно вычерченным символам.
– Глокта, ты редкий глупец! – завопил Сульт, гневно тряся седой шевелюрой. – Байяз чрезвычайно опасен. Первый из магов и его король-бастард!.. Ты не имеешь права! Ты…
Коска заломил ему руки за спину и поставил на колени.
– У вас будет время для подробных объяснений. Если, конечно, гурки нас всех не перережут. – Глокта осклабился, блеснув остатками зубов.
Коска стянул запястья Сульта веревкой.
«Ах, если бы ты только знал, как я мечтал произнести эти слова!»
– Архилектор Сульт, именем его величества короля вы арестованы за государственную измену.
Джезаль стоял, не шевелясь, не сводя глаз с близняшек. Та, что была заляпана кровью, томно потянулась. Ее сестра изогнула бровь.
– Как ты желаешь умереть? – спросила она.
– Ваше величество, встаньте за мной. – Горст поудобнее перехватил меч здоровой рукой.
– Нет. Не в этот раз. – Джезаль сорвал с головы корону – ту самую, которую так долго выбирал Байяз, – и отбросил ее в сторону. Он устал быть королем. Если должен умереть, он умрет, как обычный человек вместе со всеми. Только сейчас он осознал, как ему повезло в жизни. Большинство о таком не могли и мечтать. Он столько добрых дел мог совершить, но вместо этого ныл и думал исключительно о себе, любимом. А теперь поздно. – Я всю жизнь прожил, шествуя по чужим головам и прячась за чужими спинами. Хватит. Не сейчас.
Одна из сестер медленно захлопала в ладоши. Звук раскатился по залу гулким эхом, умноженный зеркалами. Вторая сестра захихикала. Горст взял меч на изготовку. Джезаль повторил его жест, бросая едокам бессмысленный, последний вызов.
Верховный судья Маровия метнулся наперерез, двигаясь с невообразимой для старика скоростью. Полы темного одеяния развевались, в руке он держал длинный металлический жезл с крюком на конце.
– Что… – пробормотал Джезаль.
Внезапно крюк вспыхнул ослепительным белым светом, будто солнце в летний полдень. Зеркальные стены засияли сотнями огней. Бесчисленные крюки, полыхая, уходили в темную глубь стекол. Джезаль охнул, зажмурился и закрыл лицо рукой, ослепленный ярким сполохом.
Проморгавшись, он отвел руку от глаз. Близнецы замерли рядом с верховным судьей, неподвижные, точно статуи. Из отверстий на конце крюка вырвались струйки белого дыма, обвились вокруг руки Маровии. Никто не шевелился.
Затем дюжина зеркал на противоположной стене зала раскололись пополам, точно посередине, будто листы бумаги, разрезанные острым лезвием. Нижние и верхние половины медленно выскользнули из рам на пол, разбившись на тысячи осколков.
Одна из сестер резко выдохнула. Из-под белого доспеха брызнула кровь. Девушка подняла руку, и отсеченная кисть гулко стукнула о плитки пола. Кровь хлынула алой струей, а сама девушка завалилась набок – точнее, ее торс отделился от ног, и обе части упали в разные стороны. Голова отлетела и покатилась по гладким плитам. Лужа крови ширилась. Золотистые волосы, аккуратно обрезанные вровень с шеей, накрыли останки пушистым облачком.
Доспехи, плоть, кости – все было нарезано аккуратными кусочками. Вторая сестра непонимающе свела брови и, качнувшись, шагнула к Маровии. Колени подогнулись, ноги остались лежать на полу, а верхняя половина, ровно рассеченная в талии, скользнула чуть дальше по навощенным плиткам. Из разрезов сыпалась бурая пыль. Подтягиваясь на руках, царапая пол скрюченными пальцами, девушка подняла голову и зашипела.
Воздух вокруг Маровии замерцал. Языки пламени охватили разрубленное тело, которое содрогалось и визжало до тех пор, пока от него не осталась лишь дымящаяся горка черного пепла.
Маровия поднял
