Сумрачный лес - Роннефельдт Каролина

Кто-то коснулся левой руки Пирмина, и он негромко вскрикнул.

– П-поганки и мухоморы зеленые! – заикаясь, смущенно проговорил он, когда к нему вернулось самообладание. Фендель, который только что стоял справа, неожиданно и бесшумно появился слева. Неужели Пирмин задумался и потерял счет времени? Может быть, они уже давно спустились с моста? Пирмин испугался, что так на него влияет болото.

– Посмотрите-ка, господин Кремплинг, – почти торжественно произнес Фендель и достал что-то из-под куртки. В свете факелов Пирмин сразу понял, что ему показывают.

– Елки-поганки, где ты это взял? – в ужасе простонал он и выхватил из рук спутника небольшой лоскут ткани. Воткнув в землю посох, он освободил руку и расстегнул жилет Блоди, рассматривая его со всех сторон. Но сколько ни крутил, не обнаружил на нем того, чего боялся увидеть: ни пятен крови, ни следов слез, ни каких-либо следов нападения. Пир-мин вздохнул, хоть и не почувствовал облегчения.

– Висела на кусте рябины, – сообщил Фендель, сочувственно глядя на Кремплинга, и продолжил, тщательно подбирая слова: – Он специально его туда положил. Это точно. Хотел оставить знак, след… Не похоже, что просто потерял. Жилет висел на том кусте, как… как белье на просушку.

Фендель удивился, почему ему в голову пришел именно этот образ. Белье, разложенное для отбеливания, он видел в последний раз в далеком прошлом и теперь испытывал те же чувства, как когда ел горячий суп в минувшую полночь или шел домой в дружеской компании.

– Но ведь кто-то мог отобрать у него жилет, – мрачно возразил Пирмин. – Кто-то очень злой.

– Не похоже, здесь никого нет, только туман, – ответил отшельник и взмахнул факелом, отчего с треском посыпались искры. – Я не вижу никаких следов драки… Нет-нет, ничего такого, уж поверь! Пойдем со мной, я покажу тот куст.

Фендель завел встревоженного Пирмина в густые заросли, где тот, сколько ни осматривался, больше ничего не обнаружил. Вместе они вернулись к обмелевшей реке, вдоль мутного русла которой хотели пройти до края болота.

Несмотря на туман, вскоре обнаружились маленькие следы. Когда спутники в мерцающем свете факелов склонились над отпечатками ног Блоди, в глазах Пирмина заблестели слезы. След, оставленный сыном, напомнил ему отпечаток беззащитного лесного зверька. Страх душил Кремплинга, зато он уверился, что Блоди направлялся к болоту. Чуть позже они заметили отпечатки лап. Похоже, Блоди тоже шел по собачьему следу, потому что две цепочки отпечатков располагались совсем рядом.

У Пирмина зародилась крошечная надежда, что все обойдется и они отыщут Блоди и Траутмана, не заходя в Черные камыши. Идти было недалеко, река почти затерялась в болотистой почве, а в воздухе витал затхлый запах гниющих растений. Туман на краю болота поглотил и цвета, и очертания всего окружающего. Ночь наполнили призрачные непонятные звуки, которым трудно было найти объяснение и которые исчезали до того, как становилось ясно, откуда они доносятся и что означают. Даже слуху доверять было нельзя.

Однажды Пирмину показалось, что он слышит вдалеке лай собаки. Потом он был почти уверен, что Блоди кого-то зовет, произносит короткое имя или слово. Сразу после этого откуда-то донеслись шепот, шорох, скрежет, и никак нельзя было понять, близко это или далеко, постоянно ли звучат на болоте или возникли случайно. Прошло совсем немного времени, и в тумане нарисовались первые высокие стебли. Фендель остановился, разрушив надежды Пирмина на скорый успех поисков.

– Вот и Черные камыши, – пояснил отшельник. – Дальше идти труднее, потому что здесь начинаются болотные озера. Прямого пути нет, а тропинки узкие. Не зевай! Здесь надо крепко держаться на ногах, иначе соскользнешь в трясину. Так что держись за мной и… – Он резко замолк и отвернулся, но потом продолжил: – Запомни: по болоту надо идти медленно, тем более в таком тумане, клянусь всеми сморчками ночи!

Пирмин кивнул, молча пообещав себе и Фенделю не торопиться.

Последующее испытание оказалось не из простых. Пир-мин едва не впал в исступление, раз за разом перебираясь по бесконечным скользким мостикам, соединяющим совершенно одинаковые водоемы. И только размеренный шепот камышей да усталость утихомиривали его.

Ветер шелестел в зарослях, потом замирал и просыпался поодаль, потом снова ненадолго замирал, пока не появлялся с другой стороны, словно разговаривая сам с собой. Пирмину казалось, что он понимает слова, и тогда он со страхом подумал, отличит ли он настоящие голоса от воображаемых? Кто там только что выл вдалеке: Траутман или ветер? Слышит ли он голос своего сына, или это шуршит камыш?

Вдруг Фендель остановился и предостерегающе поднял руку.

– Там впереди кто-то есть, – шепнул он Пирмину.

– Правда? – тот удивленно наклонил голову и с усилием прислушался.

– Недалеко, – пояснил Фендель. – Может быть, за следующим озерцом. Вот, вот опять! Слышишь, Кремплинг? Кто-то кричит.

У Пирмина кровь застыла в жилах, потому что теперь он тоже услышал зов. До них донесся тонкий крик – отчаянная мольба о помощи смертельно напуганного ребенка. А потом залаял пес. Наверное, Траутман.

– Блоди! – в ужасе закричал Пирмин и так рванулся вперед, что чуть не сбил Фенделя с узкой тропинки. Отшельник едва успел упереться посохом в ил.

– Упрямый баран, куда тебя несет? – возмущенно прошипел он. – Иди за мной, и чтобы след в след! Надо быть осторожнее! Твой сын не один, с ним еще кто-то, и я догадываюсь, кого он встретил в этих гиблых болотах.

– Блоди не один? – ахнул Пирмин, в ужасе повторяя за Фенделем. – Но кто с ним? В такое время здесь не найдешь веселого товарища, значит, скорее всего, это…

– Тс-с! Лучше помолчи, не стоит терять времени, – прервал его Фендель одновременно нетерпеливо и сочувственно.

Пирмин подчинился, хотя и с огромным трудом.

Они поспешили вперед так быстро, как только позволяли узкие болотные тропы. Снова раздался крик, а потом наступила еще более невыносимая тишина. Пирмин снова и снова звал сына, но в ответ слышал лишь пса, который перестал лаять и теперь жалобно выл. Казалось, его вой раздается еще дальше, чем раньше, однако определить точное расстояние мешал проклятый шепот, проникавший в уши Пирмина. Но вот звуки внешнего мира совсем пропали, тогда как шепот стал громче, и квендель наконец разобрал слова, которые сложились во фразы, а потом и в незнакомые ему стихи. Болото будто говорило с ним голосом, который звучал в его голове.

Пирмин с ужасом прислушивался к тревожному бормотанию, не понимая смысла. Но больше его страшил сам голос: холодный, жестокий и в то же время звонкий, будто колокольчик. Это был голос ребенка, но совершенно точно не Блоди. Кто говорил с ним? Пирмину точно не померещилось, ведь он не знал этих зловещих стихов, тогда как же они могли прийти ему в голову?

Кремплинг задумался, не слышит ли голосов и его спутник. По Фенделю было невозможно определить, о чем тот думает, – он шел, глядя прямо перед собой и не оглядываясь на Пирмина. Впрочем, это вовсе не означало, что Фен-дель ничего не заметил. От страха и напряжения у Пирмина запульсировало в висках, но он не решился донимать спутника расспросами, чтобы не замедлить шага. Однако очень скоро им пришлось остановиться: из тумана, преграждая путь, внезапно вынырнули Черные камыши. Фендель не заметил шуршащую стену и буквально уткнулся в нее, остановившись в последний миг. Сноп искр от его факела взвился вверх и улетел в заросли, потухнув в мерцающей дымке.