Небо в кармане 4 - Владимир Владиславович Малыгин
А вот извозчик подобных трудностей не испытывал, он свободно болтал, вываливая на меня все городские сплетни и новости, рассуждал о подзатянувшейся зиме, клял на чём свет стоит плохие дороги и весело пощёлкивал кнутом, подгоняя свою семенящую лошадку.
Подвёз он меня прямо к входу. Рассчитался с ним за проезд и спрыгнул в грязь. Несмотря на морозец, люди и лошади так перемесили снежок, что он превратился в серую кашицу, крепко замешанную на лошадином навозе. Эта адская смесь так и шибала в нос, а ещё намертво приклеивалась к обуви. Представляю, как теперь будут благоухать мои сапоги. Усмехнулся и вошёл в здание вокзала. Теплее тут точно не было, зато ветер не задувал.
Окошко кассы нашёл без труда и встал в жиденькую очередь. Двигалась она не то что быстро, но и не медленно. В общем, двигалась, и заскучать я не успел, как не успел и притомиться от недолгого стояния на ногах.
Билет по чужому паспорту мне продали без каких-либо проблем. Кассир даже не взял в руки протянутый ему документ, пальцем перелистнул страницы, небрежным и привычным движением правой руки сгрёб протянутые ему купюры и выписал билет. Мне даже на мгновение стало обидно — я-то переживал, а на деле оказалось всё просто, никто не собирался сверять личность с документом.
Денег хватило и даже ещё осталось. Лекарства, одежда, сам билет. Ещё и приютившей меня хозяйке оставил немного, за ласку и заботу. Надеюсь, не поймёт превратно такой подарок и не затаит горькую обиду. Пусть наша встреча и оказалась мимолётной, но отчего-то не хотел, чтобы она обо мне после всего думала плохо.
Паспорт я забрал вместе со сдачей, отошёл от окошка, чтобы не задерживать очередь и разложил всё по местам — паспорт и деньги определил в бумажник, а бумажник во внутренний карман пальто. Хранить своё добро в саквояже посчитал неправильным. Стоит мне зазеваться, и вокзальные воришки мигом приделают к нему ноги. Полиция, как я понял, на подобные вещи смотрела сквозь пальцы и начинала действовать лишь в некоторых случаях. Например, когда на вокзал прибывала важная персона или потерпевшие поднимали крик и учиняли скандал. Тогда потерпевшего быстро уводили прочь, в отделение, и на этом конфликт как бы считался исчерпанным. Вряд ли пострадавшему возвращали его добро, скорее, просто создавали видимость бурной деятельности и отделывались обещаниями.
Время до отправления поезда Варшава — Санкт-Петербург ещё оставалось, и я решил скоротать его в буфете. Доносящиеся оттуда запахи весьма будоражили разыгравшийся аппетит. В общем, ноги понесли меня в сторону запахов.
Отошёл от касс и вышел на перрон, подальше от суеты и шныряющей туда-сюда толпы. Как раз Берлинский поезд подошёл и истомившиеся за время поездки пассажиры спешили размять ноги на свежем воздухе. А мне ещё почти три часа ждать.
На приглядывающего за порядком полицейского бросил мимолётный взгляд, повернулся к нему спиной под его понимающую ухмылку (он успел заметить бумажник в моих руках), и быстренько пересчитал оставшуюся сумму. Голодным точно не останусь.
На всякий случай взял билет до конечной станции, но сойду раньше, в Пскове. Если меня будут искать сообщники напавшей на меня шайки, то это собьёт их со следа. Жандармы? Это их проблемы. Не смогли уследить и уберечь, пусть на себя пеняют. «А мне моя жизнь дорога как память», так, кажется, говорил Остап? И я с ним абсолютно согласен. По большому счёту, отпуск мой только начался, и где я его буду проводить, сугубо моё личное дело. Опять же Второв так и не объявился до моего отъезда. Почему? Можно долго гадать, причин для этого миллион. И основная из них — не решился пойти супротив воли государя. Или испугался за своё дело. Может такое быть? Вполне. Впрочем, я могу многое надумать, а реальность всё равно окажется иной и преподнесёт очередной сюрприз. Может быть, на самом деле всё гораздо проще, и Николай Александрович просто был очень занят…
А вообще зря я связался с жандармами. И зря согласился на эту поездку, поверил заверениям в своей полной безопасности. Повёлся на уговоры, не отказал в настоятельной просьбе о помощи, очень уж им хотелось ухватиться за кончик ниточки и, потянув за неё, выявить всю эту шпионскую сеть. Им-то что, они в тепле и безопасности, а я в… Ну, в общем, уже не там, где был вчера, немного выправился, но положение моё всё ещё незавидное…
Купюры в бумажнике оказались в основном крупного достоинства. И это очень хорошо, хоть в этом повезло. Но, что важнее всего, никто не обращал на меня никакого внимания. Ладно в городе, это понятно. Но и здесь, на вокзале, никому в своём нынешнем виде я был не интересен. Ещё раз спасибо лавочнику.
А вот теперь можно и буфет посетить. И тут я чуть было не вляпался! По привычке сунулся было к дверям буфета первого класса, да краем глаза вовремя заметил насторожившегося и уже шагнувшего было в мою сторону полицейского. И сообразил — куда я лезу, кулёма! Мне же по нынешнему статусу положено место только во втором классе! Сообразил, сориентировался и перенаправил свои стопы к нужной двери, с удовлетворением заметив, как остановился и полицейский. Уф-ф…
Полиция полицией, но даже изредка заглядывающие в буфет жандармы не фиксировали на мне свои пристальные взгляды. Опасался, правда, привлечь их внимание к своей персоне отсутствием багажа, но огляделся и быстро успокоился. Таких, как я, тут хватало. Не все из них, правда, ехали до конечной, но до Гродненской или Виленской губернии путешественников было большинство. И я среди них просто терялся.
Набив живот пирогами, и заполировав это дело двумя стаканами крепкого сладкого чая, вышел на свежий воздух и с наслаждением вдохнул полной грудью. Да-а, буфет второго и третьего класса это вам не первого. Атмосфера и обстановка попроще, как попроще и вкушающая тут публика. Ну и сопровождающие их запахи сильно отличаются, что есть, то есть. Правда, еда что там, что тут казалась одинаковой, не было только кофия и пирожных. Но и их, так полагаю, за отдельную плату могли принести расторопные буфетчики.
Огляделся куда пойти и где скоротать время до отправления моего поезда? Торчать в здании вокзала, битком забитом такими же ожидающими, не было никакого желания. Пусть там и тепло — надышали в помещении знатно, но этот положительный фактор начисто перебивается царящей там духотой и, как я уже упоминал, разными
