Ловец Мечей - Кассандра Клэр
– Я уверена в том, что его миссия очень важна для предприятия.
Кел обменялся быстрым взглядом с Конором.
Артала Гремонта выслали из Кастеллана после какого-то крупного скандала, когда им было по шестнадцать лет. Никто так и не узнал, что именно натворил этот человек; даже Монфокон не смог сообщить им ничего существенного.
– Гремонт имеет полное право вести свои дела так, как считает нужным, – раздраженно произнес лорд Гаскет.
Он тоже был уже немолод, но вовсе не собирался передавать управление компанией кому-либо из своих бесчисленных сыновей, дочерей и внуков. Когда-то Майеш сказал, что владельцы хартий считают себя бессмертными и обычно отправляются на тот свет, так и не назначив преемника. В результате между наследниками вспыхивали ссоры по поводу места в Совете Двенадцати, которые приходилось разрешать Дому Аврелианов. Только король и королева обладали властью даровать хартии и отнимать их.
– Вообще-то, – протянул Монфокон, расправляя кружевные манжеты, напомнившие Келу морскую пену, – мы обсуждали новые неприятности Ровержа.
– Незачем говорить таким тоном, будто я иду ко дну, Люпен, – прорычал Роверж.
Шарлон, сидевший рядом с отцом, молча кивал, не открывая глаз. Кел понял, что его мучит жестокое похмелье после выпитой вчера бутылки женевера.
Роверж-старший сверлил взглядом Конора.
– Я хотел представить вашему вниманию проблему денежных выплат, монсеньер.
Дом Ровержей и Дом Распаев поспорили по вопросу о том, кому из них торговцы, продающие цветную бумагу, должны были выплачивать проценты от доходов. Существование города-государства основывалось на импорте. Каждая Семья владела множеством караванов и флотилиями кораблей, доставлявших из дальних стран драгоценные грузы. Контроль над торговлей каким-либо товаром был источником их богатства и власти. Дом Распаев, например, владел хартией на лес, и поэтому они получали долю прибыли всякий раз, когда какая-нибудь резная флейта, кусочек дерева или бумаги меняли владельца.
Однако это не означало, что их проблемы интересовали всех без исключения граждан Кастеллана. Пока Конор выслушивал жалобу аристократа, Кел отвлекся и задумался о своем. Он невольно возвращался мыслями к разговору с Королем Старьевщиков. В его воспоминаниях голос бандита был мягким, как бархат.
Конор кивал, слушая аргументы Ровержа и Распая; взгляд его серых глаз был сонным. Когда спорщики замолчали, он поправил блестящие черные волосы и произнес:
– Доля прибыли от продажи цветной бумаги будет разделена поровну между вашими домами. Это понятно? Отлично. Следующий вопрос.
– Разбойники, – произнес Алонсо Эстев, наклоняясь вперед.
Он отличался от остальных членов Совета. Дом Эстевов занимался торговлей лошадьми, и у Алонсо, которому перевалило за пятьдесят, не было ни жены, ни детей, ни других наследников. Судя по всему, ему больше нравилось иметь дело с лошадьми, нежели с людьми, и он большую часть времени проводил в Вальдеране.
– Мы должны обсудить проблему Узкого Перевала. Это касается нас всех.
Его слова были подобны горящей спичке, брошенной в кучу хвороста. Аристократы заговорили одновременно. Несколько караванов недавно подверглись нападению хорошо организованных бандитских шаек неподалеку от Узкого Перевала, который соединял Кастеллан с Сартом. Это была серьезная проблема, поскольку перевал представлял собой единственные сухопутные «ворота» Кастеллана; однако до сих пор члены Совета не пришли к какому-либо решению.
– Если хотите знать мое мнение, – заявил Полидор Сарду, разбогатевший на торговле стеклом, – нужно отправить на границу с Сартом Эскадрон стрел. После этого они поутихнут. Мы должны продемонстрировать силу, показать этим негодяям, что с нами шутить нельзя.
– Существует риск войны с Сартом, – вяло произнес Фальконет. – Не успеем оглянуться, как они пришлют к перевалу Черную гвардию.
– Никто из нас не хочет войны, – заметила леди Аллейн, краем глаза наблюдавшая за Конором. – Это примитивный и убыточный способ разрешения споров.
– Лиорада, вы глубоко ошибаетесь, – возразил Монфокон. – Войны приносят огромные прибыли.
– Возможно, следует задуматься об улучшении отношений с Сартом, – вмешался Распай. – Это вооруженное перемирие не выгодно никому.
– Я слышал разговоры, – сказал Фальконет, – о возможном браке принца с представительницей королевской семьи Сарта.
Все взгляды обратились к Конору. Он неподвижно сидел в своем кресле, закутавшись в черную бархатную накидку. Его лицо находилось в тени, но глаза поблескивали, как драгоценные камни.
Вместо него ответил Майеш.
– Вопрос брака принца, – произнес он, – находится в начальной стадии обсуждения, и вам еще рано задумываться о положительных и отрицательных сторонах союза с Сартом, лорд Фальконет. Мы все понимаем, что принц должен не спеша обдумать эту проблему и принять взвешенное решение.
Кел знал, что Майеш лукавит. У него имелось свое мнение насчет невесты, и он хотел, чтобы Конор прислушался к этому мнению – причем как можно скорее. Но он был слугой Дома Аврелианов, а не Семей Хартий. Он защищал Конора от алчных аристократов своими речами – точно так же, как Кел загораживал принца от убийц своим телом.
– Припоминаю, – сказал Роверж-старший, – что, когда встал вопрос о браке короля Маркуса, он выдвинул его на обсуждение в Палате. Он учитывал наше мнение. Не существует союза прочнее, чем брак, а союзы между Кастелланом и иностранными державами находятся в компетенции Совета.
– Вот как? – пробормотал Конор. – И что, вы все собираетесь присоединиться ко мне во время брачной ночи? Нужно составить список, чтобы я знал, сколько ящиков вина заказать.
Роверж-старший улыбнулся одними губами.
– Вы еще молоды, дорогой принц. Это часть вашего знаменитого обаяния. Но когда женятся принцы, в спальне соединяются целые нации.
– Прямо оргия какая-то, – буркнул Фальконет.
Казалет произнес:
– Когда Маркус обсуждал с нами предстоящую свадьбу, отношения с Маракандом были иными. Мы находились на грани войны. Сейчас между нами, естественно, царит полная гармония.
– Но не все проблемы с соседями можно решить с помощью брака, – возразил Конор. – Во-первых, я могу вступить в брак только один раз.
Келу хотелось положить руку на плечо Конора. Он видел, что тот нервно сжимает и разжимает кулаки. Принц позволил членам Совета вывести себя из равновесия. Если сейчас Конор вспылит, Лилибет скажет, что он потерпел поражение. Не смог показать Совету, кто здесь главный.
– Принц прав, – произнес Кел легкомысленным тоном. – Мы же не в Ниеншанце.
Присутствующие рассмеялись. В свое время король Ниеншанца пообещал руку своей дочери правителям нескольких государств и был вынужден выплатить огромные суммы в качестве приданого, когда обман раскрылся.
– Я знаю принцессу Сарта, Аймаду, – сказал Фальконет. – Она красива, умна, получила прекрасное образование…
Леди Аллейн выпрямилась.
– Чепуха! – воскликнула она. – Мы не можем так обращаться с нашим принцем!
