Озаренный Солнцем - Брендон Сандерсон
– Изучаю, – ответил Скиталец, кое-что записывая. – Я не сделал ей ничего плохого, всего лишь откачал немножко инвеституры. Но этого недостаточно. Иначе хватило бы и наручей. Или, шквал побери, достаточно было бы, чтобы к ней прикоснулся один из вас. Нужно добраться до самой души и убрать покрывающий ее налет…
– Для чего? – спросила Ребека. – Я с трудом понимаю, о чем ты говоришь, но не представляю, чем это поможет нам в конструировании двигателей.
Скиталец не ответил. Если он намерен найти способ снять Муку с собственной души, понадобится метод передачи посильнее. Может, вдавить солнечное сердце в кожу? Рдеющий король, создавая очередного воина, глубоко вогнал рдеющее сердце.
Скиталец поднес солнечное сердце к груди Элегии и обнаружил, что ее сердце темнее.
– Помощник, – спросил он, подступив, на сколько хватило смелости, к обугленной, чтобы рассмотреть получше. – В нем же не антиинвеститура, скажи?
По ощущениям не похоже, – ответил Помощник. – Но я не лучший специалист по этой части.
– Оно выглядит искаженным, как будто покрыто какой-то… пленкой или оболочкой. Как шкурка плода. – Поразмыслив минутку, Скиталец обратился к Ребеке: – Важно, чтобы мы оба понимали: мои дальнейшие действия никоим образом не направлены на причинение ей вреда.
– Звучит зловеще, – сказала Ребека, шагнув к нему. – Почему ты говоришь таким тоном?
– Потому что мне нужно в это поверить. – Подняв солнечное сердце повыше, Скиталец приложил его к сердцу Элегии и произнес молитву: – О бесстрашная, стоящая на пороге смерти, отдай этому солнечному сердцу свое последнее тепло, дабы могло оно облагодетельствовать живущих.
Элегия закричала. Ребека схватила Скитальца за плечо, пытаясь оттащить от сестры. Навалилась всем весом – невеликим при ее пятифутовом росте. Не шелохнувшись, Скиталец наблюдал, как с рдеющего сердца сходит затемнение. Он надеялся, что точно так же сойдет и короста с его собственной души.
Сработало.
Ребека висела у него на руке, ей удалось-таки сдвинуть его с места. Пришлось отстраниться от Элегии и отпихнуть Ребеку.
– Сказано же! – рявкнул он. – Я не хочу ей навредить!
– Намеренно или нет, – закричала Ребека, – но ты это сделал! Она беспомощна! Я требую вернуть ее на попечение наших властей. Я не потерплю твоих игр с нею!
Скиталец снова шагнул к Элегии, но Ребека в исступлении вклинилась между ними. И тут за ее спиной раздался голос:
– Кто вы такие? – Слова выходили со скрипом, как из давно не смазанной машины. – Отпустите меня.
Ребека замерла, потом ахнула и резко обернулась. Элегия презрительно скалилась и трясла скованными руками, но ее движения уже не выглядели такими бешеными, как минутой ранее. Еще важнее было то, что она смогла заговорить. До сих пор Скиталец ни разу не слышал, чтобы кто-то из обугленных разговаривал. Ее рдеющее сердце светилось по-прежнему, но оттенок стал более ярким и чистым. Как у магмы в жерле кратера.
– Отпустите! – повторила она громче.
– Элегия? – пролепетала Ребека, делая шаг вперед и протягивая затянутую в перчатку руку.
– От-пус-ти-те!
– Что ж, – сказал Скиталец, бросая светящееся солнечное сердце на стол, – это сработало.
И вернулся к записям.
– Ты пытался вылечить ее? – спросила Ребека, снова обернувшись к нему. – Почему ничего не сказал?
Вылечить ее? А, ну да. Хотя это побочный эффект. Помедлив, Скиталец произнес:
– Я не знал, сработает ли моя идея, и не хотел давать напрасные надежды.
Шквал! Девушка заплакала. Взяла его под руку, потом с трудом стащила перчатку, чтобы прижаться кожей к коже в знак благодарности.
– Сегодня ты заслужил тепло, – прошептала она, – а я была к тебе несправедлива. Ты потрясающий, потрясающий человек. Спасибо!
Мило, говорит рыцарь. Когда в последний раз кто-то смотрел на тебя с подлинным восхищением?
Имеет ли это значение? Скиталец решительно отстранил девушку. Она снова взглянула на Элегию. Та смотрела на них, сдвинув брови.
– Скажите, кто вы такие, – потребовала она. – И почему на мне цепи? Куда делся голос?
– Голос? – переспросил Скиталец, подступая к ней.
– Тот, что отдает приказы в моей голове, – ответила Элегия. – Еще миг назад все было так ясно, а теперь… теперь я в замешательстве. Верните голос!
– Рдеющий король, – произнес Скиталец задумчиво. – Как ты и предполагал, у него есть способ ими управлять. Прямая Связь.
Ее душа ужасно повреждена, отмечает герой. Обычно это облегчает проникновение в сознание и контроль, не так ли?
– В самом деле так.
Искаженные солнечные сердца дают Рдеющему королю определенную власть над обугленными. Скиталец освободил Элегию, позволив ее природной личности снова проявиться.
– Это ее голос, – сказала Ребека, – но она не узнает меня. Как вернуть ей память?
У Скитальца не нашлось хорошего ответа. Ему уже доводилось сталкиваться с подобными ситуациями. Воспоминания Элегии почти наверняка были выжжены в процессе заражения души. Это вам не легкое помрачение после удара по голове. Ее душу буквально разодрали в клочья, а разум поработили.
Опыт подсказывал, что в таких случаях требуется не восстановление прежних воспоминаний, а помощь в создании новых.
Скиталец сощурился, следя, как Элегия, все еще сверхъестественно сильная, сотрясает тяжелые цепи.
– Инвеститура рдеющего сердца никуда не делась, – заметил он. – Она происходит из источника, а не из грязи, которую мы откачали. Шквал побери! Элегия, должно быть, ощущает, как инвеститура подталкивает ее изнутри.
Человеческое тело, начиненное таким количеством силы, будто наэлектризовано; оно изнемогает от потребности двигаться, действовать. Желание использовать эту энергию, перевести ее в кинетическую, практически неодолимо. У Скитальца это приводило к невозможности усидеть на месте, отсутствию сна, неудержимому бегу. У Элегии налицо более агрессивные побуждения.
То неистовство, с которым обугленные постоянно бросаются в бой и получают удовольствие от драки… Возможно, приказы Рдеющего короля тут ни при чем. Вероятно, он всего лишь указывает обугленным ту или иную цель, направляет их разрушительные порывы.
Скиталец записал очередные наблюдения. Как это применимо к грязи на его душе? Что, если соорудить из солнечного сердца нож и воткнуть его в себя? Может сработать, но есть опасение, что возникнет проблема со Связью. Все местные жители способны обмениваться силой и частицами душ благодаря своему происхождению.
Тем не менее это самый логичный следующий шаг.
Скиталец одолжил нож у Ребеки, пытавшейся разговорить Элегию. С его помощью удалось отслоить от солнечного сердца кусочек – он слышал, как о таком способе говорили. Материал оказался похож не столько на стекло, сколько на резину. Новый фрагмент светился тем же живым светом.
Скиталец приставил нож к собственной коже. Он сделает маленький надрез на левой руке и засунет в него частицу солнечного сердца. Для многих операций с инвеститурой необходим
