Очень живучая тварь - Ам Аль Гамма
– Башка твоя теперь отвалится! – мелкая ткнула в меня пальчиком. – Костяная!
– Не слушай её, – Крюк аккуратно прикоснулся ко лбу голограммы. – Эта метка лишь указывает на сам факт того, что ты проклят. Голова от такого не отваливается. Не сразу, во всяком случае.
Великан пожевал губами, заговорил:
– Я видел проклятых раньше. Последнего такого встретил в лесу, примерно год назад. У бедолаги был огромный росчерк на пол лица. Вот этот знак «Х» светящийся зеленым. Не уверен, кем был несчастный изначально, но когда я нашел его, от него уже мало что осталось.
– Как это «мало что осталось»? Крюк, не пугай.
– Тут от проклятия всё зависит, – синекожий пожал плечами, снова потер крест на лбу голограммы. – И от проклявшего. Я точно знаю два класса, кто способен на подобное: проектор и шаман. У первых проклятие выглядит как луч солнца, что выжигает тебя изнутри. Кожа на конечностях начинает светиться и обугливаться. От пальцев рук и ног, дальше к локтям, коленям, плечам. Всё заканчивается, когда проклятие подберется к телу. Ноги и руки отсыхают, рассыпаются золой. Тело загорается изнутри, словно ты проглотил свечку, а она с каждой секундой горит всё ярче. Потом треск и разваливаешься на две половинки. Внутри всё выжжено, а от тебя остается безногая, безрукая скорлупа. Метка проклятия ярко-желтого цвета.
Мне от спокойного, безразличного голоса синекожего становится не по себе. Страх сковывает тело.
– У шаманов немного иначе, но суть та же. Метка синего цвета, проявляется где-нибудь на боку. Проклятый постоянно трясет конечностями. Сначала мелкая, едва заметная дрожь в пальцах. Затем, в руках и ногах. Начинает судорожно трястись голова, наступают конвульсии. В итоге, ты будто наблюдаешь за куклой, которую схватили невидимой огромной рукой и стараются вытряхнуть душу из тела. Вот там да, голова отрывается. Обыкновенно, этим всё и заканчивается. Шея не выдерживает, кожа рвется, ломаются кости, голова отлетает в сторону.
Просто нет слов. И нечто подобное ждёт меня? Синекожий замолчал. Задумчиво посмотрел на голограмму:
– Цвет метки – подсказка, кто наложил проклятье.
– Подожди—подожди… – в голове щелкнул тумблер. – Но, выходит, эти проекторы и шаманы настоящие машины смерти. Проклял и сиди, жди результата.
– Э не, там не всё так просто, – покачал белоглазый головой.
Из дальнейших сбивчивых комментариев тарахтелки и пояснений лысого я понял несколько важных вещей. Во—первых, проклятие можно снять, если успел найти шамана нужного уровня. Во—вторых, такая себе эта способность. Пять—шесть часов подряд бубнить заклинания, потом пару дней валяться без сил, а результат никто не гарантирует. И в—третьих, проклинающему обязательно находиться рядом с жертвой. Ну, во всяком случае, если уровень колдуна ниже двухсотого. Но главное, ничего из вышеперечисленного к моей ситуации не подходит. Твою налево!
– Без шамана никак? – я растерянно обвел взглядом присутствующих.
– Здесь точно никак, – пожал плечами Крюк. – Разлом пройдешь, там появятся варианты. В больших городах продают артефакты, снимающие метку, защищающие от проклятий.
Засада! Это конец… Я сел, опустил голову. Надо помолчать, подумать. Не хочу ничего видеть и слышать.
***
Отпустило меня минут через двадцать. Первоначальный приступ паники схлынул, рассудок прояснился. Время ещё есть, придумаем что-нибудь. Не запороть предложение мохнатого и окажусь по ту сторону разлома. Быстро разыщем местную столицу, прикупим артефактов. В общем, найдем выход.
– Ладно, у меня последний вопрос, – я встал, окинул затихшую троицу взглядом. – Проклятые вещи бывают?
Вспомнился зулу и его доспех с горящим «Х». Надо прояснить этот момент.
– Бывают, – отмер Крюк. Он так и сидел всё это время, погруженный в свои мысли, отмахивался от выныривающих из тумана призрачных лиц. – В основном, от них толку больше, чем вреда. Но постоянно таскать на себе не получится – проклятие сожрет. Такие вещи, чаще всего обладают уникальными эффектами, где польза значительно превышает пагубное действие доспеха.
Крюк встал, разминая ноги.:
– Но это всё дорого. Сначала узнай что за проклятие на вещи – заплати шаману. Потом расшифируй саму вещицу – заплати мастеру.
– Короче, дорого это всё, – подытожил великан.
– А где их берут?
– Проклятые вещи?
– Я знаю, я знаю! Крюк, я скажу! В руинах старых каких-нибудь, у жутких тварей в норах, ещё можно купи…
Крюк поглядел на тарахтелку:
– Бывает, такая вещь остается на теле умершего. Частое явление. Нужно лишь, чтобы владелец носил её с момента проклятия и до своей смерти.
– Погодите… – в моей голове тут же возникло предположение. – Но ведь так можно…
– Да, проклинатели и подобным занимаются, – понял ход моих мыслей синекожий. – Попадись такой вот как я или она в руки работорговца и есть шанс стать подопытным. Обуют, оденут, обвешают побрякушками и проклянут. Оставят в какой-нибудь яме подыхать, ожидая результатов.
– Дурдом… – я схватился за голову.
– Привыкай, калека, – фыркнула за спиной грудастая. – Такой вот тут мирок.
***
Можно долго терзать себя догадками и рисовать в голове страшные картины возможных последствий. Но мне надо разобраться с талантами и навыками, а после – резво двигать на запах. Я надеюсь, он приведет меня в нужное место. Мысль о проклятии запру на задворках сознания. Выживу, выберусь из всей этой передряги, тогда и буду что-то думать, решать. Я окинул взглядом голограмму. Только сейчас заметил, что контур вырезанного амулета напоминает пороховой шнур. И он медленно тлеет. Периметр пятиугольника от верхушки и до середины уже выгорел.
Не ожидая ничего хорошего, уверенно ткнул пальцем в черную полосу на груди проекции. Шрамированное изображение медальона подернулось дымкой. Рисунок жетона сменился месивом пожирающих друг друга языков. Словно ты смотришь в бочку, на дне которой сотни мерзких червей извиваются, заглатывают своих сородичей, жрут сами себя.
Вечный голод: 550/1000
Вечный голод – непреодолимая тяга к поеданию медальонов души. Низкий уровень сытости приводит к помутнению рассудка и неконтролируемому поведению. При полном истощении шкалы «Вс-с…» погибает.
Ну, что я могу сказать по этому поводу? Ожидаемо. Я помню эту строчку. Она выскочила перед глазами за миг до потери рассудка. Ещё там, в городе. Это плата за жизнь, которой я уже давно бы лишился, не случись того перевоплощения.
– Да, парень, – Крюк, как и остальные, прочитал описание. – Не везет тебе.
Не везет? Мягко сказано. Но ладно, чего уж теперь. Так, что там дальше с моей голограммой. Вокруг левой руки та самая мясорубка. Замерла тремя костяными кольцами. Это я уже видел. В животе проекции черное марево. Мрачный двойник, не иначе. Даже не буду тыкать в эту черную кляксу, и так всё понятно. А вот это что-то новое. Голограмма безобразного мужика (меня) сжимает своей единственной рукой шнурок. На толстой нитке болтается характерный треугольник с
