Очень живучая тварь - Ам Аль Гамма
Аура Вс-с…
Аура (неопределенно) – уникальная способность, подавляющая использование навыков. Мощность и дальность действия увеличивается за каждую поглощенную подвеску. Текущий радиус 2,5 метра.
– Неплохо, – оценил белоглазый.
– Неплохо? Да это жуть какая-то! – не выдержала малолетка.
Нда. Теперь мой феерический забег по Кельтун'Хелю не видится чем-то из разряда невозможного. Вот, оказывается, за счет чего я устроил разнос. Никто из встречных просто не ожидал чего-то подобного от такого низкоуровневого калеки, как я. Сила умения зависит от сожранных медальонов, значит. Ясно. Понятно. Что-то троица притихла.
– Крюк, я долго буянил, пока вы сидели в колодце?
А хотя… какая разница. Важной информации ответ на этот вопрос мне не даст. К чему я вообще спросил? Наверное, просто привык уже к постоянному бурчанию тарахтелки и монотонному, безразличному голосу синекожего. Непривычно, оказывается, ощутить вокруг себя тишину.
– Капец, ты поедатель, вытворял! Я так испугалась, когда из тебя жижа эта полилась. А потом ты, как давай по колодцу скакать! Щупальцами своими машешь, по стенам ползаешь. Кровища из тебя хлещет, а ты хохо…
– Где-то пару часов, – сказал великан, покосившись на продолжающую безостановочно вещать тарахтелку.
Значит, щупальцами махал и по колодцу скакал. Ничего такого не помню, но примем как факт. Не удивлюсь, если под эффектом жетона мои параметры растут. Плохо, что я не в своем уме в это время. Так бы мог разобраться с метаморфозой, понять что происходит, как я меняюсь. Необходимо изучить меню талантов. Кстати. Неожиданно мне в голову пришел вопрос, что давно не даёт покоя.
– Почему тебя зовут Крюк? – я обернулся к белоглазому.
Синекожий, кажется, немного смутился. Растерянно пробормотал:
– Старая история. Ничего особенного…
– Он на башке носил шлем с рогом зулу! – встрепенулась мелюзга.
Набрав в грудь побольше воздуха, с предвкушающим блеском в глазах, мелкая арахна затараторила:
– Он думал, что так выглядит страшнее! Костяшка, ты представляешь?! Такой огромный шлем на лысой башке и здоровенный жучий рог! А рог кривой просто капец! Кривой, как крюк!
Брюнетка не удержалась и прыснула со смеху.
– Всё, хватит, я понял! – замахал я рукой, пытаясь прекратить этот словесный поток. – А жили вы где, в городе?
– Нет, конечно, – удивленно глянул на меня коя'коя. – В город приходят поторговать, собрать группу, снять проклятья. А живут все где попало. Мы, например, прятались в подземных катакомбах возле болот. Мы и ещё три-четыре сотни разного сброда. Опасно конечно, можно на нож нарваться или пойти на корм заплутавшей твари. Но так всяко спокойнее, чем в городе. В городе долго не живут.
Я посмотрел на брюнетку. Живое доказательство обратного демонстративно отвернулось. Как же мне надоело это её поведение! Ещё пару подобных хмыков и отворотов и я её здесь кину, обещаю. Потом буду мучиться угрызениями совести, но кину. Пойду на поводу собственных эмоций. Достала она меня!
– Какого вы были уровня? – задал я белоглазому вопрос.
– Тридцать седьмого перед походом в лес. В Кельтун'Хель пришли уже шестьдесят девятыми.
– Шестьдесят девятый?
– Чему ты так удивляешься? Это нормальный показатель для одиночек, – Крюк изучающе посмотрел на меня.
Здоровяк глянул поверх моей головы, нахмурился. Я вспомнил разговор варанов про «дальний поход». Вспомнил, как ящерицы переростки обсуждали вопрос дополнительного найма охраны.
– Вы вдвоем пошли?
– Вдвоем, – кивнул синекожий. – Кое-как экипировались, в один прием повысили уровни и пошли. Два года готовились.
– Как-то… долго вы.
– Как все. Была бы постоянная группа человек десять-пятнадцать – за год бы управились. А так, вдвоем – нормально. Лучше медленно выбивать тварей, не отсвечивая, но зато остаться живыми. У одиночек тяжелая жизнь. После десятого уровня прогресс очень сильно замедляется. Получаешь новый талант и твоя жизнь превращается в ад. Зоны охоты поделены, амуниции у тебя нет, в группу не берут. Перебиваешься низкоуровневыми тварями. Ядра из монстров заберут на входе в город или отнимут через уровень. Месяцами сидишь в болотах, копишь запас. Живешь в постоянном страхе умереть от лап тварей или ножа ма'шутцу. Лес – единственный шанс.
– А что за лес такой вообще? – решил я уточнить.
Крюк удивленно глянул на меня:
– А ты как в Кельтун'Хель попал, если про лес не знаешь? Что ты вообще знаешь, парень? Вопросы у тебя странные, спрашиваешь очевидное.
– Долгая история. Я тут всего пару дней.
– Сколько? – Крюк, кажется, подвис.
– Столько, – буркнул я. – И в город я из тумана пришел, говорил уже. Хомяк вывел непонятными тропами.
Белоглазый несколько долгих секунд изучающе смотрел на меня, после чего заговорил:
– Лес – территория, что сразу за городом. По тракту два дня пути. Обойти нельзя – упрешься в туман. Других путей тоже нет. Лес – дорога в Кельтун'Хель. Этот мир, Могильная плита, – Крюк обвел рукой пространство вокруг, —совсем не велик.
Очень уж этот Крюк, информированный. Знает всё обо всем.
– Откуда ты знаешь всё это?
– Откуда и все остальные. Мы покупали информацию у мохнатых торгашей. В этом мире продается всё. Информация чуть ли не главное твое оружие.
Я удивленно поднял глаза на синекожего. На языке вертится вопрос. Словно прочитав мои мысли, Крюк заговорил:
– Эти не врут. Кредо у них такое. Купленная информация абсолютно верная. Другое дело, что простому их слову я бы не доверял. Скажу больше, им верить на слово, если ты его не купил, запрещено. Кинут, обманут, оболгут. Такой вот парадокс.
Получается, тот хомяк, которого я вытащил из сумасшедшего городишко… Вот же падла шерстяная!
– Эти существа вообще уникальны, – Крюк медленно говорил, прогоняя от своего лица призрачные головы. – Они как души. Растут в уровнях, качают таланты, могут перемещаться между мирами, проходя разрыв. Эта раса рождена в землях отчаяния. Они знают все тропы, способны попасть в любое место. Но очень жадные и чаще всего трусливые. Предпочитают работать через таких как мы.
Поразительно, насколько много знает этот синекожий. В самом деле, подготовился. Но за четыре года можно и не такое узнать. Нужно пользоваться моментом, прояснить последние белые пятна в моем мировоззрении.
– Крюк, почему я плохо чувствую боль? Она словно притуплена, отдалена от меня. И что с едой, водой? Не видел, чтобы кто-то тут ел или пил.
– Причина в самом месте, где мы находимся. Всё ещё сильна связь с Песками забвения. Мы слишком близко находимся к границе. Считай, лишь половина нашего тела и разума тут. Вторую все ещё цепко удерживают пески. Но, со
