Первый закон: Кровь и железо. Прежде чем их повесят. Последний довод королей - Джо Аберкромби
Сквозь просветы в голых ветках Ферро смотрела, как трое мужчин проходят мимо стражи и исчезают в воротах высокой дворцовой стены. Выждав несколько мгновений, она выпрямилась и с гордо поднятой головой прошла мимо закованных в броню солдат. Она притворилась, будто спешит по важному делу, и стражники, привыкшие к ее приходам и уходам, не проронили ни слова. Лишь окинули ее тяжелыми взглядами из-под забрал шлемов.
Ферро следовала по пятам за двумя магами и их учеником мимо высоких зданий, статуй, через увядшие сады. Она не спешила, выдерживая безопасное расстояние, затаиваясь в дверных проемах, в тени деревьев. То и дело над крышами домов или на противоположных концах улочек мелькала верхушка Дома Делателя: поначалу дымчато-серая, скрытая пеленой моросящего дождика, но постепенно обретающая все более плотные и массивные очертания.
У развалин какого-то дома, из просевшей крыши которого торчали башенки, маги наконец остановились. Ферро увидела, как Байяз стучит посохом в хлипкую дверь.
– Я рад, что ты не нашел Семя, брат, – признался Юлвей. – Такие вещи лучше не извлекать на свет.
– Посмотрим, как ты запоешь, когда Сотня Слов пронесется по улицам Агрионта, с воем и воплями требуя нашей крови.
– Надеюсь, Бог простит меня. Есть вещи и пострашней едоков Кхалюля.
Ферро так сильно сжала кулаки, что ногти впились в ладони. В запачканное сажей окно на незваных гостей выглянул некто долговязый, худощавый, в черной маске и коротко стриженный. Женщина. Та, что гонялась за Ферро и Девятипалым давным-давно. Рука метнулась к поясу за мечом, и только тут Ферро вспомнила, что все оружие осталось во дворце. Проклятье. Прав был Девятипалый: лишних ножей не бывает.
Дверь, едва державшаяся на петлях, отворилась, кто-то что-то произнес, и двое стариков проследовали внутрь дома. Ки, сгибаясь в три погибели, – за ними. Женщина в маске последний раз оглядела улицу и отступила от окна в темноту. Ферро тут же перемахнула через живую изгородь и кинулась к двери. Сунула ногу в щель между нею и рамой и бочком шмыгнула внутрь. Дверь, скрипнув петлями, затворилась. Ферро оказалась в густой тени.
Она пошла по длинному коридору. С одной стороны на стене висели запыленные картины, на другой были грязные окна. Затылок Ферро покалывало, казалось, из тени вот-вот на нее набросится бурлящая масса людей в черных масках, но ничего не происходило. Лишь доносились спереди шаги стариков и их бессмысленное бормотание.
– Здесь все по-другому, – заметил Юлвей. – Все изменилось со дня битвы с Канедиасом. С тех пор, как закончились Старые времена. Тогда шел дождь.
– Помню.
– Я, раненый, валялся на мосту. Я видел, как они падали, Делатель и его дочь. С самого верха. Поверить не могу, а ведь я в тот миг улыбался. Возмездие – мимолетная радость, в могилу ты уносишь сомнения.
Ферро, услышав это, усмехнулась. Дайте ей отомстить, и у нее не будет сомнений.
– Время заставило жалеть нас о многом, – пробормотал Байяз.
– С каждым годом сожалений все больше. Странно, когда я лежал на мосту, то готов был поклясться, что первым упал Канедиас, и Толомея – следом за ним.
– Память порой обманывает, особенно тех, кто живет столь же долго, как мы. Делатель сам швырнул вниз дочь, а я сбросил его. И так закончились Старые времена.
– Да, – пробормотал Юлвей. – Столько было потеряно, и вот мы пришли к этому…
Внезапно Ки обернулся, и Ферро вжалась в стену за покосившимся шкафом. Ученик мага долго стоял, хмуро всматриваясь в темноту, и все это время Ферро не смела дышать. Затем Ки успокоился и последовал за остальными. Лишь когда они свернули за угол, она покинула укрытие.
Магов она догнала в обветшалом внутреннем дворике, заросшем сорной травой и заваленном черепицей. Мужчина в грязной рубашке провожал магов к длинной лестнице, что вела к темной арке в высокой стене Агрионта. В скрюченных пальцах у него позвякивала связка ключей, а сам мужчина бормотал что-то о яичнице. Когда он провел магов в тоннель, Ферро быстренько пересекла дворик и взбежала по лестнице, замерла у самого верха.
– Мы скоро вернемся, – услышала она громкий голос Байяза. – Дверь не закрывай.
– Она должна быть закрыта, – ответил другой голос. – Таковы правила. Сколько живу, она закрыта, и я не намерен…
– Тогда жди здесь! Никуда не уходи! У меня полно других дел, я не могу сидеть по ту сторону закрытой двери!
Ключ повернулся в замочной скважине, заскрипели дверные петли. Ферро подобрала булыжник и крепко стиснула его в пальцах.
Старик как раз закрывал ворота, когда она оказалась на верхней ступеньке. Он ворчал, возясь с ключами, и она опустила камень прямо ему на лысую макушку. Старик ахнул и стал заваливаться вперед, но Ферро успела подхватить его и бережно опустила на пол.
Затем отложила камень и забрала у оглушенного ключи.
Только Ферро хотела толкнуть дверь, как почувствовала нечто странное – на нее будто повеяло легким ветерком в знойный полдень. Сначала она удивилась, потом ей стало хорошо. По телу пробежал восторженный трепет, от которого перехватило дыхание. Она коснулась двери и ощутила тепло; старое дерево было приятным на ощупь. Она слегка приоткрыла дверь и заглянула внутрь.
Прямо от стены Агрионта тянулся узкий мосток без перил. В шаг шириной, он упирался в Дом Делателя на голой скале, черной и блестящей под дождем. Байяз, Юлвей и Ки уже достигли противоположного конца мостика и стояли у железных ворот, отмеченных в центре сверкающими кругами, кольцами из непонятных слов. Байяз вытянул что-то из-под воротника рубашки, и кольца ожили. Ферро смотрела, как они вращаются, и в ушах у нее стучала кровь. Наконец ворота медленно, как бы нехотя, отворились, и трое исчезли в темноте.
Дом Делателя стоял открытым.
Внизу под мостиком билась о скалу серая вода. Ветер с дождем то целовали, то нежно пощипывали кожу Ферро, когда она шла по узкому переходу, неотрывно глядя на раскрытые темные врата и не обращая внимания на клубы дыма над городом, что поднимались в мутное небо. На пороге она задержалась и стиснула кулаки.
Помедлив немного, ступила во тьму.
По ту сторону врат было ни тепло, ни холодно. Стоячий воздух скрадывал звуки и будто давил на плечи и на уши. Через несколько шагов она оказалась в полной темноте. Ветер, дождь и открытое небо превратились в полузабытые воспоминания. Время словно застыло. Ферро подкралась к широкому сводчатому проходу и заглянула в него.
Зал по ту сторону походил на храм, но такой огромный, что в него влез бы целиком великий храм в Шаффе, который вмещает тысячи верующих. Это
