По серебряному следу. Дворец из стекла - Корнелия Функе
Когда голем привел Уилла в библиотеку, тот не ответил на улыбку Игрока. Нефрит все еще не проявился, но Игрок дал указание отменить траву, ослабляющую заклятие фей.
Розамунда, он и правда очень на тебя похож. Их с ней сын. В двух мирах – как дома, хотя по крови он больше родом из зазеркального. Может, его мать убило и это? Она ведь так никогда и не узнала, что отчасти ее дом за зеркалами, и, возможно, поэтому часто ощущала себя по другую сторону совсем чужой. О, Розамунда, бедная, потерянная Розамунда…
– Шестнадцатая почти поправилась. Видишь, я выполняю свои обещания.
– Да, ей лучше. Спасибо. – Уилл по-прежнему не смотрел на него, а разглядывал книги. Он стыдится того, что благодарен ему. Так же как стыдится, что обманывает Клару и вожделеет Шестнадцатую. Его сын хочет быть благородным и добрым, бескорыстным, защитником тех, кого любит или кем восхищается. Был ли он сам таким когда-нибудь? Нет. Все это у сына, видно, от матери. Как и она, он, в отличие от сводного брата, все воспринимал очень серьезно, но предал свои прекрасные идеи, влюбившись не в ту девушку и убив фею. Так это всегда и начинается. Нужно заставить их предать собственные ценности, а там уж можно соблазнить почти на что угодно. Я покажу тебе, кто ты. Разве он не обещал этого Уиллу при первой встрече? Будет еще одно выполненное обещание.
Вот. Взгляд Уилла остановился на завешенном бархатом зеркале. Ну, давай же, стяни бархат. Такой хороший мальчик. Его брат уже давно заглянул бы под ткань. Нет, о нем сейчас думать не хочется. Достаточно того, что он постоянно думает о Лисе и ребенке, которого та носит. Он отрядил несколько зеркальцев и дал указание ведьме забыть о заклятии фей и заниматься исключительно поисками Селесты Оже. Зудящую кожу он какое-то время потерпит, а Тосиро, похоже, найдет только с помощью остальных. Есть несколько мощных заклинаний, которыми воздействуют сообща. Но дочь Лисы будет опасна для него одного. Почему Джованна еще не нашла ее? Видно, Тосиро снабдил ее какими-то чарами ольховых эльфов, делающими ее невидимой. Но, по счастью, такие чары быстро рассеиваются.
– Зачем ты рассказал Кларе, что Шестнадцатая – фея?
Теперь Уилл действительно смотрел на него. Как интересно в этом взгляде сочетаются недоверие и желание доверять.
– Разумеется, для того, чтобы защитить Шестнадцатую. Смертные не любят слушать о том, что жизнь можно сотворить. Они тут же начинают опасаться, что кто-то хочет конкурировать с их богом. И согласись, это безобидная ложь.
Нет, Уилл ни за что не согласится. Его сын не верит лжи, но Игрок объяснит ему, как она необходима.
– Ты никогда не отпустишь Шестнадцатую, да? Ты смотришь на нее как на собственность.
– Ну, вообще-то, я ее создал. Может, это аргумент в пользу того, что она принадлежит мне? Но если хочешь владеть ею, она – твоя! Ты оказал мне большую услугу. Я навечно в долгу у тебя, и сегодняшний подарок – это всего лишь доказательство моей благодарности.
О, какие же противоречивые чувства сейчас в нем борются: любопытство и настороженность, недоверие и желание примириться с ним и с самим собой.
Игрок кивнул ожидающему у двери голему. Это был один из новых экземпляров, которых Фаббро создал из глины этого мира. Казалось, он намеренно делает их все более уродливыми. Голем протянул Уиллу серебряный плод – идеальную копию яблока.
– Открой его, – кивком подбодрил его Игрок.
Отразившееся на лице Уилла внутреннее сопротивление было ему знакомо. Он часто замечал его у Розамунды, и, подобно ей, ее сын в конце концов не устоял.
– Я придал этому зеркалу форму яблока, потому что оно показывает все, что связано с соблазном. Люблю вашу историю о том, как в мир пришел грех.
Уилл во все глаза смотрел на скрывающееся в яблоке зеркало.
– Кровать, которую ты видишь, стоит в одном недавно приобретенном мной борделе, а человек, что старается там вовсю, разбил сердце твоей матери и оставил одну с тобой и твоим братом.
Перл Энн Пенкрест – женщина, отдающаяся на красной простыне Джону Бесшабашному, – была самой одаренной проституткой на службе у Игрока. В любом мире бордели – важный источник информации, приносящей власть и влияние. Если верить Перл, как любовник Джон Бесшабашный такой же аферист, как и в своей профессиональной жизни.
– Он рассказывал твоей матери, что отправляется в командировку, а сам на ее деньги содержал проституток в этом мире. Тебе известно, что какое-то время он выдавал себя за прославленного изобретателя Изамбарда Брюнеля? – В голосе Игрока звучало искреннее отвращение. Вообще-то, он планировал своими руками наказать соперника за всю боль, причиненную Розамунде, не говоря уже о муках ревности, которыми был обязан ему сам. Но почему бы не предоставить младшему сыну отплатить за обиду?
– Где он?
Захлопнув яблоко, словно таким образом мог запереть в нем и все увиденное, Уилл протянул его Игроку:
– Оставь у себя. Оно многое сообщит тебе о том, как легко люди поддаются соблазнам, хоть и покажет порой что-то, чего тебе видеть не захочется.
Уилл помедлил, но в конце концов сунул яблоко в карман пиджака. Игрок заказал для него одежду, подобающую сыну бессмертного. По словам големов, тот надевал ее с неохотой. Его брат следил за своей внешностью не в пример лучше. Джекоб Бесшабашный был всегда хорошо одет, даже когда потрепанный и в пыли возвращался после очередной охоты за сокровищами. Он был, без всяких сомнений, достойным сыном Джона Бесшабашного.
– Вот. На обратной стороне я записал тебе адрес гостиницы. – Он протянул Уиллу одну из своих визитных карточек. В случае с его братом они оказались полезными, но в этом мире на волшебство полагаться не стоило. – Он в Чарльзтауне. Отсюда меньше часа.
Уилл разглядывал надпись. Неужели он всерьез пытается убедить себя, что не желает отомстить отцу?
Искушая людей, не нужно торопить их поддаться искушению. Они должны сделать это по собственной воле.
Игрок подошел к коробке с книгами, которую принес голем. Ну конечно. Они вечно путают названия. Одну из книг никак нельзя было ставить в открытый стеллаж – только в один из его надежно запертых шкафов. Она была в серебряном переплете, а ее содержание превращало смертных в Волшебные языки, способные оживлять печатные слова. Книжник очень завидовал ему из-за этой магии. Долгое время Игрок использовал книги вроде этой, чтобы путешествовать по другим мирам, но они были слишком непредсказуемы, потому что любили жить собственной жизнью. С зеркалами сложностей гораздо меньше.
Уилл все еще таращился на карточку.
Наблюдая за ним, Игрок вдруг и правда
