Корона льда и лепестков - Шеннон Майер
И сердце подсказывало: мне придется с ними попрощаться, чтобы их спасти. Добрых, злых и тех, что между. Потому что на моих плечах лежит ответственность за них всех.
– Наслаждайтесь отдыхом, вы его заслужили.
Снова раздались одобрительные возгласы, бряцание оружия о щиты. Я пошла дальше, с Ланом бок о бок. К нам присоединились генералы и Дрейк. Когда мы поравнялись с домом Жрицы, из него вышла Цинт и, молча подстроившись под наш шаг, сжала мою свободную руку. Я стиснула ее пальцы в ответ и взмолилась про себя, чтобы однажды подруга приняла мой выбор.
Чтобы его однажды принял и Лан. Ему придется присутствовать при финальной битве – это явно неизбежно, – однако вовсе не обязательно разделять мою судьбу.
По всему выходило, что во имя равновесия я должна пожертвовать жизнью, и такова воля Андерхилл. Все усилия, чтобы познать ее и силу внутри меня, оказались ненужными. Требовалось лишь грохнуться и умереть.
Я стиснула зубы. Ноги несли меня мимо фейри, вглубь луга, где паслись аликорны.
Остановившись посреди буйной травы, я оглядела воинов, которые считали, что они победили, что они в безопасности.
– Им нужно уходить, – проговорила я. – Всем. Нужно вывести армию до наступления темноты. Долина их не защитит.
Рябинник вздрогнул.
– Но мы еще не закончили. Гигант жив.
– Знаю. Но, чтобы его убить, не требуется войско. Его воины погибли, иссушены или здесь с нами, раненые. Их нужно держать взаперти, пока не сойдет на нет действие чая, а здесь нет для этого места. – Я заставила себя посмотреть на каждого по очереди. – Андерхилл печется прежде всего о равновесии. У Рубезаля больше нет армии, так что, если наша останется, равновесие будет нарушено. Битва должна пройти один на один.
Хищник и добыча.
– Нет, Алли, – Фаолан крепче сжал мою руку. – Без меня битвы не будет. На это указывает слишком многое. Мы сразимся с Рубезалем вместе.
Попытка уговорить его уйти вышла в лучшем случае вялой, и я не спорила, что признаков и правда слишком много. Но Лан не умрет вместе со мной. Не знаю как, но я его спасу. Пока дышу, я сделаю для этого все возможное.
Цинт фыркнула.
– Подписываюсь под каждым его словом. Ты же не думаешь, что мы оставим тебя здесь один на один с этим чудовищем?
Я подумала обо всем, что мне пришлось пережить в одиночку. Мачеху и ее абсолютную ненависть ко мне. Потерю матери. Бремя изгоя. Разрушение Андерхилл. То, как отец отвергал меня до самой своей смерти. Я встречала каждую невзгоду, даже не дрогнув, и с каждым шагом становилась сильнее.
До этого последнего мига.
До конца.
– Я все еще королева или как?
Рябинник и Стрик поклонились.
– Как прикажет моя королева, – проговорил Рябинник первым, и Стрик повторил его слова, недовольно скривившись. Он был со мной не согласен.
Цинт скрестила руки на пышной груди.
– Со мной такое не пройдет, барышня. Я остаюсь.
Рябинник перевел взгляд со Стрика на девушку, и его глаза вспыхнули восхищением.
– Если Цинт остается, то я тоже.
– И тебе нужна помощь в поисках гиганта, – добавил Дрейк. – Значит, я тоже остаюсь.
Лан прижал меня крепче, но промолчал. Они с Дрейком терпеть не могли друг друга, но Лан знал, что в моем сердце есть место только для одного.
Я потерла лоб.
– Генерал Стрик, принимайте командование обеими армиями. Теперь вы во главе дворов, не Адэр и не мой дядя. Подготовьте войска к возвращению на Унимак через портал.
– Как прикажете. – Стрик снова поклонился. – Могу я кое-что добавить?
Я не поняла, что ему мешало.
– Разумеется.
– Убейте его. Что бы ни случилось, королева всех фейри, убейте его.
Я улыбнулась – губы чуть не свело от напряжения. Ведь чтобы выполнить это обещание, мне тоже придется расстаться с жизнью.
– Иначе и быть не может.
19
Завернувшись в полотенце, я присела перед рюкзаком и вытащила единственные штаны и тунику, которые не сохли после стирки и не были заляпаны кровью. Не захвати Цинт мои вещи к Жрице, королева бы осталась с голой задницей.
Армия покинула мир фейри. Остались только те, кто либо принадлежал Андерхилл, либо просто-напросто отказался уходить.
Сейчас они прочесывали библиотечный хаос Жрицы, выискивая сведения о комплексе равновесия Андерхилл.
Я развернула штаны и сощурилась: что-то вдруг укатилось под кровать и с тихим стуком замерло.
Наклонившись, я сунула туда руку.
Дверь открылась.
– Что и требовалось доказать, – пробормотала Жрица. – Я не способна предвидеть всего. Даже не подозревала, что будущее уготовило мне любование твоей писькой.
– Не нравится – не смотри, – буркнула я, хватая маленький предмет.
Он тут же кольнул кожу, прямо как в первый раз. Ха. Несмотря на подсказку Луга и собственное буйное любопытство, я совсем забыла про игрушку-головоломку, которую нашла в столе Елисаваны. Интересно, а война против гиганта меня как-то оправдывает?..
Сев на корточки, я повертела игрушку в руках. В ней по-прежнему переплетались Благая и Неблагая магии. Прямо как во мне.
– Что это, Одуванчик? – Жрица встала рядом.
Я задумчиво хмыкнула.
– Головоломка, нашла ее в покоях Неблагой королевы. Похоже на игрушки, которые фейри дарили детям. Всегда хотела такую. Чтобы разгадать, они использовали магию. Больше ничего не помню. В этой есть и Благая, и Неблагая магия, и я ничего не могу поделать с чувством, что королева хранила ее для меня.
Переплетение тонких и толстых изгибов, со столбиками и единственным прямым стержнем.
– Идиотка твоя мать, – припечатала Жрица.
Неблагая королева была кем угодно, но не идиоткой.
– С чего ты это взяла?
Фыркнув, Жрица несколько раз стукнула тростью по деревянному полу.
– Иногда путь перед нами очевиден и так широк, что по нему пройдет сраное стадо аликорнов. А она выбрала узкую тернистую тропинку. Могла бы покончить с Рубезалем давным-давно, но дала прожить достаточно, чтоб он обрел два орудия, которые обеспечили ему власть, а себя поставила в такое положение, что пришлось объединиться с Благим королем и клепать детей, их единственную надежду уничтожить Рубезаля раз и навсегда.
Детей. Во множественном числе.
– Сколько? Знаю, что последним духом была моя сестра.
– Пятеро. – Жрица вздохнула, выглядела она как никогда усталой. – Я смотрела, как все они терпели поражение, несмотря на все попытки направлять их в меру ограниченных возможностей, мне дарованных. – Старуха склонила голову набок: – И что теперь, порицать меня, когда роль накладывает слишком много рамок? Нет, но все же, когда увядает одна сила, где-то растет другая. Я знаю. И, пожалуй, моему разочарованию было просто суждено достичь таких высот.
Кажется, она говорила не со
