Первый закон: Кровь и железо. Прежде чем их повесят. Последний довод королей - Джо Аберкромби
– Изрядно их тут, – заметил Байяз, и это еще было слабо сказано.
Глокта осклабился.
– Ох, не любят гурки путешествовать в одиночку.
Как и предупреждал маршал Варуз, город уже отрезали от мира: примерно в сотне шагов от внешней стены был выставлен частокол с узким рвом перед ним. Более чем достаточно, чтобы не допустить поставок и подкреплений извне. Чуть в отдалении разбивали лагеря: аккуратные квадратики белых шатров; кое-где подле них уже курились костры полевых кухонь и кузниц. Стало ясно, что гурки решили обосноваться под городом надолго. Союз, может, еще и не сдал Адую, но даже самый убежденный патриот понял бы: прилегающие к столице земли уже принадлежат императору Гуркхула.
– Не могу не восхититься их организованностью, – мрачно произнес Варуз.
– Да… организованностью. – Голос Джезаля, надломившись, заскрипел как старые доски. Храбриться в этот момент было бы чистым безумием.
От общей массы отделилась дюжина всадников и в спокойном темпе поскакала к стенам города. Над ней реяло два длинных шелковых флага: красный и желтый, с золотой кантийской вышивкой. Был, однако, еще и белый флаг, но столь малый, что его сразу никто и не заметил.
– Переговорщики, – прорычал первый из магов, медленно покачав головой. – Старые маразматики любят услышать собственный голос из чужих уст, потрепаться о справедливости перед тем, как начать бойню.
«Ну, ты у нас величайший знаток в том, что касается старых маразматиков, которые без ума от собственного голоса», – подумал, но так и не сказал Джезаль, наблюдая за приближением переговорщиков. Во главе посланников ехал высокий всадник в позолоченной броне и остроконечном шлеме. Горделивая осанка выдавала в нем человека, привыкшего к вниманию и подчинению.
Маршал Варуз сильно нахмурился.
– Генерал Мальзагурт.
– Вы его знаете?
– Он командовал императорскими войсками во время последней кампании. Мы с ним боролись месяцами, не один раз вели переговоры. Генерал – чрезвычайно коварный противник.
– И все же вы его превзошли, маршал?
– В конце концов да, ваше величество, – нерадостно признал Варуз. – Но тогда у меня была армия.
Гуркхульский генерал ехал опустевшими улочками внешней части города, за стеной Казамира. Перед вратами он остановился и, уперев одну руку в бок, гордо посмотрел на стену.
– Я генерал Мальзагурт, – прокричал он с сильным кантийским акцентом. – Избранный посланник его великолепия Уфмана-уль-Дошта, императора Гуркхула.
– Я король Джезаль Первый.
– Тот самый бастард.
Отрицать это смысла не было.
– Верно. Бастард. Почему бы вам не проехать в город, генерал? Поговорим с глазу на глаз, как цивилизованные люди.
Мальзагурт мельком глянул на Глокту.
– Простите, однако ваше правительство не всегда обращалось с нашими безоружными посланниками… цивилизованно. Мы, пожалуй, подождем снаружи. Пока.
– Как хотите. Полагаю, с маршалом Варузом вы знакомы?
– Разумеется. Прошла целая вечность с нашей последней схватки в пустошах. Я бы даже мог сказать, что скучал по вам… но не скажу. Как поживаете, мой старый друг и старый враг?
– Грех жаловаться, – буркнул Варуз.
Мальзагурт широким жестом окинул бурлящую реку живой силы императорских войск.
– И в нынешнем положении? Не знаю вашего второго…
– Это Байяз, первый из магов.
Ровный, спокойный голос одного из спутников Мальзагурта, смуглолицего человека в простой белой одежде вроде жреческой мантии, с виду не старше Джезаля. Он не надел брони и не принес оружия. На одежде и седле смуглолицего Джезаль не заметил украшений, и все же прочие члены отряда – даже Мальзагурт – взирали на него с уважением. Если не со страхом.
– Ага, – задумчиво пригладил бородку генерал. – Так вот он какой, Байяз.
Юноша в белом кивнул.
– Да, он. Столько времени прошло.
– Не так уж и много, Мамун, треклятый змей! – прорычал Байяз, вцепившись в парапет. Первый из магов так убедительно и долго играл роль заботливого и мудрого дядюшки, что Джезаль забыл, каков он в гневе. Король попятился, едва не заслоняя рукой лицо. Гуркхульские посланники и знаменосцы съежились, а один даже шумно проблевался. Даже сам Мальзагурт выглядел уже не столь героически.
Один только Мамун взирал на Байяза как ни в чем не бывало.
– Кое-кто из братьев верил, что ты сбежишь, но я-то знаю тебя лучше остальных. Кхалюль всегда говорил: гордость погубит тебя, и вот тому подтверждение. Сам удивляюсь, как я прежде мог считать тебя великим? Ты постарел, Байяз. Стал мелким и ничтожным.
– Когда смотришь снизу вверх, все кажется мелким! – прорычал первый из магов. Опираясь на посох, он угрожающе произнес: – Подымись ко мне, едок, и пока будешь гореть, оценишь мою слабость!
– Было время, когда ты мог поразить меня одним словом, однако ныне твои слова лишь сотрясают воздух. Годы текут медленно, но неумолимо, и силы твои утекают вместе с ними, тогда как мои возросли безмерно. За мной – сотня братьев и сестер. А кто с тобой, Байяз? – Ехидно улыбаясь, Мамун обвел стену взглядом. – Достойная тебя компания.
– Ты еще удивишься, какие у меня друзья.
– Сомневаюсь. Давным-давно Кхалюль сказал мне, каким станет твое последнее, рожденное отчаянием желание, и вот я вижу, что он был прав. Как всегда. В погоне за тенями ты оказался на краю мира. Хоть ты и называешь себя праведником, ты углубился во тьму… и потерпел неудачу. – Жрец обнажил два ряда ровных белых зубов. – Семя давно вне нашей досягаемости. Оно на многие лиги погрузилось в земную твердь, ушло ниже бездонного океана, и с ним пропали твои надежды. У тебя остался последний выбор: пойдешь с нами добровольно и предстанешь перед судом Кхалюля за свое предательство? Или мы придем и заберем с собой силой?
– Ты смеешь называть меня предателем? Ты, который осквернил наш орден и нарушил священный закон Эуса? Скольких ты убил ради своей силы?
Мамун лишь пожал плечами.
– Очень многих. И я этим не горжусь. Ты не оставил нам выбора, Байяз, и мы пошли темными путями, жертвуя тем, что было необходимо. Сейчас спорить о прошлом смысла нет. Мы уже столько веков стоим по разные стороны бездны и не сумеем переубедить друг друга. Кто прав, кто виноват, решат победители. Так уж повелось со Старых времен. Хоть я и знаю заранее, что ты ответишь, пророк велел спросить тебя: отправишься ли ты с нами в Саркант? Ответишь ли за свои великие преступления перед судом Кхалюля?
– Перед судом Кхалюля? – прорычал Байяз. – Он будет судить меня?!
