Как поймать монстра. Круг второй - Арина Цимеринг
– Ищу! – сказал он, возвращаясь к поискам.
Один из ящиков был выдвинут. Норман робко шагнул к комоду. Там лежало что-то укрытое в грубую холщовую ткань. Норман оглянулся на дверь и подошел еще ближе. Один из краев ткани был смят – и из-под него, словно почерневшая кость из-под снятой кожи, торчало железное дуло ружья. Небольшая, грубо сделанная коричневая жестянка с крышкой лежала рядом.
Когда он вернулся в комнату, Киаран так и не проснулся, хотя обычно спал чутко. Мойра так же стояла над ним, но смотрела за окно и по-прежнему не думала оборачиваться.
– Что это? – спросил Норман, подходя к ней и передавая жестянку.
– Кое-что, чтобы он чувствовал себя лучше.
– Он… не просто спит?
Мойра глянула на него так уничижительно, словно он был самым беспросветно глупым человеком во Вселенной. Норман не оскорбился – он часто себя так ощущал. И сейчас, пока она отвинчивала крышку, тоже, потому что неожиданно вспомнил:
– Мойра… Он аллергик, ему многое нель…
– Хватит, – отмахнулась она и взяла с подоконника оставленное кем-то – Норман был уверен, что Джеммой, – блюдце. – Будет он мне тут рассказывать…
Она раздраженно отряхнула блюдце и щедро отсыпала туда из банки – оказалось, какого-то толченого порошка. Повеяло трупным запахом. Норман машинально прикрыл лицо рукой и поморщился:
– Это…
– Боярышник. Немного защиты вам всем не повредит. Держи, – она всучила ему блюдце. – Завари ему, как проснется. Пусть выпьет. Вреда не будет.
Норман смотрел на блюдце в своих руках. Боярышник. Конечно. Его часто использовали в ритуалах, где требовалось восполнение энергии: он действовал как щит, отторгая порчу и негативные искажения. Пахло скверно, но Норман где-то читал, что при цветении боярышник и вправду пахнет совсем как труп. Возможно, из-за этого в некоторых культурах считалось, что кусты боярышника растут на границе миров – живого и мертвого.
«В некоторых культурах». В том числе в кельтской.
Норман поднял взгляд на Мойру – та смотрела прямо на него с испытующим прищуром.
– Мойра, – сказал Норман. – Я хочу найти нашего друга, Брайана. И других людей, пропавших здесь. И Эмер. Помогите мне.
Мойра молча направилась к выходу из комнаты. Норман, как был, с блюдцем, пошел за ней. Шел как привязанный, глядя ей в спину.
– Кейтлин сказала, что Эмер спит, как и все остальные. Что она имела в виду?
– Девочка не может смириться с реальностью, – седой затылок Мойры осуждающе качнулся. – Это тяжело для них всех. А ты своими бесконечными вопросами сбиваешь их с толку.
– Это не ответ, Мойра.
– Другого у меня для тебя нет, – отрезала та, выходя в столовую. Она повернулась к нему, и взгляд у нее был суровым. – Ты беспокоишь этих детей. Вы все здесь всех беспокоите. Смущаете умы людей.
Норман не стал оправдываться: да, все так и было. Сейчас это было неважно. И если он это понимал, то и она должна была!
– Кто такой Повелитель Холмов? – настаивал он. – Он обитает в лесу? Или в тоннелях? Мойра, ради бога, вы же не просто так дали увидеть мне то ружье!
– Идиот, – выплюнула она. – Опасность прямо у вас под носом, а не в лесу.
– Под носом? Где именно? Йен? Вы его имеете в виду? Мойра, – взмолился он, когда она снова не ответила. – На улице холод! Эмер может замерзнуть насмерть, это не…
– Ничего с ней уже не случится! – повысила она голос. – Думай не об Эмер! А о себе и твоих друзьях. Здесь ты ничего не исправишь!
Норман отставил мешающееся блюдце и преградил ей путь, когда она собиралась уйти в кухню.
– Значит, Эмер уже нет в живых? – предположил он. – Вы знали, что так случится. Вы говорили о ее страшной судьбе… Вы говорили о ритуале не просто так! Но ведь Самайн уже прошел и…
Она разъяренно вскинула подбородок:
– Я же говорила тебе, ты, пустоголовый американец! Зачем тебе очки?! – Она ткнула ему в очки пальцем, чуть не задев стекла, но Норман вовремя отшатнулся. – Делать твой вид умнее? Самайн не может пройти, мальчик!
– Тогда что он такое?! – не сдержался Норман. – Боже, Мойра, да с…
Она ударила по столу ладонью.
– Твоему Богу здесь не место! Слышишь? Даже не заикайся о нем! Один уже наворотил дел! Безмозглая слепая вера тебе не помощник!
Ее голос гремел так яростно, что Норман понял: он ничего не добьется своими требованиями. И Кэл ничего не добьется, подумал он, глядя на эту женщину. Ни допросом, ни пытками. Она искренне верила в то, что говорила.
Молчание, которое повисло между ними, Мойра прервала уже более спокойно:
– Все, о чем ты беспокоишься, – это глупости. – И добавила почти с сожалением: – Я не могу помочь тебе увидеть, пока ты не видишь сам.
– Почему? Почему не можете? – тихо спросил Норман.
– Ты додумаешься, – ответила она, – и придешь ко мне, когда будешь готов увидеть. И тогда мы поговорим.
И ушла.
Черная гадость, которая у четвероногого мутанта была вместо кожи, холодила руки. Джемма вытерла их о снег как могла, но даже он оказался не таким холодным, как эта разъедающая ледяная пленка: пробирало до костей.
– Ты разглядела его лицо? – спросил Кэл не оборачиваясь.
Он вел их по следам, видимым ему одному; Джемма не могла сконцентрироваться достаточно, чтобы хоть что-то разглядеть среди ветвей, снега и корней. Если они и выйдут на какое-то гнездовье, то только благодаря Кэлу… И тому, что на этот раз лес оставил им следы.
Почему-то от этой мысли внутри зашевелилась подозрительность.
– Да, – ответила Джемма, отгоняя тревогу. – Почти в десны с ним лобызалась. Конечно разглядела.
– Все-таки человек?
У материальных чудищ была длинная, ветвистая систематика, похожая на биологическую, – как Джемма билась над таксонами в восьмом классе, так и над паранормальной иерархией, придуманной какими-то умниками, в Академии УНР. И хотя Джемме всегда больше удавалось старое доброе пырни-и-пристрели, а учебу она еле осилила, но аттестацию сдала – и дело свое знала.
Чем бы ни был этот монстр, он относился к типу созданий, подвергшихся монструозной трансформации из одного существа в другое. У него, конечно же, было какое-то заумное латинское название, но черта с два Джемма его помнила. Зато она помнила, что эта разновидность разделяется всего на две категории: существо или умирает, чтобы трансформироваться, или остается живым.
Джемма не смогла понять, труп ли перед ней, поглощенный какой-то магической энергией, или под кошмарными искажениями все еще теплилась жизнь. Тело было полностью изменено; глаза тоже уже были разъедены, в глазницах хлюпали извивающиеся волокна этой гадкой черноты; ни слов, ни осознанности. Но мертв ли?
– У него торчала куртка, – вспомнила Джемма.
– Что?
– У него торчала куртка.
