Украденный наследник - Холли Блэк

В коридоре нас ждут еще два рыцаря. Они приводят меня в зал для аудиенций, где королева Аннет восседает на троне, покрытым мучнисто-белыми бабочками. Каждая из них то и дело взмахивает крыльями, что создает эффект подвижного ковра. Королева одета в черное платье – более простое, чем то, которое я видела на ней в последний раз, – а вот Оук так и не сменил одежду, будто вовсе не ложился спать. Его руки сложены за спиной. Тирнан стоит рядом с принцем, сохраняя каменное выражение лица.

Лишь сейчас, когда Оук серьезен, я понимаю, как привыкла к его непринужденным улыбкам. Под его глазом багровеет синяк.

Я вспоминаю, как он отшатнулся назад, когда кулак огра врезался ему в щеку. На его зубах краснела кровь, а он стоял словно в ожидании, когда его ударят еще раз.

– Ты меня обокрала. – В глазах Аннет сверкает едва скрываемая ярость. Она наверняка воспринимает потерю смертной и мерроу как позор, не говоря уже о том, что она упустила Гиацинта, которого едва ли не силой забрала у Оука. Думаю, ей особенно не нравится то, что я унизила ее перед наследником Верховного двора, хоть и дала ей повод задержать его еще ненадолго. Однако она никак не может доказать, что принц причастен к моим деяниям.

По крайней мере, я так думаю.

Если даже Ревиндра злится на меня, гнев Аннет будет гораздо неистовее и несравненно опаснее.

– Ты отрицаешь свою вину? – продолжает королева, глядя на меня так, как ястреб смотрит на крысу, которую готовится схватить.

Я бросаю взгляд на Оука, наблюдающего за мной с лихорадочным напряжением.

– Не могу, – выдавливаю я. Дрожу всем телом. Прикусываю щеку, чтобы боль помогла мне вернуться в реальность. Я слишком хорошо помню, каково это – ждать очередного наказания от капризного правителя.

– Итак, – произносит Неблагая королева. – Похоже, ты в сговоре с врагами Эльфхейма.

Я не позволю ей повесить на меня это обвинение.

– Нет.

– Тогда ответь мне: ты можешь поклясться, что абсолютно верна принцу во всех своих мыслях и действиях?

Я хочу ответить, но не могу вымолвить ни слова. Снова перевожу взгляд на Оука. Чувствую, как вокруг меня захлопывается ловушка.

– Никто не способен принести такую клятву.

– А-а-а, – протягивает Аннет. – Как интересно.

Должен быть какой-то ответ, который не поставит меня в еще более затруднительное положение.

– Принцу не нужен Гиацинт, пока у него есть я.

– Вот только теперь ты в моих руках, – отзывается королева Аннет, и Оук украдкой смотрит на нее.

– Разве он не отправится немедленно к леди Ноури, чтобы в деталях поведать о нашем плане? – спрашивает Оук. Он заговаривает впервые с тех пор, как я вошла в зал. Услышав его голос, я вздрагиваю.

Отрицательно качаю головой.

– Он принес мне клятву.

Королева Аннет оборачивается к принцу:

– Ваша дама сердца не только увела пленника у вас из-под носа, но еще и использует его, чтобы собрать свою собственную маленькую армию.

Краска приливает к моим щекам. С каждым словом, которое я произношу, мой поступок выглядит в их глазах все хуже. Гораздо, гораздо хуже.

– Было нечестно запирать Гиацинта в темнице.

– Кто ты такая, чтобы указывать тем, кто выше тебя по положению, что честно, а что нет? Ты, вероломное дитя, дочь изменницы, должна быть благодарна, что тебя не превратили в рыбу и не съели на обед, после того как ты предала Верховный двор!

Я закусываю губу, пронзая кожу острыми зубами. Ощущаю вкус собственной крови.

– Ты правда освободила его по этой причине? – спрашивает Оук, глядя на меня с непривычной свирепостью.

Я коротко киваю, и его лицо приобретает отстраненное выражение. Интересно, разозлило ли его то, что меня назвали его дамой сердца?

– Озерный Джек сообщил, что ты собиралась улизнуть вместе с Гиацинтом, – продолжает королева. – Ему не терпелось поведать нам все о вашем бегстве. Но тем не менее ты здесь. Что-то помешало вашему плану или ты задержалась, чтобы совершить еще одно предательство?

Я всей своей душой надеюсь, что пруд Озерного Джека пересохнет.

– Это неправда, – отвечаю я.

– Да что ты говоришь? – вопрошает Аннет. – Ты не собиралась бежать вместе с ним?

– Нет, – произношу я. – Никогда.

Она подается вперед, сдвигаясь на край своего покрытого бабочками трона.

– И почему же?

Я смотрю на Оука.

– Потому что у меня есть свои причины продолжать этот поход.

Королева Аннет фыркает.

– Какая храбрая маленькая предатель– ница.

– Как ты убедила Джека помочь тебе? – спрашивает Оук мягким голосом. – Он правда сделал это ради игрушки? Я отдал бы ему гораздо больше серебра, если бы он сообщил мне о твоих планах.

– Он сделал это ради собственной гордости, – говорю я.

Оук кивает.

– Теперь я начинаю понимать свои ошибки.

– А что насчет смертной? – спрашивает королева Аннет. – Зачем ты вмешалась в ее судьбу? Почему выпустила мерроу?

– Он умирал без воды. А Гвен всего лишь пыталась спасти своего возлюбленного. – Пусть я и нарушила кодекс правил фейри, но хотя бы в том, что касается освобождения Гвен, моя совесть чиста.

– Смертным свойственно лгать, – фыркает Неблагая королева.

– Но это не значит, что каждое их слово – ложь, – парирую я. Мой голос дрожит, но я заставляю себя продолжить: – При вашем дворе есть юноша-музыкант, который не возвращался в мир смертных уже много дней, но из-за чар считает, что прошло гораздо меньше времени?

– А даже если это так? – отзывается королева Аннет. Более однозначного признания из нее не выбить. – Лгунья она или нет, но ты все равно займешь ее место. Ты причинила вред Двору Бабочек и заплатишь за это собственной кожей.

Меня охватывает дрожь, с которой я ничего не могу поделать.

Стиснув челюсть, Оук переводит взгляд на Неблагую королеву. Однако, когда он начинает говорить, его голос звучит беззаботно:

– Боюсь, она не может у вас остаться.

– Неужели? – спрашивает королева Аннет тоном женщины, убившей большинство своих бывших возлюбленных и готовой совершить еще одно убийство, если ее вынудят.

Губы принца расплываются в очаровательной улыбке – той самой, с помощью которой он может убедить утку принести ему яйца из собственного гнезда, чтобы он съел их на завтрак. Той самой, благодаря которой напряженные переговоры о судьбе пленницы начинают казаться не более чем игрой.

– Возможно, вы недовольны побегом Гиацинта, но пострадавшая сторона здесь я. Пусть Рэн выкрала его из вашей темницы, он все-таки был моим пленником. Нельзя сказать, что вы здесь пострадавшая сторона. – Он пожимает плечами, словно извиняясь перед ней. – Однако мы можем найти для вас другую смертную