Плащ и галстук - Харитон Байконурович Мамбурин
— Ты… угадал. У меня действительно проблемы с психикой, — наконец, проговорила моя невольная собеседница, когда закончила хватать ртом воздух, — А еще… с мужиками. Я мазохистка. Слышал… о таких?
Обосраться и не жить.
Ой, то есть я угадал! И даже больше. От перспектив получить руку помощи туда, куда не светит солнце, Вероника от страха (и не только!!) так психанула, что наведенный гипнотизером блок слетел. Заодно слетели и все остальные тормоза, от чего мы с Юлькой до самого утра слушали историю жизни девушки, бывшей одной из первых «чистых» на планете.
Заикаясь, дергаясь и куря одну за другой мои сигареты, Кладышева рассказывала и рассказывала.
Маленькое село в трех сотнях километров от Омска, где прижился советский еврей, когда-то бывший довольно известным журналистом, а теперь работающий механизатором. Большая семья. Девочка, старшая дочь, обнаружившая, что может больше не спать. Что она больше не устает. Оказывается, адаптанты встречаются и среди журналистов. Вероника, мечтающая о жизни в городе, решила скрыть свои новые способности и начала по ночам зубрить книги, взятые в местной чахлой библиотеке. Но сложно сохранить тайну в большой семье. Мать узнала. Испуг, истерика, звонок «куда надо», признание отца за стаканом самогона.
С утра за ней приехали.
Дальше было много экспериментов. Плохих, хороших, разных. В основном связанных с болью, так как проверить возможности регенератора легче всего через нанесение ему физического ущерба. Долгие пять лет, за время которых появилось еще несколько «чистых», точно таких же как она. Юных, полных энергии, вечных. Много, много, много боли. Нет, над ней не издевались, не мучили в том смысле, что вкладывают в разные страшилки, но как бы вежлив доктор не был, шприц с новым «раздражителем» от этого менее болезненным не становится.
Ну и конечно, какая юная девушка не влюбится в ассистента своего «лечащего» врача? За пять-то лет?
…а потом, оказавшись на свободе, более того, даже в университете, полном прекрасной советской молодежи, не поймет, что секс без боли ей неинтересен совершенно? Ей, но не телу, которое, тем не менее, никак не могло получить желаемое? Ну, достигнуть финиша?
— Ух, жопа! — сочувственно отреагировал я. Так вот что у неё с чердаком. Теперь выбор профессии и глубина изучения нужной науки не кажутся удивительными — Кладышева всю жизнь боролась с той «миной», что заложила по дурости в молодости.
— Это, кстати, еще одна причина, почему я тебя доводила, — хмыкнула на это слегка пришедшая в себя Вероника, — Надеялась, что если слетишь с катушек, то… сдерживаться не будешь, понимаешь? Толку от тех, кто сдерживаются…
— Стоп. То есть, ты Янлинь, Сидорову, и… просто так? — внезапно понял я всю глубину глубин покосившейся крыши сидящей за столом девицы.
— Ну почему просто так, — брюнетка фыркнула, мотнув короткой челкой, — Для дела надо было. Да и забавно это. И приятно.
Забавно? Вот же стерва!!
Глава 13. Чудесное виденье
Здравствуйте, меня зовут Виктор Изотов и я бью женщин и детей. Что еще хуже — я бью их сейчас в одном флаконе, так сказать, оптом. На постоянной и регулярной основе теперь вот, что особенно неприятно. А знаете, как это все можно усугубить? Я это проделываю под надзором своей почти-невесты! Пристальным, внимательным, и, что откровенно раздражает, — ревнивым.
Хлобысь!
— Аааах! Еще!!
Хлобысь! Хлобысь!!
— Ну же!!!
Выдав особо злой шлепок по багровой заднице, я добился того, что Вероника, заскулив, свернулась в позу эмбриона, принявшись кайфовать там о чем-то своем, о мазохистском.
— И как так получилось? — риторически спросил я потолок, а затем, спихнув голую балдеющую извращенку на матрас, попробовал покинуть эту обитель порока, работающую на полставки моей спальней. Что получилось не слишком то успешно, потому как сзади в майку мне вцепились мертвой хваткой с просящим воплем «Давай по нормальному! Витя! Ну пожалуйста!»
Черт.
— Мы договаривались! — реакция от Палатенца поступила незамедлительно. Вмиг возникшая у кровати Юлька растопырила руки, проливая целые пучки миниатюрных молний на схватившую меня брюнетку. Та, едва не порвав мою любимую алкоголичку, отцепилась, принявшись вовсю дергаться на кровати, протестующе мыча под воздействием электричества. Вяло ругнувшись, я ушел на кухню пить чай.
Почему мне уже давно кажется, что я живу вторую жизнь не в великом ужасном могучем СССР, а в каком-то комедийно-трэшевом триллере с арт-хаусными порновставками?! Вон, куда уж артхауснее призрака, херачащего молниями счастливо пищащую малявку с отбитой жоп… стоп, жопа в порядке, это я руку отбил.
— Юль, ни в чем себе не отказывай! — донес я до мстительного духа свою точку зрения, — Она заманала меня на по*бушки разводить! Я знал, что Кладышевой нельзя доверять!
— …моооооожно! — умудрилась пропищать «жертва», извивающаяся от своего больного удовольствия в виде интенсивной электрической стимуляции. Окалина-младшая, в ответ на это, взмахом руки закрыла дверь и, судя по всему, утроила усилия по «наказанию» похотливицы. Видимо, снова придется новое постельное белье у бабы Цао просить, спалит же нафиг...
А знаете, что самое смешное во всей этой ситуации? То, что у меня нет женщины. Яйцами скоро можно будет груши эффективно околачивать… Тьфу!! И ведь даже нельзя спросить небеса о том, когда моя жизнь свернула не туда!
Кто там пищит «трахни уже кого-нибудь»? Нафиг иди, да? И мозг включи! Никого нельзя! Даже Сидоровой поблизости нет!
— Шипоголовый! — ожил динамик интеркома знакомым старческим скрипучим голосом, — Поднимайся. Нужно встретить новых жильцов. И захвати с собой соседку.
— Которую? — из вредности поинтересовался я, пребывая не в восторге от властной бабки.
— Ту, которая может стоять на ногах! И оденься, наконец!
Ох, бедная баба Цао, чего только она в этой жизни через камеры и не повидала-то…
— В этой хате я единственный, кто твердо стоит на ногах…, — с оттенком гордости пробормотал я, отправляясь облачаться в комнату, полную греха, стонов и валяющегося на моей обугленной кровати порока.
Мда, думаю, вы теперь куда как лучше понимаете мою нездоровую симпатию к Вольфгангу? Точнее, учитывая все обстоятельства, здоровую?
То-то и оно.
Против произвола старой китаянки я возражать даже не думал. Отношения важны, а значок за
