Екатерина Соболь - Короли будущего
В ответ Джетт задрал на боку рубашку и показал огромный синяк.
– Он меня не узнал, понимаешь? Посланники и дворцовая охрана пытаются подавить бунт, и на них это тоже начинает действовать. Колотят всех, кто под руку попадется. Темнота еще гуще стала, и вся – над дворцом и мастерскими. Генри, если ты здесь загнешься, им никто не поможет. – Джетт снова протянул руку сквозь решетку. – Давай, хватит валяться. Пожмешь мне руку в честь встречи или ты у нас теперь птица слишком высокого полета?
Он широко улыбался, а глаза были грустные, и Генри понял: Джетт прекрасно понял, что Генри сказал ему про предсказание Освальда. Но открытая ладонь, протянутая сквозь прутья, спокойно ждала его, и Генри с трудом поднялся и, держа цепь, чтобы не гремела, подошел к решетке и сжал его руку. Джетт встряхнул его ладонь, потом выпустил и кивнул в сторону:
– Раз уж ты все равно встал, отведай местных деликатесов. Я по этой кормежке точно не скучал, но тебе и она не помешает.
Генри сел на пол и взял миску, которую Злыдень вечером так и не забрал. Деревянная ложка лежала рядом, и он, сгорбившись, начал есть. Это была какая-то сбившаяся крупными, вязкими комками крупа в мясном соусе, на вкус довольно мерзкая, но под взглядом Джетта он послушно жевал.
– Я тебе пока еще кое-что расскажу, – заговорил Джетт. У него явно были сложные отношения с тишиной. – От мастерских я решил держаться подальше и, чтобы провести ночь с пользой, вернулся туда, где ты Сердце в воду бросил. Поразительно умное решение! Но уж ладно, не будем об этом. Я спрятался за ближайшим зданием и стал ждать: наверняка ночью кто-нибудь решит прихватить Сердце со дна. И представь, я угадал! Посреди ночи, когда я уже засыпать начал, пришел человек. Я не понял, мужчина или женщина, он в плаще с капюшоном был, но вроде фигурой на Освальда не похож – выше. И начал он длинной палкой дно прощупывать. Пара часов прошла, но потом, судя по всему, он все-таки нашел. Человек стал примеряться, как бы поднять ларец, а я тем временем отбежал подальше и начал топать и на разные голоса изображать, что из-за поворота несколько человек приближаются. Человек сбежал и до утра уже не появлялся. – Джетт повернулся к окну и сощурился от лунного света. – Ларец тяжелый, озеро глубокое – днем, на виду у всех, не достанешь, а вот ночью… Ну, я и подбил несколько человек из мастерских, чтобы они на площади ночевали. Дескать, так король их протест увидит. Когда я за свиной головой шел, они там уже целый лагерь разбили. Вора это на пару дней отпугнет, а там всех наверняка разгонят. Надо скрываться отсюда, Генри, и быстро. Ты не для того Сердце волшебства доставал, чтобы кто-то его свистнул. Новость была хуже некуда, и Генри вдруг разозлился. Джетт прав: он слишком далеко зашел, поздно отступать. Сколько бы ему времени ни осталось – может, этого достаточно, чтобы победить?
– Как ты отсюда сбежал в прошлый раз? Выкладывай, – приказал Генри, отставив пустую миску, и улыбка на лице Джетта поползла к ушам.
– Вот теперь я узнаю этого парня. Многие мне задавали этот вопрос, но ты будешь первым, кому я отвечу, – торжественно заявил Джетт.
И начал рассказывать.
То, что план Джетта звучал безумно, – еще слабо сказано, но было в нем и кое-что хорошее. План был бы куда проще, если бы Генри просто использовал свой дар, но Джетт ни разу ему этого не предложил. Он ничего не знал о том, что сказал Барс, и все равно не заставлял Генри ничего уничтожать. Нет, Джетт собирался действовать исключительно мирными средствами – настолько мирными, что Генри за голову схватился, когда услышал.
Большая часть следующего дня прошла тихо: Генри, как ему и было велено, продолжал молча лежать и сверлить взглядом стену. Правда, теперь, когда приносили еду, он ел, стараясь не думать о том, что в миске. Вечером силы пригодятся. А Джетт весь день болтал – развлекал заключенных фокусами и какими-то дурацкими шутками, над которыми те хохотали до слез. Вчерашний железный стук из-за стены теперь частил с удвоенной силой, и Генри услышал, как зубастый сказал Джетту:
– Там, за стенкой, комната Злыдня. Охранники работают по сменам, а постоянные надзиратели прямо в Цитадели живут. И Злыдень наш уже неделю занимается чем-то непонятным – стук этот проклятущий день-деньской раздается. Мы ему говорим: «Всегда знали, что ты, пока нами не занят, баклуши бьешь, но не думали, что так громко». Здорово мы его подкололи, да? А он разозлился, не наше, дескать, это дело. Все нервы нам вымотал!
У Генри тут же появилось вполне логичное объяснение этому стуку, но в разговоре он пока участвовать не собирался, поскольку Джетт велел выждать правильный момент. И момент наступил, когда солнце уже клонилось к закату.
– Скажите, господа, а слышали вы, чтобы кому-нибудь удалось отсюда сбежать? – начал Джетт.
А то! – фыркнул Лось. – Полгода назад случай был такой таинственный, что прямо мороз по коже! Это на другом этаже было, но нам Злыдень рассказывал. Был какой-то заключенный, хромой воришка. Так он взял и исчез из камеры во время ужина! Другие заключенные не заметили ничего, говорят, был, когда еду разносили, а потом пригляделись – нету никого! А им-то смысла нет врать, кто ж будет чужой побег прикрывать! Наоборот, так все побеги и проваливаются – даже если какой-нибудь парень решетку перепилит или ключ стащит, другие заключенные тут же охрану зовут, такой уж закон жизни – каждый сам за себя.
Лось рассказывал охотно, остальные кивали, и улыбка на лице Джетта принимала все более самодовольный оттенок.
– А ладно бы тот хромой воришка просто из камеры исчез! На этаже все время охрана дежурит, у ворот ее и вообще видимо-невидимо – и никто ничего не видел, парень как в воздухе растворился! Это дело даже посланники расследовали, но так никто и не понял, как он смылся. Величайшая загадка нашей тюрьмы!
– Благодарю, – важно сказал Джетт. – Даже не мечтал стать таким легендарным.
С минуту все молча смотрели на него. Потом – на его хромую ногу. Потом Лось фыркнул.
– Да ладно. Эта птица была явно покрупнее тебя!
– Я сбежал исключительно благодаря тому, что птица я не очень крупная, но спасибо, – благосклонно кивнул Джетт. – На окне в комнате надзирателя ведь и на вашем этаже решеток нет?
– Нету, – медленно проговорил зубастый. – Мы видели пару раз, когда нас мыться вели. Даже обсуждали, можно ли так сбежать, да никто не решился. Окна-то маленькие, не пролезть. Да еще и на Мертвое озеро выходят. Лучше уж полжизни в Цитадели отсидеть, да потом целеньким выйти, чем озеро потревожить. Мне в детстве мама говорила, что в лунные ночи чудовище там своими глазами видала.
– Все дело в том, что никакого чудовища нет, – сообщил Джетт. – Никогда я в эти выдумки не верил, и, хотя последние события доказали, что волшебство все-таки бывает, в историю с чудовищем я точно не поверю. Обычное озеро – вода противная, но ничего страшного. Так вот, я пробрался в комнату надзирателя, пока он ужинал с остальными работниками тюрьмы, вылез в окно, упал в озеро и доплыл до берега. Все. А сегодня я сделаю это еще раз. В шесть наш надзиратель принесет еду и сам уйдет есть, а посуду заберет только через час.
– Только одного ты не учел. – Улыбка Лося стала неприятной. – Мы сейчас Злыдня позовем и выложим ему твой план, раз ты такой дурак, что нам все рассказал.
– Не позовете, – уверенно заявил Джетт.
– Почему это?
– Потому что я сюда пробрался, чтобы забрать вот этого парня. На самом деле мы знакомы, но я эту новость приберег, а то вы бы ее сразу надзирателю выдали. Вы даже представить не можете, с кем вам довелось посидеть в одной тюрьме. Когда-нибудь внукам расскажете. – Джетт вытянулся на койке и махнул рукой. – Генри, давай. Всю правду, от начала до конца.
Генри сел. Это все еще казалось ему ужасной идеей, но Джетт накануне настаивал. «Нет положения, которого нельзя спасти хорошей историей, – говорил он. – А у тебя в запасе история получше любой, какую я мог бы выдумать: твоя собственная. Увидишь, все получится». Сейчас, глядя на подозрительные лица заключенных, Генри сильно в этом сомневался, но все же начал:
– Меня заковали, потому что у меня дар огня. Как у разрушителя из сказки. Но я сказку узнал только недавно, а до этого жил в лесу с отцом. Мы сидели там тихо, он учил меня охотиться, но однажды был голодный год, и я решил украсть из поселения людей овцу…
Он рассказал им все. Про то, как люди много лет за ним охотились. Про Тиса, который однажды явился ему в лесу. Про Барса и двух глуповатых братьев, про огненных зверей и посланников, про встречу с Джеттом и испытания. Про то, как он достал Сердце волшебства, как попал в королевский дворец и искал там корону, про то, как Освальд пробрался в дом Тиса и что он предсказал. Умолчал он только о том, что Освальд – его отец, но это Генри уж точно собирался оставить при себе навсегда.
Генри еще никогда в жизни не говорил так долго, но оказалось, это не сложно, когда тебя слушают, открыв рты. Заключенные не перебивали, не задавали вопросов – только иногда смеялись, а пару раз вытерли слезу. Когда Генри закончил, повисла такая тишина, что Генри услышал, как бьется о стену залетевшая снаружи муха.
