Ярче, чем Жар-птица - Диана Анатольевна Будко
– В Балтинии редко идет дождь вне триады, а если идет, то с такой силой, что и море зальет, – принц Туллий кивнул в сторону окна. – Было бы верхом неприличия отпускать вас в самый разгар непогоды. До ужина еще далеко, но не согласились бы вы, Ирис, перекусить вместе со мной? – Последние слова он пробормотал, изучая подол ее желтого платья, расшитый серыми шерстяными нитями.
– С радостью приму ваше приглашение, принц Туллий! – Девушка сделала реверанс.
«Создатель, зачем я согласилась? Мало ли что он хочет выведать? Не стоит бояться. Наверное, он вот-вот услышит стук моего сердца!»
Принц Туллий растерянно улыбнулся и, почесав нос, произнес:
– Вы не против, если мы пойдем не в столовую, а в библиотеку. Уверен, она понравится вам гораздо больше. – Его голос стал еле слышен, и, к своему изумлению, девушка заметила, что он нервничает и смущается не меньше, чем она. – Там есть интересные книги, в том числе и по чародейству.
– Конечно. Как вам будет угодно. С удовольствием взгляну на вашу библиотеку. Если меня что-то заинтересует, можно будет взять почитать?
– Разумеется. Только не используйте заклинания из этих книг против меня. Я могу ответить тем же.
– Я не сомневаюсь, ваша светлость.
* * *
Библиотека превзошла ожидания Ирис, однако, несмотря на солидность и старость фолиантов, она напоминала скорее лавку старьевщика: каждый том просто кричал о своей ненужности и предупреждал, что страницы истлели за долгие годы прозябания. Однако больше всего девушку заинтересовала маленькая фигурка на письменном столе.
– Какой славный единорог. Вам кто-то его подарил?
– Да. – Принц Туллий с трепетом взял фигурку и поднес к свету, чтобы стала заметна не только тонкая резьба, но и роскошный камушек, с которым, когда он был еще смолой, соединился маленький неприметный цветочек, незабудка. – Видите, это очень редкий экземпляр.
– Просто удивительно. – Ирис инстинктивно спрятала руки за спину, чтобы ненароком не дотронуться до этого шедевра. – Удивительно, что вы не прячете его в сокровищнице, а держите у себя на столе.
– Этого единорога сделал и неожиданно подарил мне любимый человек. – Мужчина с нежностью погладил темно-оранжевую гриву. – Каждая вещь на этом столе многое для меня значит, это памятные подарки от людей, которым я дорог.
– Какие острые кораллы… – Девушка кончиками пальцев прикоснулась к длинному алому ожерелью, свернувшемуся змеей на твердом сером переплете.
– Пожалуй… – Принц Туллий мотнул головой, словно сомневаясь, стоит произносить следующую фразу вслух или нет. – Это бусы моей сестры… Они всегда немного впивались ей в шею. Когда она уезжала к жениху, то оставила их на своем столике вместе с запиской для меня. Согласитесь, у тела своя память. Да и любое воображаемое ощущение оно способно пережить как реальное. Теперь, стоит мне прикоснуться к этим кораллам… – он накрыл ладонью украшение, – они вонзаются в мои пальцы, и мне кажется, что рядом сестра и мама.
В библиотеке сразу стало неуютно. Ирис поняла, что принц Туллий уже раскаивается в своих словах. Ей и самой казалось, будто она только что вылила ведро воды на тщательно оберегаемую разрисованную бумажную фигурку, и теперь та медленно расползается грязным ошметком под тяжестью влаги.
За стеной послышалось легкое постукивание тарелок друг о дружку, приятно запахло розовым шербетом и пирожными с ванильным кремом. Дверь приоткрылась. Принц Туллий вздрогнул и убрал руку от украшения. Бусы сползли на стол, и Ирис прочла маленькую серебряную надпись на томике: «О природе волшебства».
«После того, что он мне рассказал, даже не стоит и просить хотя бы полистать эту книгу! Сколько я о ней слышала, и вот… лежит под носом, а даже приоткрыть нельзя!» – Волшебница с досады прикусила губу.
Принц Туллий по-своему ее понял и извиняющимся тоном пригласил к столу.
– Карнеол, выйдите, пожалуйста, – обратился он к придворному, просто пышущему самодовольством.
– Как первый хранитель покоев, я обязан присутствовать, пока вы едите, если рядом находятся посторонние. – Придворный шикнул на слугу, который положил салфетку не слева, а справа.
– Вы проследили за тем, что стол накрыт. Можете быть свободны.
– Но… – Ирис с отвращением заметила, что пальцы обеих рук, вопреки всякому этикету, он сложил в детском защитном жесте: «Он ненавидит меня за то, что сказитель выше, чем первый хранитель покоев. Неужели считает своей конкуренткой? Эмеральд прав. Почему принц Туллий его здесь держит?»
– Смею вам напомнить, что волшебница Ирис, как и вы, входит в придворную свиту.
– Небо указало вам верный путь, – елейно пролепетал Карнеол.
Некоторое время Ирис и принц Туллий сидели молча. Каждый кусочек пирожного застревал у нее в горле, а навязчивый ванильный запах только раздражал. Было сложно не заметить, что местный повар относился к своей работе без всякого трепета.
– Попробуйте розовый шербет, он очень вкусный.
– Да, действительно. Мне кажется, или он сделан именно из розовых роз, а не как положено по рецепту – из чайных?
– У меня аллергия на чайные розы.
– Мне кажется, так даже лучше.
– Вы не представляете, сколько времени ушло на то, чтобы объяснить это моим придворным. Они прямо-таки объявили мне войну.
– Из-за шербета?
– Именно, они упорно делали его из чайных роз. В конце концов однажды я не выдержал, спустился на кухню и вылил им под ноги котел с только что закипевшим напитком.
Ирис вздрогнула.
– Мой поступок показался вам недостойным принца? Мне было лет шестнадцать. Только-только объявлен наследником. Тогда я думал, это же так важно, как они ко мне относятся! Сначала пытался запугать, потом – завоевать любовь и доверие. Лишь потом, став принцем, я понял: их отношение ко мне, их чувства ничего не значат. Все они – лишь капли воды, которые высохнут рано или поздно. Есть то, что находится вне времени, вне моей власти и их желания. Самое важное – Балтиния. Ее интересы, спокойствие и процветание. Я никому не позволю ее уничтожить. Даже под самым благовидным предлогом. Она должна существовать. Любая угроза в мой адрес ставит под сомнение и ее судьбу. Я вынужден защищаться. Я защищаю не себя, а ее. Я ни перед чем и ни перед кем не остановлюсь. Я всего лишь выполняю обещания, которые дал князю Адасу, и не нарушу ни одно из них, даже если с меня живого начнут стягивать кожу.
– Вы хотите этим
