Юрий Никитин - Начало всех Начал
Глава 5
Несмотря на проклятие Творца, напуганная Ева довольно легко родила пятерых детей: сперва Каина с сестрой-близнецом, затем Авеля с двумя сестрами.
Адам тревожился за Еву так, что почернел и сильно похудел, но, когда она пришла в себя после родов и счастливо ворковала, вскармливая детей, он воспрянул духом и утроил усилия на охоте, добывая самое нежное мясо, самую лучшую рыбу, и даже сам собирал ягоды, хотя последнее время считал это женским занятием.
Дети быстро начали вылезать из пещеры и с любопытством рассматривать мир. Пес вылизывал их, играл с ними, а они счастливо повисали на нем, залезали сверху. Ангелы то и дело пролетали над местом поселения Адама, стараясь разгадать замысел Творца. Люцифер поглядывал как на людей, так и на ангелов, его больше интересовало, как быстро ангелы обретут самостоятельность, вот так глядя на людей, отвергнувших власть Творца.
Он слышал, как всегда угрюмый Кассиль проворчал:
— Вот теперь пусть падают…
Нехаштирон посмотрел на людей, на Кассиля, снова перевел внимание на людей. Из пещеры вылезли два человеческих детеныша и кувыркались, играя, совсем как молодые волчата.
— Падают? — спросил он туповато. — Откуда?
— С высоких деревьев, — ответил Кассиль и впервые скупо улыбнулся.
Однажды Адам, изорвав в лесу одежду, хотел надеть что-то новое, но занятая детьми Ева не успела ничего сшить, и тогда он вытащил из дальнего угла запыленную одежду из шкуры Змея, которую им изготовил на дорогу Господь.
Он морщился, не нравилось само напоминание о Змее, однако охота пошла удивительно хорошо: он с легкостью догонял любого зверя, а любого удара хватало, чтобы убить его мгновенно. И еще в этой шкуре он слышал любые шорохи на огромных расстояниях, понимал язык зверей и заранее знал, куда пойти, чтобы найти богатую добычу.
Он знал, мелькнула мысль. Он знал, что однажды мне понадобится добычи больше, чем я могу добывать для себя и Евы…
В этот раз он убил двух оленей, а затем и молодую лань, у которой мясо особенно сочное и мягкое. Ева охнула, когда он появился у входа в пещеру и свалил на землю тяжелые туши.
— Этого нам хватит на несколько дней, — сказал он.
Она покачала головой, сама за это время похудевшая и подурневшая. Адам видел, с какой тревогой и жалостью она всматривается в его лицо.
— Простишь ли ты меня когда-нибудь, Адам?
Ее глаза наполнились слезами. Он поспешно привлек ее к себе, она уткнулась лицом в его грудь и заревела громче.
— Все забыто, — сказал и поправил себя: — Ничего не было!.. Мы здесь, мы двое, нам трудно, но все равно я с тобой счастлив.
Она громко всхлипнула.
— Как ты много потерял из-за меня, Адам! Раньше твое лицо светилось, отражая образ Творца… Даже яркий свет, созданный Творцом в первый день творения, теперь исчез. Даже вечную жизнь ты потерял!
Он сказал тяжело:
— Ева, не надо. Что сделано, то сделано.
— Деревья почти не дают плодов, — сказала она и тихонько заплакала. — Земля взращивает чертополох и терновник… Я не знаю, чем кормить детей!
— Мясо и рыба, — возразил он, — хорошая еда! А теперь ты можешь собирать ягоды.
— Ягод нет, — сказала она печально.
— В лесу полно орехов!.. И вообще, Ева, я уже посадил те семена! Брось скулить, все будет хорошо.
Она вздохнула.
— Адам, я же не о себе тревожусь…
— Знаю, маленькая. Знаю. Но все будет хорошо…
Сегодня в затянутом тучами небе блеснул белый свет. Адам едва успел вскинуть голову, как перед ним вспыхнула небесным огнем исполинская фигура, вся из огня и света. Ангел, а теперь уже архангел, судя по количеству крыльев, Рафаил завис над землей, не касаясь ее подошвами, весь в белом сверкающем хитоне, за спиной масса огромных роскошных крыльев, Адам даже не рассмотрел, сколько их там пар, но больше двух, это точно.
Рафаил молчал, рассматривая Адама, Адам тоже сдержался, чувствуя к ангелу зависть и неприязнь: они все еще рядом с Господом, в саду Эдем, им удалось опорочить человека и вытеснить его из сада.
Рафаил заговорил наконец сильным, красивым и очень доброжелательным голосом:
— Здравствуй, Адам!
Адам ответил с неприязнью:
— Зачем явился? Получил указание изгнать меня еще и с этой земли? Что, еще какой-то запрет ввели, о котором я даже не слыхал?
Ангел сказал все тем же красивым голосом, словно сам им любовался и вслушивался в интонации:
— Сколько же в тебе злости, Адам… А я ведь всегда был к тебе дружен.
— Это злость? — удивился Адам.
— А как ты называешь сам?
— Обида, — отрезал Адам. — Несправедливая обида.
— Разве не ты нарушил запрет?
Адам поморщился.
— Ладно, не начинай… Говори, зачем прислан. Ты же такой, сам ничего по своей воле, ты не Люцифер…
— Верно, — ответил Рафаил ровным голосом. — Я всего лишь посланник. Но все же от себя скажу, что ты напрасно полагаешь, будто Господь порвал с тобой все нити. Он гневается на тебя, это верно, но и не хочет, чтобы ты страдал сверх… того, что тебе отмерено. К тому же у тебя теперь дети.
Адам спросил с недоверием:
— Что это значит?
— Господь велел передать тебе семена, — ответил архангел. — Посади их в землю, они прорастут и дадут зерно, которым будешь кормиться. И ты, и Ева, и твои дети, и дети их детей.
Адам сказал с тоской:
— Семена я и сам отыскал и посадил. Что-то да вырастет… Лучше бы Он не семена прислал, а позволил нам вернуться… Вон Ева только и мечтает…
— А ты?
— Я не женщина! Мужчина проживет везде.
— Возвращение исключено, — сказал Рафаил твердо, но с сочувствием в голосе. — И вовсе не потому, что Эдема больше нет. Совсем не потому, Адам.
— А почему?
— Потому что человек сперва должен думать, — ответил Рафаил с печалью, — к каким последствиям приведет его поступок. И понимать, что все сделанное нельзя сделать несделанным. А если можно было бы вот так, как ты говоришь, то цена проступка стала бы ничтожной, а это губительно.
Адам с тоской оглядел страшный мир, в котором они с Евой жили в последнее время.
— Ничтожной? Да здесь одни сутки прожить — всю жизнь будешь просыпаться в ужасе. Ева так часто плачет…
Рафаил сказал с сочувствием:
— Привыкайте оба. Тебе в этом мире жить отныне всегда. И твоему потомству. Возьми семена!
Адам подставил ладони. Струйка семян была совсем крохотная, все поместилось в одной ладони, но Адам уже знал, что если Господь пожелает, то этой горстки хватит, чтобы засеять всю землю.
— Уповай на Творца, Адам! — сказал ангел на прощанье. — Он ничего не делает зря. Он так строг к тебе потому, что чего-то ждет от тебя очень важного.
