Роланд Грин - Волшебный туман
— Эти воины относятся к своей роли слишком серьезно. Они только и знают, что петь одну похабную песню за другой.
Конан переместился так, чтобы ответить Бетине тем же способом, как она говорила с ним. Почувствовать под губами ее ушко было более чем приятно.
— Ты не садовая роза, чтобы зачахнуть от нескольких грубых слов. Скажи правду.
Бетина немного помолчала, а затем ответила:
— Я вижу, ты знаешь женщин.
— Если б я в моем-то возрасте не знал их, то это выглядело бы странно…
— Наверно. Но, по закону, я могу стать вождем экинари и гирумги вместо Дойрана, если смогу сражаться как мужчина.
— И как же сражаются мужчины у экинари?
— Они должны… Они должны быть мужчинами, а не евнухами и должны побеждать врага в бою.
От этих слов кровь Конана заструилась по жилам чуть быстрее.
— Это не игра, Бетина. Тебя могут убить.
Эти разбойники не друзья экинари, да и любому другому племени тоже. А жители Хаурана и того меньше. Я пришла сюда не ради развлечения, Конан.
Киммериец поборол душивший его смех:
— Развлечения бывают разными. Но, согласен, темная канава, где ждешь в засаде блохастых разбойников, веселым местом не назовешь. — Он сжал восхитительно твердое и округлое плечо девушки. — Думаю, ты сочтешь меня столь же умелым, как…
Киммериец внезапно оборвал фразу на полуслове. В паузе между доносившимися из лагеря песнями его ушей достиг иной звук. Он мог быть вызван снова поднявшимся ветром, но мог оказаться и шорохом осыпавшегося под неосторожной ногой песка.
Самым разумным было дождаться следующей ошибки подкрадывающегося врага. Бетина напряглась, но не издала ни звука, за исключением слабого шороха, когда извлекла кинжал из-под одежды.
Звук раздался вновь. На этот раз это был, несомненно, звук шагов. Миг спустя где-то покатился камешек, и тогда Конан смог определить, откуда он исходит. Вражеский воин находился слева. Слишком близко, чтобы проскочить мимо Конана и не заметить его засады.
Однако Конан не желал, чтобы капкан захлопнулся ради одного-единственного человека. «Нам нужно завлечь их и прикончить большую часть», — объяснил он Хезалю, когда они обсуждали этот план, и попросил не забыть передать это своим воинам.
Конан снова переместился с осторожностью подкрадывающейся к птице змеи. Он увидел темное пятно на фоне неба, похожее на человека. Враг находился едва ли на расстоянии длины копья. Человек этот носил драный халат разбойника и был таким же патлатым и бородатым, как разбойник, но рукояти его меча и кинжала поблескивали серебром.
«Он слишком заботится о своих клинках, чтобы зачернить их для ночной работы, — подумал киммериец. — Рядовые воины так не поступают».
В последний момент подкрадывавшийся обернулся и потому увидел надвигающуюся смерть — гигантскую темную фигуру, словно выросшую из-под земли. А затем кулак Конана ударил его в живот, словно кувалда, а чья-то рука обвила ему шею, словно гигантская змея. Разбойник лишился чувств, прежде чем Конан повалил его на землю.
Киммериец тоже приник к земле, снял с поверженного врага халат. Бетина уволокла бесчувственного неприятеля в канаву и связала ему руки и ноги полосами из его же одежды, тогда как Конан занял место жертвы. Ему пришлось чуть ссутулиться, чтобы выглядеть того же роста, как разбойник. Пленный же носил под халатом более чем достаточно предметов, чтобы распознать в нем наемника из Хаурана.
Опустив руку, киммериец погладил Бетину по предплечью. Ему показалось, что он услышал тихенький, почти придушенный смешок, и поклялся коснуться не только предплечья девушки, если только они найдут время и место. Сердце и разум у этой девушки не уступали ее внешности.
Заняв место разбойника, Конан смог спокойно оглядеться. Костры в лагере туранцев догорали; не к чему было сжигать и без того скудные запасы навоза ради спектакля. Звезды больше не пылали в небесах, их скрыла дымка. Снова песчаная буря? Конан надеялся, что нет, так как не особенно стремился еще раз вслепую сражаться с врагом, куда более опасным, чем «охранники» Бетины. На этот раз киммериец услышал шорох множества ног. Эти люди так упорно старались двигаться бесшумно, что им удалось остаться незамеченными для всех, кроме киммерийца. Конан же насчитал более двухсот фигур в темных халатах с капюшонами, вооруженных либо луками, либо мечами. А затем он услышал донесшееся с более далекого расстояния негромкое лошадиное ржание.
Разбойники разделили свои силы. Некоторые, видимо, собирались броситься в атаку, чтобы вызвать в лагере замешательство и посеять панику. А потом их конные товарищи должны были прискакать и завершить работу, отгоняя лошадей туранцев, увозя добычу и пленных. После этого у уцелевших Зеленых плащей будет мало шансов организовать погоню или пережить еще одно столкновение даже с самым слабым врагом.
Для того чтобы усомниться в том, что эти разбойники сами придумали такой хитроумный план, не требовалось быть воином с опытом Конана. За таким планом стоял кто-то похитрее, чем обычный наемник.
Тишина стояла в лагере туранцев. Конан выругался на нескольких языках. Раньше он многое бы отдал за возможность послать в лагерь бесшумное сообщение, требуя тишины, чтобы он мог услышать приближение врага. А теперь он с такой же радостью послал бы им сообщение с просьбой петь и танцевать, чтобы разбойники не заподозрили, что их обманули.
Следующий раз ржание раздалось поближе, и Конан повернул голову в ту сторону. Конные разбойники приближались по сухой промоине, которая, как они думали, полностью скрывала их. Но киммериец разглядел их среди ночных теней.
Прежде чем стемнело, северянин объездил всю округу и изучил местность на расстоянии нескольких полетов стрелы от лагеря. Если ему не изменяла память, то в сухой промоине кучка воинов могла преградить путь многим. Жаль, что Конан сам не мог заняться это работенкой, но находиться во время ночного боя там, где тебя не ждут, было самым легким способом оказаться убитым своими же друзьями. Теперь киммериец повернул голову в другую сторону, и на этот раз с его губ сорвалось проклятие. Бесшумно, как надвигающаяся песчаная буря, появился еще один отряд разбойников. Эти шли прямо к началу лощины. Теперь ничто не смогло бы остановить всадников, даже меч киммерийца.
Да, сегодня ночью врагов возглавлял очень предусмотрительный военачальник. Конан с удовольствием занес бы его в список убитых им вождей и спел бы по нему песню смерти. Еще с большей радостью он спросил бы его, что столь изощренный полководец делает в этих краях и кто еще помогает ему.
Конан просигналил знаком шестерым афгулам, чтобы те оставались на месте. По плану все три внешних поста должны были ударить врагу в тыл. Но воины на постах, расположенных ближе к скале, не могли сейчас двигаться без риска быть увиденными, услышанными и застигнутыми на открытом месте лучниками разбойников. Если такое случится, они должны вернуться в лагерь и пополнить ряды защитников, или им предстояло почувствовать на своей шкуре, что такое совместный гнев Хезаля и Конана.
