Иван Белов - Ненависть
— Милочка, прошу простить, у меня срочное дело.
Послышалось шуршание, из недр фотоателье выскочила молоденькая, симпатичная девушка лет четырнадцати, с круглым, конопатым личиком, одергивая на ходу длинную юбку. Увидела посторонних, жутко покраснела и бочком протиснулась к выходу.
— Завтра приходите милочка, — Жан погладил ее по руке, выпроводил, убедился что больше никого нет, повесил на дверь табличку «Закрыто», и с лязгом задвинул засов. Противный тип, из тех кто внушает отвращение своими повадками.
Следующая комната оказалась рабочей студией. Большие окна, много света, две переносные лампы, старый фотоаппарат на треножнике, скорее всего еще пленочный. Вдоль стен, в огромных рамках на колесиках, изображения водопадов, гор, животных и огромных, современных городов разительно отличающихся от повседневности. Фон для фотографий, унтерменши любят пустить пыль в глаза.
— Полный комплект? — хозяин мышью зашуршал на столе. Гостям не так уж и рад, скрывая страх за излишней угодливостью и суетой. Зульфат, со скучным лицом, прошествовал к окну, с грохотом пододвинул стул и уселся, наблюдая за улицей.
— Бумаги нужны чистые, чтобы при визуальной проверке самый въедливый фараон придраться не мог, — подтвердил Стрелок.
— Это займет определенное время, работа тонкая.
— У тебя два часа Жанчик, и не прикидывайся, что не успеешь, — терр извлек из бокового кармана рюкзака целую кипу паспортов, и протянул пауку. — Свою часть сделки я выполняю.
— Хорошо, постараюсь, — пискнул Жан. — Предупреждаю заранее, цены выросли, я слишком многим рискую.
— Сделаешь, и считай свой долг выплаченным, разойдемся как в море поезда. В дальнейшем переходим на взаимовыгодные условия.
— Ладно, убедил. Садись, — кивнул фотограф Рудольфу, с видом человека которому взаимовыгодные условия предложил сам Сатана.
Рудолф бухнул рюкзак на пол и уселся на предложенный стул. В голове настоящий бардак. Что, на этот раз, затеял Стрелок?
— Побриться бы ему, — скорчил физиономию Жан. — На моджахеда похож.
— Так сойдет, — отмахнулся Стрелок.
— Не профессионально, — посетовал фотограф, порылся в шкафу и бросил Руди изрядно помятый, серый пиджак. — Одевай, будем делать из тебя человека.
Руди натянул одежонку, пришедшую практически впору, и посмотрел в овальное зеркало. Оттуда устало взглянул парень с короткими волосами и неряшливой, куцей бороденкой. Вылитый студент-неудачник с безумными глазами и нездоровым цветом лица.
Жан ушел в другой конец комнаты и вернулся бережно держа ультрасовременный цифровик. Весьма неожиданно. Рудольф замер. Фотик зажужжал и защелкал. Жан, с видом художника, малюющего шедевр, высунул язык, покивал сам себе и возвестил:
— Нормально, потянет. Ждите, чайник на окне, в холодильнике колбаса и сыр, все не сожрите, а я на время уединюсь, — он косолапо ступая тонкими, кривыми, ножками, прошел в третью комнату и плотно затворил дверь.
Стрелок проверил электрический чайник на предмет наличия воды и щелкнул переключателем.
— Этот Жан, он француз? — Руди с остервенением содрал пиджак, слабо пахнущий дешевыми духами и нафталином.
— Местного разлива! — хмыкнул Стрелок. — Строит из себя творческую личность, девчонки ведутся. Настоящее имя Юра, но при нем лучше не пользоваться, обидчивый, жуть.
— Видел я эту девчонку, — Руди сосредоточился на закипающем чайнике. — Ей хоть шестнадцать есть?
— Думаю нет, — в глазах унтерменша запрыгали злые искорки. — Юрик предпочитает нераспустившиеся цветы.
— И ты так просто об этом говоришь? — вспылил Руди. — У тебя самого дочь.
— Пожалуйста тише. Моя дочь не шляется где попало, не заводит опасных знакомств и знает себе цену. Кто посмеет тронуть хоть пальцем, вывезу в лес и на березах располовиню. За другими мне следить недосуг. Юрочка дерьмо каких мало, но пока от него есть малейшая польза, я буду иметь с ним дело. Он мелкий пакостник, вша, никого не насилует, не похищает и не держит в клетке в темном подвале. Чистое обоюдное согласие, подкрепленное толикой денег. Зная Юрика, сумма вряд ли большая.
— Вы непохожи на человека имеющего дела с подобным дерьмом, — смешался Рудольф.
— Спасибо за комплимент, — на лице Стрелка заиграла грустная улыбка. — Кто я по твоему, ангел, святой Николай Угодник? Ты забываешься парень, я бандит, убийца и недочеловек, мне по всем статьям положено якшаться с гнилью. Поверь, Жанчик далеко не самый конченный ублюдок из тех с кем я вынужден жить и общаться на этой земле.
— Тогда ответь, зачем мы здесь? К чему эта комедия с переодеванием и фотографированием?
— Так может это и не твоего ума дело? — Стрелок проверил чашки на чистоту, и принялся хозяйничать, толстыми ломтями нарезая желтый сыр, вареную колбасу со шпиком и пористый, одуряюще пахнущий, белый хлеб. — Вдруг я тебе вторую половину ищу, парень ты молодой, симпатичный. В Первоуральске знаешь какие невесты есть? Можно даже с зубами найти!
— А если серьезно? — Руди поежился, представив себя рядом с одной из жирных, дурно воспитанных нимф. Только под дулом пистолета.
— Помимо фотографий, Жаник чудесно стряпает поддельные паспорта, хобби такое, весьма прибыльное, — Стрелок пододвинул огромную чашку ароматного чая, пахнущего смородиной и малиной. — А без документов мы далеко не уйдем, бюрократия, единственное, что осталось от старого мира.
— Полиции и таможни я не заметил, — Руди вцепился в бутерброд, с отдавшей жирок колбасой.
— Не заметил, а они есть, — философски отметил Стрелок, успевший отнести Зульфату причитающуюся долю из запасов извращенца-фотографа. — Бумажки имеют огромную силу, немцы любят порядок и точность. В паспортный стол, по понятным причинам, нам хода нет. А Юрочка все сделает в лучшем виде. Хочешь, гражданство тебе оформит? Бумаги будут как настоящие, залюбуешься. В Европу, конечно, не убежишь, а в городе будешь настоящим графом гулять.
— А он может? — изумился Рудольф. Подделка немецкого паспорта кажется нереальной, за такие шалости сразу к стенке ставят, шутка ли, преступление против самого Рейха.
— Если есть деньги, нет ничего невозможного, — пожал плечами Стрелок, старательно дуя на кипяток. — Года три назад, один придурок выправил первосортный германский паспорт, с родословной чуть не от самого Генриха Гимлера и принялся колесить по всему Уралу. Народ у нас темный, доверчивые как дети. Немецкий паспорт вызывает преклонение и священный трепет. Напустил таинственности, хвастался связями в Берлине, и под это дело стряс с местных толстосумов приличные деньги в золоте, обещая выгодное вложение и огромный процент. Навыписывал липовых векселей и был таков.
