Иван Белов - Ненависть
— Рядом с храмом Божием, — пояснил возница без тени улыбки. — Что бы, значит, молитвой лечится, ибо иных лекарствов у нас отродясь не водилось. А как помрет болезный, зараз отпеть можно, и на погост.
— Плохо с медикаментами? — осведомился Стрелок.
— В аптеке третьего дня был. На полках анальгин, бинты, зеленка, шприцы, да порошок от поноса. Ну еще презервативы в ассортименте, этого добра завсегда навалом, хошь с усами, хошь с ароматом клубники, чаек можно заваривать. И привоза, сказали, не предвидится, омериканцы дороги перекрыли, курва мать!
— А как могут американцы перекрыть дороги, если они на другом континенте? — удивился Стрелок.
— Не знаю, аптекарь сказал, значит так оно и есть, он человек ученый, нам не чета, — отмахнулся извозчик, как от назойливого комара, натянул вожжи и возвестил. — Приехали!
Утлая повозка качнулась и замерла в тени бревенчатой развалюхи.
Глава 8
Рудольф спрыгнул на мостовую, и нехотя закинул на плечи тяжеленный рюкзак. Чего туда интересно набили, камней? Стрелок сунул вознице деньги и поблагодарил:
— Спасибо, отец. Бывай.
— Да я чего, я завсегда, гостям рады, — мужичок аккуратно ссыпал монетки в кошель, по размерам способный вместить половину золотого запаса небольшой европейской страны. Достал сигарету из мятой пачки и щелкнул одноразовой зажигалкой.
Они прошли три дома, и услышали за спиной приглушенный цокот копыт. Руди резко повернулся и обнаружил, что повозка, окутанная табачным дымом, медленно едет за ними. Бородатый отвел глазенки, остановил лошадей, слез и принялся возиться с упряжью, чертыхаясь в полголоса.
— Вам помочь, уважаемый? — насмешливо прокричал Стрелок.
— Перекур у меня, — буркнул ушлый возница. Вот сволочь, хочет вызнать куда идем.
— Любопытство не порок, о наследник несчастной Варвары, лишившийся носа? — прищурился Стрелок.
Возница от комментариев воздержался, тихонечко ругаясь и пиная колесо.
— Не отвяжется теперь, падла, — развеселился Стрелок, — Вот народ, все вызнать надо, детективы доморощенные. Ничего, не на тех напал.
Бандит помахал извозчику ручкой, и легким кивком головы направил подопечных в ближайший проулок. Снова застучали копыта. Ага, теперь недостанешь, повозка тут не пройдет. Если только частями. За домами, извилистой, захламленной канавой, пролег неглубокий овражек, заросший кустарником и жухлой травой. По дну нехотя бежал мутный поток, выплескиваясь из огромной, насквозь проржавевшей трубы. От мутной воды, в белесых разводах, противно воняло химией и грязным бельем. На берегу раскорячился старый диван, с выпущенными наружу кишками, рядом кострище, закопченные бутылки, одноразовые шприцы. Романтический уголок. В таких местах, убивают людей. Своим вторжением спугнули мирно отдыхающего аборигена. Предпочитающий остаться инкогнито парень в яркой, красной рубахе, рванул через канал и с треском скрылся в зарослях сухой крапивы.
Пошли вдоль оврага, по едва заметной, виляющей тропке. Комья земли отвалиливались от края и падали в мутную жижу. На поверхности надувались и лопались зеленые пузыри. Опусти лопату на пару минут, и в руках останется кусок черенка, капая как огромная, оплывшая свечка. Речка-вонючка свернула направо, теряясь под нависшими, горбатыми ивами, ветками метущими землю. Тропа побежала наверх, мимо глубоких, выложенных крошащимся кирпичом ям непонятного назначения, неухоженных яблонь, и привела на задворки большого, деревянного дома с заколоченными наглухо окнами. Дверь изрублена топором в щепки, словно щит древнего викинга, и аккуратно отставлена в сторону. Крепость, недавно пережившая штурм. Руди поперхнулся, увидев у стены труп. Мужик в грязнющей одежде неестественно скрючился, цепляясь за траву окоченевшими пальцами. Стрелок предупреждал о разгуле преступности.
— Вином сражен сей славный воин, — Стрелок шумно потянул носом.
— Сейчас моя, мала — мала, расколдовать принца! — Зуля подошел, и наградил павшего героя хорошим пинком. Мертвец мгновенно ожил, перевернулся на спину, неразборчиво замычал и принялся орать дурным голосом. Нажрался урод до беспамятства.
За развалюхой открылась на удивление опрятная улочка с мостовой из растрескавшегося, сотню раз латанного асфальта, застроенная аккуратными, двухэтажными домиками. Первые этажи переделаны под витрины, блестя неряшливыми, но с выдумкой намалеванными вывесками на немецком: «Булочная», «Продуктовая лавка», «Чайная», «Модная одежда». Для тупых и неграмотных каждая вывеска продублирована рисунком товара. Народу ощутимо больше и совсем уж оборванных, и опустившихся вроде не видно.
Стрелок пересек улицу и уверенно пошел к одному из домов, с магазином часов на первом этаже, и рисунком древнего фотоаппарата на растяжке. По скрипучей лестнице, с облупившимися, голубыми перилами поднялись наверх и вошли в узкую дверь. Над головой слабо звякнул колокольчик. Руди удивленно присвистнул. Стены маленькой, слабоосвещенной комнаты увешаны сотнями фотографий. Большинство черно-белые, цветные на отдельном стенде. Суровые, бородатые мужики, женщины в неизменных платках, семьи с множеством детей, солдаты в форме добровольческих батальонов с оружием и медалями, старики и старухи в древних нарядах, школьные классы, где часть детей неизменно спит, а у остальных получаются глупые рожи. Сцены из повседневной жизни: красавица несущая воду улыбается в камеру, дед вырезает фигурку из дерева, гордые охотники завалившие огромного кабана, безногий нищий просит подаяние, мужики косят траву, алкаши с пропитыми харями кружатся в искрометной пляске. У фотографа явный талант, каждая карточка чья-то застывшая жизнь, время пойманное в силок. Люди, возможно, умерли, а фотографии будут висеть на стене, пока этот мрачный город не провалится в ад.
Из двери напротив, выскочил высокий, костлявый мужик с паучьими повадками, лысеющей, узкой головой, оттопыренными ушами, круглыми очечками на носу, одетый в брюки и вытянутый, коричневый в полосочку свитер.
— Чего надо? У меня перерыв…, — начал паук и резко осекся — Ты?
— Привет Жан, — отсалютовал Стрелок. — Мимо шли, думаем надо зайти. Не вовремя?
— Приветик, — хозяин натянуто улыбнулся бандитам и задержался взглядом на Руди. — Это кто?
— Он с нами, нужна фотография на паспорт и все остальное. И очень быстро, мы торопимся.
— Мог бы заранее предупредить, — болезненно сморщился паук. — Ладно, пять минут и я вами займусь.
Он приоткрыл дверь и кому-то сказал:
— Милочка, прошу простить, у меня срочное дело.
