Отделённые. Книга 2 - Нико Кнави
Миррин взял с собой своих солдат, людей Эйсгейра, и отправился в академию лично.
А рыцарь, уже сидя за столом и уныло ковыряя завтрак, как никогда ощущал собственную ничтожность. Подумать только: он — сильнейший стихийник на Иалоне, а помочь Миррину или самой Арделор ничем не может. Его сила — проклятие первого ранга, а не благословение. Если он пойдёт в академию, то испортит всю работу генасам, ищущим следы. После Эйсгейра ничего нельзя будет разобрать, какая бы сила там ни использовалась. Да и людей он будет зря пугать своим присутствием.
В кабинете Эйсгейр со вздохом взялся за донесения. Только это ему и остаётся делать: сидеть во дворце, читать и перекладывать бумажки. Отдельно ото всех. Ар-вахану на другой лад.
Эйсгейр встряхнулся и заставил себя сосредоточиться на отчётах разведчиков. Часть он прочитал ещё вчера, не заметив ничего хоть немного необычного. Продираться сквозь потоки сведений было нелегко. Виркнуд оказался прав: охват слежки огромен. И ведь до рыцаря доходило только то, что главный разведчик счёл достойным внимания владыки. Подозрительные делишки имелись у всех благородных господ, но не всегда удавалось быстро определить, к чему они относятся: к козням против Светлого Леса или к тому, что находится под юбкой у какой-нибудь леди.
«Надо сужать охват ещё больше», — с досадой думал рыцарь.
Мысли его то и дело отвлекались на пропажу. Как это скажется на отношениях со Светлым Лесом? Он ведь лично обещал, что с головы Арделор и волос не упадёт, и тут такое. Через минуту Эйсгейр со стыдом осознал: о самой женщине он и не подумал. А вдруг её убили? Но кому это нужно? Людям? Или, может, эльфы сами постарались?
Рыцарь снова встряхнулся, отгоняя мысли, совсем бесполезные за неимением каких бы то ни было сведений, и вернулся к донесениям.
В дверь постучали.
— Милорд!
На пороге кабинета показался явно взволнованный Виркнуд.
— Гилрау забрал из тюрьмы двух молодых волчиц и увёз их куда-то! Парни из Эвенрата только что вернулись и доложили.
Эйсгейр нахмурился.
— И больше ничего не узнали?
— Ректор сначала приходил посмотреть на всех. А девочек забрал во второй раз. Увёз в своей повозке. Куда — неизвестно. Да и уже почти никто не помнит об этом. Два месяца ведь прошло, милорд.
— И что он с ними сделал? — пробормотал рыцарь риторический вопрос.
— Кто знает… Я послал волков в Бергнес, только, боюсь, уже поздно.
— И столичная тюрьма просто так отдала заключённых?
— Это же ректор! Он там со всеми важными шишками знакомство водит. Ну, или дал кому взятку. А за оборотнями никто и не следит, что с ними делают. За зверей же считают. Из пойманных уже никого не осталось в тюрьме: кого казнили, кого неизвестно куда дели.
Рыцарь вздохнул: две известные проблемы — ар-вахану и беззаконие среди власть имущих. И если на решение первой ещё можно хоть как-то надеяться, то вот на решение второй…
— И насчёт периамского, милорд. Гилрау говорит на нём. И вроде как ещё немного разбирается в двух-трёх наречиях, но каких именно не удалось выяснить. Об этом мало кто знает, видимо, он старается не слишком афишировать. Или не так давно выучил.
— Значит, Гилрау вполне мог быть тем неизвестным в бергнесском доме солнца… Где сейчас наш ректор?
— В Эвенрате.
— Так, Виркнуд: за Гилрау следить пуще всех. Он, может, и не главный во всём этом, но слишком деятельный. Бергнес прочесать. Как и Королевскую академию и дом ректора в Эвенрате. У Тунора оставь одного парня, на других великих лордах — по двое, на Дайене с Шеланом — тоже. Гилрау — самый важный.
— И король, милорд.
— И король, — вздохнул Эйсгейр.
* * *
1 день 4 месяца 524 года новой эпохи
Миррина рыцарь увидел только на третий день после пропажи Арделор. Без сна и от тревог тот осунулся и будто постарел.
— Что делать дальше, Эйс? — со вздохом спросил он за завтраком. — Ничего. Совершенно ничего.
— Ведь и раньше пропадали Дети Леса, — осторожно напомнил Эйсгейр. — Многих мы сумели найти.
— Я знаю, но это… Это другое. Раньше оставались хоть какие-то следы. А сейчас… Пятьдесят отборных солдат ни в ухо ногой, как они умудрились проворонить свою госпожу. Ещё и одну из служанок найти не можем.
— Если Арделор из Виркай-тал, так, может, их похитили поэтому?
— Если так, то это сделали эльфы! Кого мне прикажешь подозревать? Я допросил всех Детей Леса, кто был в академии! Лично. Иллитар, это… Всё зря! — выдохнул он, отшвыривая вилку.
А Эйсгейр подумал, что Миррин реагирует на пропажу слишком уж остро. Дети Леса и раньше пропадали, становились жертвами убийц, насильников. И не только в Северных землях. Но в этот раз посол был… В отчаянии? Будто Арделор ему не безразлична, хотя, может, так оно и есть. Или всё это задевает Миррина потому, что бросает тень на него самого и Эмиэля, Первого советника?
— Миррин, не первый раз ищем, — пытался успокоить друга Эйсгейр. — Не может же вообще никаких следов не остаться, что-нибудь да найдётся. Не сразу, но…
— Ты не понимаешь! — воскликнул Миррин. — Не понимаешь! Арделор может рожать! — и резко замолчал: болтнул лишнее.
Потом скомкал салфетку, бросил её на стол и поднялся.
— Извини, я пойду.
— Скажи, чем я ещё могу помочь?
— Сиди во дворце и не порти нам следы, — грустно усмехнулся Миррин и ушёл.
«Да уж… — подумал рыцарь, — это я умею лучше всего».
Оставшись один, Эйсгейр перелился в свою любимую комнату поразмыслить над нечаянными словами друга.
Арделор может рожать. Значит, другие эльфийки не могут? Все или способных к деторождению осталось мало? Как это связано с событиями столетней давности? С безумием короля?
Эйсгейр в раздражении забарабанил пальцами по подлокотнику кресла. Кракен сожри эту эльфийскую скрытность! Без сведений можно только бесполезно трепыхаться, как рыба без воды. А с другой стороны, даже если он и будет всё знать, что изменится? Какую помощь предложит? Прошло больше ста лет, и эльфы привлекли лучшие умы к решению проблем, какими бы те ни были.
Зато теперь ясна причина, по которой Дети Леса стали меньше выезжать за пределы своей родины. И почему так охраняли Арделор. С каким скрипом и треском ей разрешили работать в Эйсстурме! И в наёмники эльфы записывались меньше и
