Отделённые. Книга 2 - Нико Кнави

Нико Кнави

Во имя рода людского. Отделённые. Книга 2

Решение

Ты стараешься не думать о том, что сейчас произойдёт. И во время боя точно не будешь думать: в схватке мир уменьшается до лезвия меча и чувства воды. А вот после станет тяжело. Это даже кажется странным: ты уже стольких убил, но сердце всё равно терзает тебя…

Ладно, этот приказ ты выполнишь. Хотя бы для того, чтобы потом ещё поговорить с юным Шэкветом.

План прост и ясен. Что смогут сделать эти наёмники против пяти очень сильных генасов? Ничего. Даже жалко несчастных… Вы, наверное, справились бы с ними вдвоём: юный Шэквет — самый талантливый фераген из всех, встречавшихся тебе. Он может буквально вырвать землю из-под ног противника. Когда он так делает на тренировках, тебе самому сложно с этим справиться.

Ты бросаешь взгляд на детей, которые пришли вместе со вторым Мастером. Семь и восемь лет. Такие малыши… Достаточно сильные, но бывают и посильнее. На задание их отправили в первый раз. Чтобы хотя бы просто посмотрели. Посмотрели на убийство. Хороши же уроки в Ордене… Ещё и снарядили не ахти: открытые шлема — это не очень хорошо.

Второй Мастер приказывает юному Шэквету начинать. Ты не возражаешь, пусть командует. Пусть. Большая часть вины будет лежать на том, кто главный.

«Всеблагая Дарительница жизни, прости своего слугу и за этот грех», — произносишь ты про себя, когда Шэквет расставляет ноги пошире и опускает голову.

Когда он закрывает глаза, земля содрогается. Дрожь катится вперёд, к противникам. Было бы неплохо, если бы после ничего не пришлось делать, но ты знаешь — так не выйдет. Всё-таки эти наёмники хороши — разогнали почти всех Тварей на своём пути.

Но им всё равно конец.

— Волна раскололась! — вдруг восклицает Шэквет.

Второй Мастер тут же выпускает огонь, командует одному из малышей повторить приём и отдаёт приказ:

— Атакуем сейчас же! — И вы бросаетесь вслед за пламенем.

Больше ты ни о чём не думаешь. Только меч и вода. Меч и…

На одного ребёнка кидается огромный чёрный волк, с диким оскалом и горящими от ярости глазами. Как видение из прошлого. Твой постоянный кошмар. Та волчица…

Поражённый, ты медлишь с атакой и видишь, как волк, который явно хотел ударить когтями малыша перед собой, резко меняет цель и кидается на второго Мастера.

Он не захотел убить ребёнка! Эта мысль разит словно клинок.

Ты заставляешь себя продолжать бой. Меч и вода, меч и вода. Но привычное в схватке состояние ума распадается на куски. Сомнения в такой неподходящий момент! Ты атакуешь, защищаешься, но не можешь не следить за волком: тот явно избегает детей. А потом бросается на юного Шэквета.

Решать приходится быстро. Он не должен умереть. Но и этих ты убить не можешь. Они лучше тебя. Хотя бы тем, что щадят маленьких.

Ты кидаешься к Шэквету и ударяешь его навершием меча в затылок. Ты знаешь, как бить не насмерть. На миг все застывают. И в этот самый миг по твоему телу разливается яд. Скверное чувство. Ведь тебе казалось, будто в схватке никто ничего не поймёт…

«Прости меня, Шэквет», — думаешь ты.

Вы не поговорить о важном снова. Почему же ты так поздно понял, что это можно было сделать намного раньше? А теперь Шэквет останется один. Но сейчас надо постараться, чтобы он выжил.

Ты делаешь глубокий вдох, и мир снова сужается до меча и воды.

Часть VII. Доверие. Глава 1. Секунда промедления

Два дня отряд шёл вдоль новой границы Тёмных Чащ.

Они покинули Снежные Рощи незадолго до того, как зандератские войска вызволили селян. Кто знает, что могло взбрести в голову солдатам при виде наёмников? Как оставили бы на допросы и выяснение обстоятельств! И потерять верного напарника не улыбалось, а селяне точно бы рассказали об оборотне.

Чутьё Фара и навыки Мильхэ позволяли идти вдоль Чащ, не слишком приближаясь к ним, но и не слишком удалясь.

И если волчья половина Фара и фокусы ледяной ведьмы уже никого не удивляли, то теперь отличился Геррет: он выпросил у эльфийки бумагу с письменными принадлежностями и стал отмечать границу Чащ и их путь, ведь отряд шёл не по дорогам. Фаргрен, как и все, глянув на записки коротышки, обнаружил в них красивый ровный почерк и явное искусство в рисовании карт. А ещё несвойственную обычному наёмнику грамотность. Ведь большинству требуется только худо-бедно понять условия контракта и поставить на нём закорючку согласия. Геррет же в своих заметках писал слова, значение которых ни Фаргрен, ни близнецы уразуметь не могли. Что такое, например, «широта»? Нет, слово-то понятное, но коротышка явно употреблял его в другом смысле.

На очередную ночёвку отряд встал на лесной опушке, которую заранее разведал Фаргрен, поймав там парочку кроликов. Все сидели у огня. Хоть уже и начался последний месяц весны, но вечерами, да ещё и на севере Зандерата, было холодно. Геррет возился со своими записками, остальные вели разговор, для Фаргрена очень неприятный.

— Да что тут ещё обсуждать? — проледенила Мильхэ, подбросив в костёр дров. — Обычная для таких случаев история, — добавила она со вздохом.

— Обычная?! — переспросила Ирма, и в голосе её пылал гнев.

— Я же сказала «для таких случаев». Когда люди растят оборотня. Они не знают, как обращаться со взрослеющим волком. Ваша семья не единственная.

— Он убийца!

— А как называть людей, которые растят ребёнка, в один прекрасный день обнаруживают, что он превращается в волчонка, который даже толком бегать ещё не умеет, и забивают его кулаками, палками и всем чем под руку попадётся?!

Ирма вздрогнула и смолкла.

— Может, хватит уже? — вставил Рейт, но Мильхэ не обратила на него внимания:

— Знаешь, сколько таких убитых волчьих детей?! Больше, чем детей, убитых подрастающими оборотнями! А знаешь, что пострадавших тоже иногда убивают? И матерей, родивших оборотней. Так, на всякий случай.

«Зачем она вообще пошла с нами?» — в очередной раз подумал Фаргрен, глядя на девушку, которую считал сестрой.

Будь воля Фара, он бы отвёл Ирму… Ну, хоть во Всесвет, раз она так упорно отказывается от Эйсстурма. В любом случае — лучше бы ей находиться сейчас в безопасности, а не с наёмниками на задании.

Ирма хотела сказать что-то, но Мильхэ бесцеремонно перебила её:

— Всё, не желаю больше ничего слышать об этом, —