Бессмертный двор - Павел Сергеевич Иевлев
Отхлебнув, Марвелотта скривилась — слишком крепко, обжигает рот.
— К виски надо привыкнуть, — сказал тихий голос за её спиной.
Хлопнул пистоль, от спинки отцовского стула полетели щепки.
— Ну у тебя и реакция, племянница! — драу чудом успел избежать пули, позорно свалившись на пол, и теперь осторожно выглядывает из-за массивного стола.
— Ты кто такой, мрак тебя заешь⁈ — сердито спросила Марва. — И учти, тут ещё четыре заряда.
— И дротик с парализантом, — кивнул тёмный.
— Откуда ты знаешь?
— Привозил твоей маме ингредиенты.
— Или ты немедленно говоришь, кто ты и как сюда попал, или я прострелю тебе башку без всякого яда. Не знаю, подействует ли на драу их же рецепт, но за пулю ручаюсь.
— Тихо, тихо! Я-то думал, что палить в меня будет твой брат, но он выслушал меня куда спокойнее. Итак, я Дарклин Мракорис, брат твоей покойной матери. Сводный, отцы у нас с ней, как несложно догадаться, разные. Это ответ на вопрос «Кто ты такой?». А «Что я тут делаю?» — пришёл поговорить. Прости, что напугал, хотел появиться эффектно, но перестарался. Знаешь, в этом замке полно тайных ходов!
— Угу, — мрачно ответила девушка, — и о них знают все, кроме меня. Хотел говорить? Говори.
— Можно я сяду на стул? На полу довольно пыльно.
— Садись. Но учти, я отлично стреляю.
— Уже заметил. Кровь всегда себя покажет, да? Твоя мать тоже была прекрасным стрелком. Но ей это не помогло, и тебе не поможет тоже.
— Ты пришёл сказать, кто их убил?
— Скорее, кто не убил. Драу приносят свои соболезнования вашей семье.
— То есть это не вы. Но как я могу знать, что это правда?
— Например, я сижу тут уже десять минут, а ты всё ещё жива.
— Может быть, вы решили заменить родителей детьми, — возразила Марва. — Я везде вижу намёки на то, что у них были какие-то соглашения с тёмными. Возможно, условия перестали их устраивать, и драу надеются, что мы с братом будем покладистее. Точнее, что нас легче обмануть, ведь мы не знаем, какие договорённости были приняты.
— Племянница, ты восхитительно подозрительна! Нет, что ни говори, кровь всегда скажется! Совет на будущее: не стоит озвучивать свои подозрения собеседнику, держи их при себе. Да, у тебя есть все основания не доверять мне. На твоём месте будет правильным не доверять вообще никому, кроме брата.
— Ну, спасибо, что хоть брату верить разрешил, дядя. Если ты, конечно, дядя. Доказательств-то этому никаких.
— Именно! — согласился драу. — Продолжай в том же духе и, может быть, выживешь. Теперь о брате. Ему, к сожалению, можно доверять, и это большая проблема. Он, увы, испорчен примитивной логикой войны, где есть свои и есть враги. Вырос человеком слова, человеком чести, беззащитным там, где противника нельзя застрелить. Боюсь, в Бос Турохе ему придётся тяжело.
— Ему надо всего лишь подтвердить вступление в наследство, в чём проблема?
— В том, что он тоже так думает. Боюсь, мне не удалось донести до твоего брата всю серьёзность ситуации. Он верит в закон и право, как многие, кто никогда не сталкивался с ними на практике.
— Но его права на поместье оспорить невозможно!
— Видишь ли, племянница, есть права, а есть возможности, и первые ничтожны без вторых. С правами-то у него всё в порядке…
— Послушай, дядя, — сказала Марвелотта сердито, — мне мраково надоело, что все вокруг делают сложные лица и говорят намёками. Объясни, в чём дело, или проваливай. Жила пятнадцать лет без родственников и обойдусь дальше.
— Дело в поместье Тенебрис, которое теперь принято называть «латифундией Колловски». Кстати, по документам оно всё ещё «Тенебрис», потому что построил его твой дед по матери. Люциан купил эти земли весьма недорого, они далеко от городских стен и близко к Жендрику, ему с большим трудом удалось нанять работников, все боялись, что их первой же ночью вырежут эти злобные чудовища, драу! — Дарклин слегка привстал и поклонился. — Но вот удивительное дело: ни один работник не пострадал, хотя владение расположилось на территории, скажем так, спорной. Наоборот, близость пустыни с её тёплыми землями дала возможность получать отличные урожаи, и на вырученные деньги семья Тенебрис неплохо отстроилась, восстановив давно заброшенный замок, который стоял тут чуть ли не с времён великанов. Правда, многие удивлялись, каким образом небогатый Люциан наскрёб денег на аренду светила, ведь на него, в отличие от земли, скидок не бывает. Ходили даже слухи, что не просто так он поселился на границе с драу, что-то там нечисто, но доказательств не было. Желающие заселять опасные территории в очереди не стояли, Бос Туроху были нужны поставки продовольствия, так что Тенебрис оставили в покое. Вскоре Люциан овдовел, и, хотя красивый, успешный и ещё не старый землевладелец считался хорошей партией для многих девиц на выданье, так и не женился снова. Через несколько лет, когда он находился в Бос Турохе, к дверям его городского дома подкинули чёрную колыбель, и вот тогда-то и припомнили все слухи о его связях с драу!
— Так почему же у деда не отобрали поместье? — спросила заинтригованная этой историей Марва.
— В основном потому, что никто не проявил желания его выкупить в случае конфискации. Городские власти прекрасно понимали, что если забрать латифундию у Люциана, то она просто будет заброшена, а город лишится поставок. Однако не отреагировать они не могли, и процесс рассмотрения статуса неблагонадёжности семейства Тенебрис был запущен. Результат его был предсказуем: твоего деда признали бы виновным в связях с драу, а поместье отошло бы городу. Но если остановить разбирательство было нельзя, то затягивать такие дела в Бос Турохе умеют почти до бесконечности. Управа «собирала дополнительные данные» двадцать лет, а когда, наконец, была готова предъявить обвинения, поместье перешло твоей матери. Смена владельца не остановила процесс, но потребовала замены каждой из подготовленных к нему бумаг, что заняло ещё несколько лет, потому что зачем торопиться? И когда делопроизводители с этим закончили, их ожидал новый удар — твоя мать вышла замуж и передала права мужу. Поместье стали называть «латифундией Колловски», а разбирательство пришлось начинать с нуля.
— То есть оно не прекратилось?
— Нет, только сильно усложнилось. На
