Властелин стихий - Алексей Викторович Вязовский
— Болел после ныряния в холодную воду озера.
«Что ж так неосторожно?»
— Так ты бы хоть предупредила меня, что Тримэй такой жадный. А то ведь я там чуть не сдох.
«Ну, не злись на него. При пробуждении боги всегда очень голодны. Что хочешь за это в награду?»
— Да, я ведь вообще не ради награды старался.
«Знаю. За что и ценю тебя, мой мальчик».
— Недавно я нашел еще одно святилище Воды в горах. Хочу пробудить его источник и восстановить полноводное русло реки Фиен, что разделяет Фэсс и Браор. Но не знаю, чего мне ждать от Тримэя.
«Не бойся, пробуждай. Сейчас сезон морских штормов и Тримэй уже набрался сил. К тому же жители Свободных островов в Северном море истово поклоняются ему и приносят богатые дары».
— Ладно, попробую рискнуть. А ты прояви, пожалуйста, милость к князю Фесса, поговори с ним. И если сочтешь этого мага Земли достойным, благослови его повторную инициацию на этом алтаре.
«Как всегда, ты просишь за других, Йен. Что ж, будь по-твоему, молодой князь».
Судя по застывшему взгляду Касиуса, Мерея снизошла до разговора с ним. А мы, чтобы не мешать им общаться, отошли к краю площадки.
— Йен, а мы можем съездить в храм Эолмара? — задкмчиво спросил Фридрих, поглядывая на алтарь Мереи.
— Конечно, можем. И обязательно съездим. Но уже не сегодня. Если Мерея благословит Касиуса на инициацию, то ему придется не легко. Нам бы его до Замка довезти…
Богиня была благосклонна к князю, и поколебавшись, Марций решился на ритуал. Эверс начал готовиться.
Неожиданно за моей спиной тихо звякнул ас-урум.
— К нам гости — предупредил я — видимо, кто-то из своих.
Но когда чуть в стороне открылся мерцающий портал, из него вышел Хейлим. Ну, да… почти свой. По мнению моего ас-урума. Старейшина клана инисов явно был чем-то расстроен и, коротко кивнув остальным, сразу обратился ко мне.
— Прости, князь, что без приглашения. Но мне нужна твоя помощь. Азик пропал…
Глава 15
Советник Дианель вышел из своих дворцовых покоев и направился в парк, где королева Лилея отдыхала от полуденной жары под сенью древних мэллорнов. В галерее он по привычке остановился перед огромным зеркалом и скользнул равнодушным взглядом по своему отражению в нем. Еще никогда придворный эльфийский этикет, установленный сотни лет назад — причем не без его же деятельного участия — так сильно не раздражал его своей косностью.
Поморщившись, эльф поправил вышитый ворот голубого камзола, в котором раньше он каждое утро являлся пред светлые очи повелительницы для ежедневного доклада. Но теперь, после нескольких месяцев вольной жизни, эта придворная одежда казалась ему неудобной, а главное — совершенно нелепой. Безупречно подогнанный по фигуре, сейчас этот камзол стеснял его движения, а вычурность покроя напоминала наряды людской аристократии, над которыми так ехидно потешается юный Йен. Неужели это странное создание в зеркале — эльф⁈ Представитель перворожденной расы, которая так кичится своей естественностью и близостью к природе?
Дианель провел длинными, пальцами по бровям и задержал их в уголках своих зеленых, как весенняя трава, глаз. Что-то неуловимо изменилось в нем за эти несколько месяцев вдали от Вечного Леса. Нет, он по-прежнему был красив, но его изящные руки слегка загрубели от поводьев и оружия, темные брови чуть подвыгорели на солнце, а морщинки в уголках глаз и рта стали гораздо заметнее из-за появившегося легкого загара. Но все это теперь не трогало Советника. Как и навязчивые упреки Лилеи в том, что его безупречное лицо потеряло аристократическую бледность и покрыто вульгарным человеческим загаром.
Повелительница даже снизошла до того, что прислала к нему своего придворного лекаря с каким-то чудодейственным кремом, который обладал сильным восстанавливающим и отбеливающим свойством. Дианель учтиво принял подарок Лилеи и попросил передать королеве свою огромную благодарность за ее заботу. Но едва шаги лекаря смолкли за дверью, как хрустальный флакон полетел в шкатулку с безделушками. Дианель больше не доверял Лилее, и для этого у него были основания. Слишком странным стало поведение эльфийки после его рассказов о событиях, происходящих в землях людей.
Но времени на воспоминания сейчас не было. Советник, отвернувшись от зеркала, быстрым шагом миновал галерею и вышел на открытую террасу дворца. Молодые воины, охранявшие в парке покой Повелительницы, проводили милорда взглядами, в которых одновременно читалось и восхищение, и легкая зависть. Об удивительном путешествии Дианеля, полном смертельных опасностей, у них уже начали слагать легенды — и он превратился в главного кумира эльфийской молодежи. Теперь все мечтали побывать в человеческих землях, поучаствовать в сражениях с темными и повторить подвиги своего героя, уничтожившего вероломного магистра Ордена Земли.
Советник тем временем вышел в парк, и замер, сделав вид, что любуется прекрасной Лилеей, задумчиво сидящей на бортике мраморного бассейна. Королева все в том же длинном белом платье, под все то же мерное журчание небольшого фонтана, все так же кормила крошками хлеба радужных эларий — священных эльфийских рыб. Ничего не менялось в ее многолетних привычках и распорядке дня. Жизнь эльфийского двора словно замерла под сенью Великого Леса. Если раньше Дианель даже находил в этом неспешном существовании эльфов какую-то особую прелесть, то теперь — после своего возвращения — он все больше чувствовал себя здесь мухой, застывшей в янтаре.
В людских землях жизнь кипела, там каждое мгновение что-то происходило, заставляя держать себя в напряжении. А тут тишина и тихий шелест листвы мэллорнов словно тянули из него жизненные силы, навевая покой и скуку. Мятежная душа Дианеля больше не хотела мириться с этим бессмысленным существованием и рвалась назад, в земли людей, где сейчас решалась судьба Риона. Хотелось кричать на весь Вечный Лес об опасности, грозящей им из-за бездействия Лилеи. Но… королева недвусмысленно приказала ему не тревожить умы подданных своими неуместными умозаключениями.
Вот Повелительница подняла на Советника свои фиалковые, слегка выцветшие глаза и приветливо улыбнулась. И в очередной раз он поразился тому, что не замечал прежде — насколько они лишены жизни. Королева сколько угодно могла изображать доброту и свое расположение, но лживость этих эмоций выдавали глаза Лилеи, в которых была пустота. То, что раньше Дианель принимал за эльфийскую выдержку, ум и спокойствие, на деле оказалось цинизмом и полным равнодушием к судьбе своих подданных. Королева делала вид, что преклоняется перед традициями Вечного Леса, но душа этой эльфийки давно уже омертвела.
Советник приблизился к королеве и преклонил колено, исполняя древний
