По серебряному следу. Дворец из стекла - Корнелия Функе
Она провела рукой по телу. Что, если Тосиро ошибается? Что, если она не беременна? Нет, она чувствовала, что он прав. Когда же она впервые ощутила толчки, прощупывая живот матери, беременной ее самым младшим братом? Девочка без устали прикладывала ладонь к животу, пока не почувствовала под натянутой кожей какое-то шевеление. Она надеялась, что, если уделять братику больше внимания, он окажется милее двух других. И да, самый младший был единственным, кого она любила.
Фонтан располагался в тени большого тюльпанного дерева. В ветвях его висели три золотые клетки. В них вовсю заливались крошечные, желтые, как лимон, птички. Лиска ненавидела клетки и поэтому взобралась на бортик фонтана, чтобы освободить пернатых певцов. Птицы до того поразились, что выпорхнуть из клетки осмелилась лишь одна.
– Сомневаюсь, что этим ты окажешь им любезность. Они умеют жить только в клетке. Их сожрут соколы.
Услышав за спиной знакомый голос, Лиса соскользнула с влажного бортика.
Орландо помог ей встать на ноги. Парсийские мужские одежды были явно удобнее тех костюмов, что он носил при царском дворе. И шли ему, как минимум, не меньше.
– Как тебе удалось так быстро меня найти? – Лиса отряхнула пыль с платья. Глупо, но он ужасно смущал ее своим видом. Борзой. Такое прозвище у него было при царском дворе. Интересно, а теперь у него какое-то новое? Несомненно одно: Орландо Теннант все еще заставлял ее сердце биться чаще. А с другой стороны, его присутствие по-прежнему утешало, давало ощущение, что рядом кто-то близкий.
– Как мне удалось так быстро тебя найти? А как перелетные птицы находят дорогу за полмира?
Орландо выдернул из рукава серое перо, и Лиса вспомнила о поездке в карете, когда он по секрету сообщил ей, что тоже опытный оборотень. Орландо Теннант при необходимости превращался в серого гуся. Осмелившаяся выбраться из клетки птица, словно чувствуя это, опустилась к нему на плечо, но тут же упорхнула, как только он попытался заманить ее к себе на ладонь.
– Лиса путешествует одна?
– Нет. С другом. Но ты прав: Джекоба здесь нет.
Брови Орландо взлетели, как временами вырастающие у него крылья. Жест был таким родным, что Лиса не смогла сдержать улыбки.
– Он от тебя сбежал? Джекоб Бесшабашный еще больший дурак, чем я думал! – Присев рядом с ней на бортик фонтана, он принялся носком ботинка копировать мозаичный узор у себя под ногами.
– Это долгая история.
– Другого ответа я и не ожидал.
История получилась и правда долгой. Уже через несколько фраз Лисе казалось, что она потерялась в лабиринте Синей Бороды, где Джекоб заключил роковую сделку с Игроком. Когда же эта история началась на самом деле? Что в ней закрутил и определял сам Игрок? Задолго ли до того, как они впервые столкнулись с ним? Что ей известно о роли Уилла? И какое она имеет право ожидать от Орландо, что он поможет найти человека, которого она предпочла ему?
Было нелегко рассказать ему достаточно, не упоминая про зеркала и мир Джекоба, но эту тайну раскрыть вправе только сам Джекоб. Она изобразила дело так, будто Игрок улизнул от проклятия фей под землю, и Орландо объяснение, кажется, удовлетворило.
Он поддерживал ее взглядом, когда она рассказывала о Синей Бороде, ничего не говорил и не спрашивал, пока повествование не закончилось встречей с Тосиро. Какое-то время он молчал, словно ему нужно было сперва подыскать нужные слова.
– Ты беременна?
– Вероятно.
– «Завтра у королевы дитя заберу». – Орландо поднял взгляд к золотым клеткам. – Такая сделка и мне-то известна только из сказки. А как же новые времена? Их прославляет даже султан, у которого я на службе. Ольховые эльфы, ну надо же! – Он покачал головой. – Слухи до меня, конечно, доходили, но тебе первой я верю, что ты действительно встречалась с одним из них. Всего пару недель назад в Альбионе у меня появилось подозрение, что передо мной такой эльф, но, поскольку, как ты говоришь, лица они запросто меняют как перчатки, я вряд ли узнаю его. Фей больше нет. Я видел два их мертвых озера. Если это и правда дело рук ольховых эльфов, мстят они основательно, и мне очень не нравится, что один из них стал твоим врагом.
Орландо был рад ее видеть и не пытался это скрывать. Но смотрел он настороженно. «Мне было хорошо вдали от тебя, – говорил его взгляд. – А теперь ты вновь делаешь моей душе больно, заставляя спасать человека, ради которого бросила меня?» Он прав. Она обидела его, и ничуть не легче от того, что она сделала это ради того, кого уже любила задолго до него.
– Прости. Не нужно было тебя звать.
Орландо приложил к ее губам легкие как перышки пальцы:
– Не говори ерунды. Я наведу справки. Джекоб Бесшабашный небезызвестен во многих частях этого мира…
Лиса испытала облегчение, не увидев в его лице боли, но она по-прежнему находила в нем любовь. Орландо никогда не прятался от нее, хотя быть невидимкой за тысячей ложных фасадов – его профессия. Лиса знала только его истинное лицо, и это было самым главным доказательством их дружбы.
– Ну, в общем… ты когда-нибудь слышал о подземном дворце из серебра? Или о месте под названием Грунико? – Она поведала Орландо то, что рассказал ей Тосиро об ольховом эльфе, знавшем Игрока и его дворец.
– О подземном дворце мне ничего не известно. Я был уверен, что там, внизу, остерегаться нужно только крепостей гоилов. Но в Тироле на самом деле есть город с названием Грунико. У него очень темное прошлое.
Тирола. Этот регион на севере Ломбардии был знаком Лисе намного лучше, чем те страны, по которым она путешествовала в последние месяцы. Как-то раз они с Джекобом навещали там карлика, который теперь объявил вознаграждение за голову Джекоба. Вскоре после их визита Валиант продал замок, в котором жил, якобы потому, что ему приходилось делить его с многочисленными призраками. Поверить в это несложно. Замки в Тироле очень старые. Достаточно ли старые для ольхового эльфа?
– У Грунико по-прежнему дурная слава. Темное колдовство отбрасывает мрачные тени, как ты знаешь, и много столетий спустя. Не туда ли лежит твой дальнейший путь?
Туда ли? А куда еще ей направиться? Единственной зацепкой были слова Тосиро про ольхового эльфа, знавшего дворец Игрока. Но это очень слабая надежда – и очень дальний путь, без какой-либо гарантии, что так она действительно
