Закон дитто - Анна Щучкина
Мне стало тяжело дышать, и пот ручьем заструился по спине. Я схватился за горло, хватая ртом воздух, и упал на колени.
– О… отец! – прохрипел я, чувствуя, как темнеет в глазах.
Рога горели огнем, мне чудилось, что скользкие тени душат меня в своих объятьях. Вместе с тем странная ярость поднималась изнутри.
Я не виноват. Не виноват. Не виноват!
Его руки легли мне на плечи, еще сильнее придавливая к полу. Я не слышал, как отец подошел.
– Ч-ш-ш, дыши-дыши, – успокаивающе зашептал отец. – Дыши, Винсент, тебе нужно дышать.
Последние слова прозвучали приказом. Я судорожно вдохнул и выдохнул, срывая силой воли свой страх и гнев.
Отец обошел справа и встал передо мной на одно колено, заглянул в глаза, будто что-то выискивая в них. А затем император Таррвании мягко улыбнулся и благодушно произнес:
– Здесь нет для тебя драконов, Винсент Фуркаго. Утри слезы и приведи в порядок одежду – мы возвращаемся во дворец. Утром будет объявлено, что ты унаследовал силу матери.
Он доволен – мысль юркой ящерицей пробежала на границе сознания. Отчего-то он очень доволен.
– Но ведь это неправда, – тихо сказал я.
– Это будет наш секрет, – улыбнулся отец.
И у меня встали дыбом волосы.
Впервые в жизни отец меня пугал.
Мое сердце бешено колотилось, когда мы проезжали через императорские врата. Эта дорога была пуста, но мне казалось, что даже деревья оглядываются и следят за мной.
Рога перестали чесаться, но слух, нюх, зрение и все ощущения обострились. Я и раньше замечал, что реагирую на все лучше сверстников, но думал, что это проявляется кровь Фуркаго. В конце концов, они были лучшими дитто, прекрасными магами и самыми опасными воинами во всей империи. А может, и в мире. Еще никто не смог победить отца в честном поединке.
Война. Я невзначай сжал бока коня сильнее, и он ускорил шаг. Пришлось чуть натянуть поводья, успокаивая его. Отец бросил на меня едва заметный взгляд:
– Подними голову высоко.
– Да, отец.
Я повиновался. Но мысли о войне продолжали неотступно преследовать меня.
Это представлялось чем-то волнующим и притягательным, отчего кровь вскипала в венах. Я ведь тоже уже мог сражаться! И смогу помочь отцу… Раз уж драконов для меня нет.
Не выдержав, я выпалил:
– Отец, возьмите меня с собой!
– Нет. Пока что ты бесполезен. Тебя определят в Военную Академию. Густаво за год подготовит тебя к поступлению, – спокойно парировал отец.
В горле застрял комок.
Бесполезен.
– Разве ты не рад, Винсент? – Отец изогнул бровь, пряча усмешку в уголках губ. – Ты так стремился обучиться военному делу… Но посуди сам. Тебе десять лет. Сражаешься ты едва-едва, а наши противники опасны. Наш мир полон самой разной магии: опасной, дикой, необузданной.
В его глазах отразился блеск полуденного солнца. А в словах сквозило что-то странное, глубокое и…
На секунду мне показалось, что тот, кого я знал всю жизнь, исчез, а на его месте появился кто-то темнее. Чернее. Страшнее. То же ощущение, что и в колыбели драконов, скользнуло по коже, вызывая мурашки.
Я моргнул, и видение пропало.
Отец улыбнулся мне своей привычной улыбкой:
– Я хочу увидеть в тебе продолжение великой династии Фуркаго, а не хладный труп в песчаных барханах.
Разумом я понимал, что так и есть. Я должен обучиться, должен стать сильнее и умнее
Вырасти, в конце концов.
А пока что мне десять лет, и все, что я могу сделать, – это позвать на помощь Сейю.
– …прокляты! Проклятье настигнет Таррванию, задыхающуюся под пятой тирана! Опомнитесь! Откройте глаза и узрите: императрица не та, за кого себя выдает!
Странный голос, надрывный, но уверенный в своей правоте, донесся до нас. Стража перед нами пришпорила коней. В конце улицы показалась толпа, сгрудившаяся перед кем-то, но самого человека не было видно.
Отец смотрел прямо перед собой, его поза ничем не выдавала хоть малейшего неудовольствия. Словно каждый день он слышал, как кто-то обвиняет мою мать в самозванстве.
Я с трудом подавил волнение и сосредоточился на своем лице. Принц не должен давать повода для сплетен.
Раздались крики – толпа шарахнулась в сторону, откатываясь перед стражниками, прорезавшими себе путь обнаженными мечами. Никто не хотел попасть под горячую руку.
А мы увидели человека, стоящего на прилавке. Торгаша нигде не было видно, а вот этот человек, одетый во все белое, цвет моей матери, кричал:
– Вас обманывают много веков! Нет больше дитто белого дракона на нашей горячо любимой родине! Императрица – самозванка!
Взгляд человека остановился на мне. Он поднял руку и указал пальцем прямо на меня:
– Ублюдок!
Сердце пропустило удар. Почему-то припомнился разговор матери с отцом… как тот говорил про Давьела, греющего ей постель…
Внезапно встали на места все взгляды украдкой, сложились все насмешки, я понял, что моя мать…
Изменяла отцу. А он одобрял это.
– Схватить, – спокойно отдал приказ отец.
Стражники бросились к нему. Я отлепил взгляд от человека, мне хотелось смотреть куда угодно, но только не на него.
В тени навеса стоял Густаво. Его сложно было заметить сразу. Только если намеренно смотреть на это место – его черные одежды сливались с тенью навеса и переулка. И как только стражники бросились к кричащему, Густаво сморщил лоб, словно от неудовольствия. Я бросил взгляд на отца – тот смотрел только на человека, назвавшего меня ублюдком.
– Винсент, спешивайся.
Голос отца был холоднее льда. Подъехавшая Сейя помогла мне слезть с коня на пыльную мостовую и забрала поводья. Отец тоже спешился, и мы подошли к брошенному на колени человеку. Его лицо и одежда испачкались в крови, один глаз заплыл. Стражники не церемонились, когда скручивали его.
– Ты из Сопротивления? – спросил отец.
Голову схваченного подняли за длинные черные волосы, и он плюнул отцу под ноги. Стражник отвесил мужчине оплеуху – голова мотнулась.
– Как ты смеешь вести себя так перед императором, простолюдин?
– Твой трон по праву лишь с дитто белого дракона! Императрица – фальшивка! Белые драконы вернутся и сбросят обманщиков с престола.
Император устало вздохнул и повернулся ко мне.
– Ты хотел пойти на войну, Винсент?
Я тупо уставился на отца.
– На войне тебе придется убивать врагов, Винсент, – спокойно сказал он, а затем возвысил голос: – Узрите же, что будет с каждым, кто посмеет усомниться в законности правления императора!
По толпе прошлось странное гудение. Стражники, словно зная, что дальше произойдет, крепче ухватили руки человека, не давая ему
