Ледяная фантазия - Го Цзинмин

Мы разузнали, что травы из различных аптек города прибывали на постоялый двор каждый день, большинство из них заведение использовало для укрепляющих отваров, остальная небольшая часть доставлялась в комнату И Чжао.

Хуан То и я поведали это Шан Ле, но он лишь покачал головой:

– Это не И Чжао.

По его словам, она уже долгие годы принимала лекарства, потому что когда-то давно получила ранение, от которого так и не оправилась. В доме Принца ей каждый день доставлял травы специальный человек, но после того, как они переместились на этот постоялый двор, их стали заказывать сюда.

– И Чжао принимает лишь те травы, что восстанавливают духовную силу, из них не приготовить яда, – добавил Шан Ле.

– Нам следует взглянуть на список трав И Чжао, ваше величество, – обратился ко мне Хуан То, когда мы покинули покои Шан Ле.

Мы отправились в самую большую аптеку города, работники которой и доставляли И Чжао травы. Отыскав там лекаря, мы попросили показать нам ее рецепт. Однако он ответил нам натянутой улыбкой, в которой четко прослеживалась незаинтересованность, и, сославшись на тайну пациента, сказал, что не может раскрывать списки трав кому попало.

– Если вы разрешите нам взглянуть на список ее трав, я вылечу за вас любых трех больных, – предложил Хуан То.

На этот раз лекарь презрительно усмехнулся:

– Я лучший во всем городе, с чего бы это мне понадобилась твоя помощь?

Хуан То бросил на меня взгляд, а затем, сделав шаг вперед, притянул к себе одного из работников и взмахом руки пронзил его грудь ледяным мечом. Я проследил, как на лице лекаря отразился страх. Подручный истекал кровью, и та заливала весь пол. Тогда мы с Хуан То, улыбаясь, направились на выход, однако в дверях нас остановил дрожащий голос лекаря:

– Пожалуйста, не уходите.

Хуан То провел светящейся рукой поверх груди работника, и рана от ледяного меча начала медленно затягиваться, пока на ее месте вновь не образовалась гладкая кожа, словно ничего и не произошло. Лекарь осел на пол со взглядом, полным удивления и страха.

Когда розовый полупрозрачный листок со списком лекарственных ингредиентов, написанным торопливой рукой лекаря, оказался в наших руках, в самом его конце мы обнаружили три довольно необычных названия: трава фей, огненная луна и лунная паутинка.

– Это лучшие средства для нейтрализации яда, – произнес Хуан То.

Я перевел на него взгляд. Его глаза загорелись тем странным, но при том очень интересным свечением. Я прекрасно понимал, что значат его слова.

Вернувшись на постоялый двор, мы встретили И Чжао во дворе покоев свиты Шан Ле. На ней была длинная черная мантия с россыпью золотых нитей. Девушка выглядела прекрасно и в то же время загадочно. Она взирала на все с заносчивым и таинственным выражением. Однако стоило ей заметить меня, как ее лицо тут же озарила улыбка, словно ветер, разогнавший по озеру лед.

– Как поживаете, ваше величество? – произнесла она.

– Хорошо, – ответил я. – Я заметил, что ты каждый день принимаешь лечебные травы, тебе нездоровится?

Она поправила прядки, упавшие на лоб, и снова улыбнулась:

– Я в порядке. Эти лекарства помогают мне восстанавливаться от старых ран. Благодарю за ваше беспокойство.

Ночью того же дня меня посетил Хуан То.

– Нам нужно сходить к И Чжао, – обратился он ко мне.

– Зачем?

– Проверить, действительно ли среди ее трав лишь те, что укрепляют здоровье.

Тогда я решил, что необходимо позвать и Юэ Шэнь. Хуан То долго сомневался, но в итоге спросил:

– Зачем?

– Если И Чжао и есть Феникс, то только Юэ Шэнь будет под силу с ней справиться.

Бросив взгляд за окно, Хуан То кивнул.

Когда мы втроем подошли к комнате И Чжао, там оказалось темно – и она уже спала. Однако стоило мне протянуть руку и толкнуть дверь, как меня охватило странное дежавю. Я обернулся на Юэ Шэнь и встретил похожую реакцию – мы посмотрели друг на друга и одновременно поняли, что произошло. Мы распахнули дверь, но было уже поздно – И Чжао лежала на полу, а ее лицо, смотрящее вверх, было изуродовано страхом.

На ее шее виднелась рана, которая, очевидно, стала смертельной. У нее не было даже возможности дать отпор, потому что убийца был тем, кого И Чжао совершенно не подозревала. Такого бы не случилось, если бы ее не застали врасплох, ведь, по словам того же Шан Ле, сила И Чжао могла сравниться с духовной силой чародея.

Юэ Шэнь зажгла масляную лампу, и мы заметили шкаф рядом с кроватью: его двери открыли, но забыли закрыть. Полки шкафа были заполнены лечебными травами, и, как обнаружил Хуан То, тех трав, что нейтрализовали яд, внутри не оказалось.

– Похоже, что И Чжао не была Фениксом, – произнесла Юэ Шэнь. – Настоящий Феникс – тот, кто избавился от нее. Он пришел украсть травы, но И Чжао его обнаружила и поплатилась жизнью. Тут внезапно появились мы, и он сбежал, оставив шкаф открытым.

– Кто, по-твоему, является Фениксом? – спросил я ее.

– Нужно проверить комнаты, – ответила девушка.

В комнатах никого не оказалось. За исключением Чао Я, все собрались в большом зале.

Шан Ле восседал в середине, рядом с ним – Пянь Фэн. У стены место занимала Хуа Сяо, однако в этот раз она не играла на цине, а просто спокойно сидела на своем месте, а в противоположной стороне расположился прекрасный юноша с мечом, которого звали Я Чжао, рядом с ним же сидели старик Тун Се и здоровяк Юй По.

– Никто не отлучался из зала? – я обратился к Шан Ле.

– Все мы пьем здесь с самого наступления темноты, разве что Я Чжао и Юй По ненадолго отходили.

– Этого времени хватило бы на убийство? – продолжила Юэ Шэнь.

Лицо Шан Ле стало серьезным.

– Нет, этого времени не хватило бы.

– За такое время не прикончить и курицу, не то чтобы человека, – произнес Я Чжао, бросив на Юэ Шэнь холодный взгляд.

– Кто умер на этот раз? – тихо спросил Шан Ле.

– И Чжао, – прозвучал мой ответ.

В следующее мгновение Хуан То воскликнул:

– Мы упустили одну важную вещь. – И тут же куда-то направился.

Мы с Юэ Шэнь последовали за ним прочь из главного здания постоялого двора, смутно я знал, куда именно он вел.

Когда мы вновь очутились у покоев свиты Шан Ле, те уже полыхали огнем. Оказавшись там, перед морем огня, я почувствовал, словно снова вернулся в Снежную крепость, в пожар