Ярче, чем Жар-птица - Диана Анатольевна Будко
Эмеральд стыдливо опустил голову, сделав вид, что поглощен только едой.
Цвейник, не желая терять возможности высказать свою точку зрения, продолжил:
– Конечно, ты хочешь быть поближе к той вертихвостке. Создатель с тобой, ты взрослый мужчина и должен сам понимать, что для тебя есть благо.
– Дедушка, я пока не думаю…
– Вот именно: пока ты думаешь, – сделал акцент старик на последнем слове, – а вот долгое пребывание в замке может лишить тебя этого… Хм! Этой способности. Подумать только! Первый хранитель покоев! – Он гордо отломил кусочек хлебца и привычно собрал большим пальцем крошки. – Ты теперь будешь все время рядом с этой белой мышью. Берегись, глупость заразна!
– В народе его называют по-другому. – Молодого человека позабавила очередная шпилька родственника в адрес принца Туллия.
– Какой из него василиск? Одно название. Он всего лишь белая мышь, которая только и умеет грызть, скрываться в своей норе да соблазняться на лакомства в мышеловке. – Глаза старика неожиданно стали узкими, как у кота, заметившего слабое шевеление за занавеской. – Я никогда не верил слухам. Он слишком слаб, чтобы совершить все то, что ему приписывают.
– Значит, ты ненавидишь его за другое? – Эмеральд чуть не подскочил от неожиданности. Впервые на его памяти дедушка затронул причины, по которым стал оппозиционером.
– Твой дед, конечно, человек необразованный. Но мне хватает смекалки заметить откровенную дурь. Князь Адас, конечно, тоже… Я никогда не поддерживал его политику, но наследничек отколол большую глупость, когда затеял всю эту белиберду. Я-то выбрался. Мне было некуда деваться, а сколько людей пострадало в Балтинии… Помяни мое слово, историю с василиском он наверняка сам и придумал, чтобы отвлечь всех от насущных проблем и истинных причин. Все ведь боятся до безумия эту белую мышь, а ей этого и довольно. К тому же… – Цвейник на миг опустил взгляд, но тотчас грозно заглянул внуку в глаза и ткнул в его сторону ложкой. – Смотри, не теряйся перед ним. Пора двигаться в сторону замка, а первый хранитель покоев его светлости принца Туллия сидит себе – попивает чай.
На третий день Эмеральд переехал в замок. Ему досталась просторная комнатка в одной из башен – с ванной и видом на лес, который было по-детски увлекательно разглядывать сквозь разноцветные стеклышки витражей. Он успел приметить вдали основательные вены ручьев, оплетавших лес, и небольшой домик с садом, который, как он с улыбкой догадался, принадлежит некой медновласой гостеприимной особе – мелочи, незаметно скрасившие тоскливое вечернее настроение.
Было удивительное чувство оторванности от всего мира. Он невольно подумал, что столь популярный мотив легенд и сказок как девица, заточенная на самом верху в высокой башне, по-видимому, имеет большее значение, нежели простое пленение. Ничто и никто не беспокоит, нет суетливых мыслей, а только свежий воздух и удивительно широкий взгляд: из окна кокона-комнаты видишь больше, чем с крыши любого дома.
Собираясь лечь в кровать, он заметил лежащий поверх одеяла небольшой пергаментный свиток. Привычно развернув его, чуть не подпрыгнул от радости.
«Конечно, обидно, что не от меня Аттель узнала о новой должности, но зато благодаря этому я приглашен на свадьбу ее брата», – он мечтательно отложил приглашение в сторону и снял рубашку.
Конечно, пока еще у него нет никакой власти, но близость к принцу уже сделала его в глазах семьи девушки серьезным человеком, а как себя правильно повести, он порассуждает завтра на досуге – нельзя пускать такой вопрос на самотек.
Однако обдумать как следует ему ничего не удалось. Постоянное проживание в замке имело свои неприятные стороны: работы стало гораздо больше, поскольку приходилось все срочно переделывать за вторым хранителем покоев, а если у придворных более низкого ранга возникали сложности, те сразу же обращались к Эмеральду, словно он был оставлен следить за всем происходящим в замке и его окрестностях. Даже садовник, ничуть не теряясь, перепоручил ему вечерний полив некоторых растений, уверяя, что иначе все завянет.
Молодой человек невольно оказался в курсе всех событий, происходящих в Балтинии, от повышения цен на пряные травы до политических настроений. Его смущало то, что в один из дней принц Туллий может задать вопрос: «Что обо мне говорит этот человек?», однако глава государства был не особо разговорчив.
* * *
В один из вечеров Эмеральд ускользнул вместе с Пелеком в кабак «Морская гладь». Они нарочно надели обычные костюмы, чтобы не привлекать внимание не всегда трезвых посетителей, и сели за самый дальний стол. Перед ними быстро оказались четыре кружки со свежим сидром и глубокая миска, доверху заполненная маленькими зажаренными до хруста креветками.
– Не напьешься этим. – Пелек чокнулся с другом и посмотрел через плечо.
– Зато увидишь, как люди нормальные живут. – Эмеральд тут же заметил нескольких подчиненных барона Лама, смачно ругающих его светлость, объясняя слушателям, почему его надо бояться.
– Месяц назад я и Бурк в честь рождения его дочери свистнули пару кувшинов вина и несколько бутылок вишневого сидра из погреба принца. Славно погудели.
– Принц Туллий, конечно, заметил? – без интереса, но с широкой улыбкой поинтересовался Эмеральд.
– Ну, как сказал Карнеол, скорее, он испугался, что слишком рьяно опустошает свои запасы. По его словам, его светлость вкушает по несколько бутылок вина в неделю. В самом деле, я пару раз сам ощущал дивный аромат, исходящий от принца. Скажи, он с тобой делится?
– Это государственная тайна.
«Интересно, о чем еще болтает этот идиот Карнеол и почему его терпит принц Туллий?»
Время шло очень быстро, как всегда бывает в моменты долгой бестолковой полушутовской беседы, которые обычно Эмеральд не очень жаловал. В кабаке становилось все более шумно, но, к своему удивлению, он наслаждался каждым воплем и стуком, каждой скользкой остротой. После тишины непроницаемых коридоров любой звук представлялся подлинным доказательством жизни и убеждал, что из замка все-таки можно сбежать.
– Кстати, я заприметил еще одну дверь, ведущую из погреба. Она оказалась заперта…
– Наверное, наша светлость хранит там закуску, раз так часто наведывается за бутылкой… Или неприкосновенный запас выпивки. На черный-пречерный день.
– Скорее, дверь ведет в ближайший кабак, где у него скидка постоянного клиента. – Пелек быстро отставил пустую кружку и придвинул следующую.
– Давай поговорим о чем-нибудь другом.
– Половина Балтинии только о нем и говорит, на тот или иной лад.
Эмеральд только сейчас заметил, что Пелек, игнорируя креветки, выпил уже три кружки и жадно высматривает официантку.
– Ты слегка захмелел, а завтра на службу.
– Какая разница? Почему мы не можем поговорить о принце Туллии? – сорвался голос
