Ярче, чем Жар-птица - Диана Анатольевна Будко
– Не скучай! – Она лукаво подмигнула ему и исчезла в толпе.
Постепенно праздник перестал занимать Эмеральда. Он побродил среди гостей, весело разговаривал с многочисленными знакомыми, вежливо и сдержанно поздравляющими его с новой должностью, потом лениво понаблюдал за торжественным ритуалом, подбросил вверх, как подобает, золотую монетку, чтобы все дни молодых были солнечными и богатыми.
Взяв со стола очередной бокал с шербетом, он заприметил одинокую женскую фигурку, прислонившуюся к стволу высокого дерева. Прикинув, что лучше общение со старой приятельницей-ведьмой, чем эти невыносимые скука и тоска в разгар праздника, он умыкнул еще один бокал и направился к Ирис.
– Думаю, ты не откажешься от розового шербета. По крайне мере, тебе не будет так скучно! – Он протянул девушке напиток и встал рядом.
– Спасибо, Эмеральд! Мне вовсе не скучно. Никогда не была на балтинской свадьбе. К тому же в голове все время крутится история для принца Туллия. – Ирис сделала глоток. – Вкусно.
– Извини за нескромный вопрос, тебя пригласила семья жениха?
– Нет, невеста. Тилири очень хотела, чтобы я пришла. Она такая счастливая. Хотя не понимаю, как может радовать брак, заключаемый для обновления крови. – Ирис брезгливо повела плечом.
– С чего ты это взяла? – Эмеральд ошарашенно обернулся в сторону собеседницы.
– Разве в Балтинии древние семейства так не поступают? – В вопросе слышалась издевка. – Зачем иначе представителю такой «благородной» семьи брать в жены швею, хоть и искусную? Просто она этого еще не понимает. – Девушка поправила растрепавшиеся волосы. – Боюсь представить, что с ней случится, когда они объяснят ей это.
– Но она так уверена в себе. Может быть, ее это устраивает?
– Все считают волшебство панацеей. Я никогда не продам человеку больше одной имбирной настойки раз в три года. А Тилири уже жаловалась мне на то, что ее флакон почти пуст.
Эмеральд с трудом сделал глоток шербета. Разговор очень сильно его расстроил. Отвратительное чувство собственной неприкаянности и никчемности на этом вымученном празднике растревожило душу.
– Откуда вдруг такая угрюмость? Мне казалось, ты не должен чувствовать себя здесь чужаком. – Ирис по-сестрински потрепала его по плечу.
– Потому что я придворный? Но моя работа мало чем отличается от помощника по хозяйству.
– Ну… – Девушка широко улыбнулась и заглянула ему в глаза. – Судя по манерам и твоим рукам, ты скорее наследный принц.
– Наследный принц сетей и лодок, – усмехнулся Эмеральд, тайком бросив взгляд на свои пальцы.
– Хоть бы и так, – Ирис засмеялась. – Все равно с тобой явно интереснее, чем с женихом Тилири. Ой!
– Интереснее что? – ревниво поинтересовалась незаметно подошедшая к ним Тилири.
– Все! Он же теперь твой муж! Значит, на него глядеть нельзя! Долгих лет! – Ирис подняла бокал и залпом выпила.
Тилири надменно приподняла бровь и закуталась в длинную белую шаль, полностью спрятавшую ее искусно расшитое жемчугом платье. При этом она скромно выставила вперед руку с платиновым обручальным браслетом.
– Кто знает, может быть, скоро погуляем и на твоей свадьбе. Стой здесь! – Молодая жена брезгливо покосилась в сторону Эмеральда.
– Еще раз желаю вам богатых лет! – Он поклонился, словно пытаясь оправдаться.
– Ирис, никуда не уходи!..
– Не надо… – потерянно прошептала волшебница, как только ее приятельница отправилась на чьи-то поиски. – Ненавижу, когда меня пытаются кому-то сосватать. Никчемное занятие! К тому же мне тяжело сходиться с незнакомыми людьми. – Она вновь будто ответила на мысли Эмеральда.
– Насколько мне известно, посетителей у тебя немало. – Он заправил ниточку, некстати вылезшую из рукава камзола.
Однако девушка ничего не успела ответить. Тилири вернулась к ним в компании высокого молодого человека, в котором Эмеральд узнал Харркона, так эмоционально беседовавшего с ним в кабаке. Ирис и не пыталась скрыть своего знакомства: она вежливо, но очень сдержанно поздоровалась с парнем. Тилири недовольно повела носиком, по-видимому, ей все представлялось иначе.
– Так вы знакомы? – разочарованно поинтересовалась она.
Харркон расплылся в улыбке:
– Да.
Эмеральд с удивлением заметил, что самый опасный оппозиционер во всей Балтинии с нескрываемой похотью смотрит на волшебницу, утратившую бойкость, к которой он успел привыкнуть.
– Удивительно, Ирис, сначала мы с тобой нечаянно столкнулись в момент опасности, теперь нас пытаются познакомить…
– Весьма занятно…
Эмеральд почувствовал, как ее рука незаметно словно вжимается в его руку, будто девушка стала деревцем, качнувшимся от урагана.
«Она ненормальная! Впервые встречаю девушку, испытывающую страх от восхищенного мужского взгляда. Хотя… Может быть, она разыграла это специально?»
Довольная Тилири вернулась к своему мужу, а Эмеральд не знал, куда деваться ему: Харркон не замечал его присутствия и не отводил от Ирис взгляд, твердя милые глупости, которые обычно нравятся всем девушкам без исключения. Но волшебница, тихо откликаясь на его реплики, казалось, готова была раствориться в воздухе.
– Смеркается. Как ты смотришь на то, чтобы прогуляться со мной до Вишневых гор? – Голос Харркона звучал невинно.
– Спасибо, нет.
– Не обижайся. Но что такого? Ты же волшебница. Всем известно… Или тебя уже ангажировал этот прихвостень василиска?
– Кем бы я ни был, но Ирис ясно сказала, что с вами по ночам гулять не собирается. Вам стоило бы извиниться перед ней за такие неуместные намеки.
«Создатель, кто тянет меня за язык?» – Эмеральд представил, какое удовольствие доставит Харркону устроить драку с придворным принца Туллия, как долго потом об этом будет говорить вся Балтиния, что неслыханно порадует все министерство внутренних дел.
– Думаешь, если служишь этой дряни, то имеешь право мне указывать? – Харркон угрожающе выпрямился во весь свой огромный рост.
– Ты вовсе меня не обидел, Харркон! Просто сказал, не подумав. С кем не бывает. Не так ли? – К девушке вернулись прежние самообладание и строгость. – Эмеральд, кажется, тебе машет кто-то из твоих знакомых. Извини, Харркон, мне пора идти к Тилири. Судя по всему, сейчас она будет переодеваться. Была рада увидеться.
Мужчины остались одни. Харркон громко шмыгнул носом, сразу утратив боевое настроение.
– Кажись, это ты был в «Морской глади»?
– Так же, как и тогда, мне совершенно неинтересно продолжать с вами беседу. Всего доброго!
– Боишься за свою форму? Я не буду тебя трогать. Только уясни: не думай увиваться за ведьмой. Слышишь?
От Харркона исходила непонятная сила, но ей хотелось не подчиниться, а убежать, не побоявшись обвинений в трусости.
– Что за вздор вы все время говорите? Я не хочу идти у вас на поводу и мелкими склоками оскорблять людей, у которых сегодня праздник. Всего доброго.
На миг Эмеральду померещились скрип челюстей и еле сдерживаемое шипение, но на лице смутьяна ничего не отразилось. «Показалось», – решил молодой человек и, может, чуть
