Жрец со щитом – царь на щите - Эра Думер
– Я часто бываю груб по отношению к тебе, – сказал я как на духу, волнуясь от собственных откровений. Поймав взгляд Ливия, сглотнул, набрался смелости и заявил без тени улыбки: – Но я готов убить и умереть за тебя, брат. Третьего раза не будет, даже если мойры уже спряли узор злого рока. Мы распустим и свяжем наши судьбы по новой. Услышал меня?
У Ливия затрясся подбородок. Я ожидал любой реакции, но не такой. Ливий обхватил шею и сипло выдохнул Он испуганно посмотрел на меня.
Поднеся ладонь ко рту, подышал на неё, как будто попытался выплюнуть то, что мешало говорить, и вновь беспомощно воззрился на меня. Вместо голоса Ливий давился звуками.
Роща сотряслась от удара грома. Я смотрел на онемевшего Ливия и видел картину десятилетней давности…
699 г. до н. э., Регия
Услышав страшное известие про гибель Кирки, я выбежал из залы и побежал куда глядят глаза. А глядели они плохо: сквозь пелену из слёз я ничего не видел. Забившись, как раненый детёныш, в угол за амфорой, я прижал колени к груди и зарыдал.
Суровый, мудрый и справедливый, словно у Юноны, лик кормилицы навязчиво приходил в ум. Я молился, чтобы её глаза перестали столь укоризненно смотреть из царства Орка. Болото. Болото – какая жуткая смерть!
Я содрогался от горя и шока. Заслышав шаги, быстро вытерся и покинул укрытие. Когда я увидел направившегося в перистиль Плотия – круглолицего приземистого лекаря Туциев, – последовал за ним не раздумывая.
– О Луциан, мой мальчик! – Плотий обернулся, раскинув руки. – Какое горе, какое горе для нас всех!..
Плотий был большим, хромал из-за подагры, обладал неиссякаемым врачебным задором, широкими ладонями и лучистыми карими глазами. С собой он всегда носил наборы трав на случай срочной помощи, и в день скорби при нём и вовсе оказалась тряпичная сумка, набитая препаратами всех мастей.
– Давай отойдём на пару слов. – Озираясь на перистиль, Плотий взял меня за плечи и увёл к подножию статуи Опы.
Светловолосая богиня урожая, одетая в цветное одеяние, держала в руках сноп колосьев и рог изобилия. Вместо её лица представилось лицо Кирки, и я закрыл глаза.
– Плотий… Почему… Как? – икал от рыданий я, размазывая слёзы по щекам.
Плотий, сведя брови, как у печального пса, сочувственно сжал плечо.
– Мой мальчик, я простой травник, мне не достигнуть высот философов и царя в измышлениях на вечные темы. Но, как врачеватель, я вижу смерть день ото дня. Однажды Летус придёт и за мной. И за тобой. Это неизменный ход вещей, вот и всё, что я могу сказать.
– Но так рано! Она была молода. Она должна была жить ещё сто лет!
– Что спорить с богами… Сколько ниточке ни виться, мойра её отрежет.
Помолчали. Тишина нарушалась грузным сопением Плотия. Я спохватился и, взяв его за запястье, спросил:
– Боги, а Ливий? Как он? Где он?
Вид брошенного пса, который приобрело весёлое лицо травника, ещё гуще помрачнел. Осторожно подбирая слова, он начал:
– Об этом я и хотел поговорить. Видишь, какое дело… Я должен предупредить тебя, что Ливий… болен.
Сердце готово было вырваться из груди. По моему лицу Плотий, видимо, считал, что его поняли превратно, поэтому замахал руками:
– Физически с ним всё в порядке. Однако Ливий был с матерью этим утром. Они ходили за ягодами и травяным сбором для её косметических нужд. Так вот, Ливий… к полудню он, бледный, прибежал к отцу и не смог ничего сказать. Он был не в себе – но привёл отца и мужей на место. От Кирки Туций осталась лишь скрюченная кисть над болотом.
Фантазия живо нарисовала страшную картину, которую довелось пережить моему другу. Я смахнул слёзы, дав себе зарок стать опорой для Ливия и не давать слабину, ведь ему приходилось труднее.
– Голос можно вернуть?
– Я полагаю, что да, – с расстановкой ответил Плотий. – Видишь ли, некоторые дети рождаются немыми. А с речевым аппаратом Ливия всё хорошо. Он не может говорить из-за горя. Ливий оказался не готов к внезапной потере.
– Что мне сделать? Скажи, Плотий, молю. – Я обхватил его кулаки и потряс, глубоко заглянув в карие очи. – Я ни на шаг от Ливия не отойду. Я всё сделаю, чтобы помочь ему.
– Универсального рецепта нет, мой мальчик, – вздохнул Плотий. Он достал из сумы мешочек с травами. – На ночь давай ему отвар из корней валерианы и пустырника. Они обладают успокоительными свойствами.
Я с принял мешочек и усомнился:
– И это всё?
– Просто будь рядом. Немота у Ливия отсюда, – Плотий постучал по виску, – а вылечить её можно лишь этим. – Ладонь его легла на сердце.
Я разворошил костёр: поднялся столб искр и обдал лицо жарким дыханием. Когда огонь опустился, поглядел на сникшего Ливия. Он придерживал одной рукой одеяло из звериной шкуры, а второй выводил палочкой узоры на песке.
Мы вернулись на берег озера, чтобы не беспокоить пиратов с их горем. Нам было что обсудить, но известно, как остроумна Фортуна – именно когда мы стали готовы к разговору, он состояться не мог.
Устроившись на поваленном бревне, которое притащил из чащобы, я вытянул голые ноги к костру, чтобы согреть. Дождь перестал, но по небу ещё плыла ненастная дымка, затягивая солнце в серый саван. Осиротевшее без заботливого духа озеро омывало пойму, а над ним летали чайки и плакали навзрыд, хлопая белыми крыльями.
Подавленный, я спрятал лицо в сложенных лодочкой ладонях. Кудри упали на влажные глаза.
– Я – кусок дерьма, Ливий. К чему ни притронусь, разрушаю.
В плечо прилетел тычок. Убрав руки, я увидел слово, выведенное на песке.
– «Нет», – прочитал я и усмехнулся. – Вечно ты споришь.
Ливий кратко улыбнулся и смахнул надпись ногой. Теперь он вывел крылатую фразу: «Друг – это одна душа в двух телах». Он обвёл первое слово. Я не заметил, как стиснут мой кулак.
Приписал строкой ниже: «Мы оба – куски дерьма».
VII. TERRA INCOGNĬTA
* Неизведанная земля
На лагерь опустился пасмурный вечер. Тенты табернакулы Плиния хлопали от ветра, который забегал и волновал огонь свечей. Переступив порог палатки, я оставил волнение ляпнуть что-то невпопад. Ливий сохранял невозмутимую улыбку – его спокойствие подстёгивало меня.
Плиний подвинул скрученную карту и облокотился о пень. Он поиграл пальцами, переводя улыбчивый взор с меня на Ливия. Его колдовские очи пронизывали северными ветрами, или же я путал с магией промозглый сквозняк, бесновавшийся в палатке.
– Какой фарт, что Негоциатор потерял голос – великое совпадение! – к моменту нашей сделочки! Как
