Небо в кармане 4 - Владимир Владиславович Малыгин
«Да он же и не думает читать, просто вид делает», — сообразил. — «И что делать?»
Красным тревожным набатом загудела в голове тревога, заставила отбросить полотенце на кровать и потянуться к кителю, накинуть его на плечи. Сразу почувствовал себя уверенней, ощутив приятную тяжесть пистолета во внутреннем кармане.
— Никак передумали ложиться, Николай Дмитриевич? — участливо поинтересовался сосед.
— Да, что-то жарко в купе, душно, — пожал плечами. — Недаром у меня голова закружилась. А не открыть ли нам дверь в коридор? Запустим свежий воздух?
— Ради Бога, — удивил меня своим согласием попутчик. Отложил в сторону якобы читаемую им газету, сложил её пополам по сгибу и небрежно бросил на столик. — А я пока вам ещё водички налью. А то что-то вы бледно выглядите.
Шагнул назад, потянулся к витой рукояти дверного запора и уже почти что нажал на неё, как в дверь постучали. Неожиданно и громко, так что я невольно отшатнулся, отступил на шаг и тут же устыдился своего испуга. А ещё офицер, лётчик.
На пороге стояли баронесса со своей напарницей. Обе выглядели удивлёнными и, если я не ошибаюсь, тоже несколько напряжёнными или испуганными.
— Князь, вы нас напугали своим бледным видом, — воскликнула Катанаева и всплеснула руками, тем самым заставила меня отступить ещё на шаг. — До чего же вы неловкий. Ну же, что замерли? Или вам подсказывать нужно? Да пригласите же нас, наконец-то, в гости, не держите на пороге!
— Прошу вас, — отступил в сторону, чтобы видеть и гостей, и соседа.
— О-о, у нас гостьи, — засуетился мой попутчик, увидел бутылку шампанского в руках княгини и воскликнул. — А я сейчас бокалы достану. Николай Дмитриевич, вы меня не представите вашим очаровательным спутницам?
— Анна Николаевна, позвольте вам представить моего попутчика…
Представление заставило меня повернуться лицом к девушкам, поэтому на какой-то короткий миг спутника своего я вынужденно оставил без внимания. Зато успел заметить как метнулся на него взгляд второй девушки, как княгиня закусила свою пухлую губу и округлила глаза. Я резко обернулся.
— Вы что делаете? — рявкнул, потянулся рукой в нагрудный карман кителя. А как не потянуться, если успел в настенном зеркале увидеть, как мой сосед высыпает что-то в один из бокалов. Наверняка в тот, который предназначался для меня. Почему-то другого объяснения у меня не было, даже уверен был, что именно для меня. И явно не сахар это был.
— Что? — рука соседа замерла над бокалом, стряхнула в него остатки порошка, и он обернулся, поднял взгляд на меня. — Экий вы расторопный, молодой человек. И любопытный не в меру, на вашу беду.
— В сторону, — выхватил я пистолет и повёл стволом, показывая соседу, куда именно ему следует отступить. — Сейчас разберёмся, на чью именно беду.
— И что вы будете делать? Стрелять? — отступил на указанное место сосед. И вопросительно глянул мне за спину.
Ещё успел подумать, что это уловка, примитивное отвлечение внимания и оборачиваться ни в коем случае не стоит. Вряд ли что-то сумеют сделать мне две девицы. И ошибся.
Бам! Тяжёлый удар по голове заставил шагнуть вперёд. Ноги подкосились, шея хрустнула, в глазах потемнело, и купе как-то накренилось, упало набок.
— Позвольте, Николай Дмитриевич, — боль в вывернутых пальцах немного отрезвила.
А сосед ухмыльнулся, выламывая пистолет из моей руки:
— Вам это уже не пригодится.
Уж не знаю, что больше, эта ухмылка, боль ли в вывихнутых пальцах или стекающее по волосам холодное содержимое разбившейся о мой затылок бутылки или всё вместе заставило прийти в себя. И я развернулся, выпустил пистолет и свободной рукой ударил соседа. Не в лицо, нет, толку-то туда бить из положения лёжа. В горло целился. И даже на удивление попал.
Сосед отшатнулся, захрипел, схватился руками за горло. Пистолет выпал из его руки, глухо бухнул о ковровую дорожку, и я подхватил его с пола. И тоже отпустил — вывихнутые пальцы не позволили обхватить рукоять. Пришлось использовать вторую руку, а для этого потребовалось повернуться и встать на колени.
Цапнул пистолет, зло ощерился, оглянулся на дамочек и снова опоздал — в пояснице вспыхнула ослепительным взрывом резкая боль. И я упал лицом вперёд.
«Хорошо, что ковровая дорожка лежит, а то бы точно нос разбил», — медлительной черепахой проползла в голове мысль. И тут же следом вторая, из-за которой я скривился. — «Проворонил! Упустил. Опять упустил. Вот что удар по голове делает».
Сознание медленно уплывало, убаюкиваемое мерным стуком колёс по стыкам рельсов. Вагон плавно раскачивался и тусклый свет в купе так же плавно раскачивался перед моими закрытыми глазами. Резкая острая боль в пояснице перетекла в тягучую и тупую.
— Ты же его убила, дура! — услышал сдавленный крик соседа.
«Видать, не сильно я его приложил. Оклемался, гад», — мысли вяло трепыхались в моей голове, мельтешили аквариумными рыбками, не давали сосредоточиться.
— Да если бы не я, он бы тебя уже застрелил! — отговаривалась баронесса. — Ничего же его не берёт! Ни твоё снотворное, ни удар шампанским по голове. Крепкая, видать, голова у поручика. И если бы не я, то уж не знаю, чем бы всё закончилось. Надо бы нам с вами пересмотреть наши контракты.
Ну, да, это же у неё, у баронессы, в руках шампанское было. А спина? Кто из них меня в спину приголубил? Похоже, что она же чем-то острым мне в спину и ткнула. Ой, я дура-ак. Повёлся на глазки яркие и губки пухлые. И получил.
А попутчик между тем наклонился, прижал пальцы к шее, это я хорошо прочувствовал — надавил потому что. Сердце, словно по заказу даже не трепыхнулось, промолчало, не выдало стуком.
Сосед выпрямился и теперь выговаривал зло баронессе, и слова его доносились словно издалека, как будто сквозь вату:
— Посмотрим ещё, в чью сторону пересматривать будем. Ну и что вы наделали, он же мне живой нужен был! А теперь что? И бумаг нет, — чужие пальцы распахнули мундир, пробежались по карманам. — И куда мы теперь это тело денем?
— Так давайте его в окно выкинем, — с удивлением различил неприкрытое удовольствие в голосе княгини. — Раз уж живым взять не вышло. А бумаги могут и в багаже быть. Не мог он с голыми руками из Империи уехать, не мог. Ночь впереди длинная, всё осмотреть
