Канцелярская крыса. Том 2 - Константин Сергеевич Соловьев
Шатаясь и спотыкаясь, Герти сделал несколько неуверенных шагов к окну. Оно было по-прежнему открыто, но вместо панорамы ночного города Герти увидел в нем стремительно сереющее небо, предвещавшее близящийся рассвет. Впившись руками в подоконник, Герти набрал полную грудь воздуха. Пахнущего морем, копотью, дегтем и краской – тем, чем обыкновенно пахнет всякий город на рассвете. Кричали расходившиеся по домам коты, всю ночь промышлявшие какими-то грязными делами. Скрипели телеги ранних молочников. Хохотали где-то вдали подгулявшие студенты. Ссутулившись от ночного холода, терпеливо ждал хозяина Муан.
Новый Бангор встречал рассвет нового дня.
Герти улыбнулся, осторожно и слабо, как выздоравливающий после тифа больной. Но тут сознание его милосердно погасло, рухнув в непроглядную черную пропасть.
* * *
Кабинет мистера Беллигейла еще не успел восстановить свой привычный вид. Стены были усеяны дырами, лампы разбиты, а некоторые ножки письменному столу заменяли стопки папок. Несмотря на это, с возвращением второго заместителя здесь мгновенно воцарился раз и навсегда заведенный порядок. Бумаги, будто ничего и не случилось, лежали на своих привычных местах, как и писчие принадлежности. Даже пресс-папье разместилось именно там, где всегда и располагалось, ни на миллиметр не сдвинувшись в сторону.
Удивительно, но в этот раз кабинет второго заместителя показался Герти едва ли не уютным. На миг он даже перестал замечать промозглый холод, царящий в Канцелярии.
– Добро пожаловать, полковник. – Мистер Беллигейл отложил перо и протянул Герти руку. – Приятно снова видеть вас на службе. Определенно, старого солдата вроде вас не заставишь отлеживаться в постели.
Рукопожатие у него, как и прежде, было уверенным и сильным, таким, что Герти мысленно поморщился.
– Долго я… спал?
– Почти три дня. Врачи заверили меня, что опасность вашей жизни не угрожает, это лишь предельное нервное истощение, вполне понятное в вашем случае. Я приказал, чтобы вас не беспокоили. Как вы себя чувствуете?
– Как выстиранное белье, которое пропустили через паровой пресс, – признался Герти.
– Вы сильный человек, полковник. Думаю, это приключение станет лишь незначительным эпизодом в нескончаемой летописи ваших побед. Впрочем, выглядите вы и в самом деле неважно. Рому? Я слышал, вы предпочитаете неразбавленный ямайский ром… Сам я не поклонник столь крепких напитков, но, полагаю, смогу вас побаловать после всего того, что случилось.
– Лучше чаю, – поспешно сказал Герти. – Много горячего сладкого чаю.
– Как скажете.
Чай для полковника Уизерса подали мгновенно. Герти с огромным наслаждением взял в руки горячую чашку и принялся баюкать в ладонях, вдыхая душистый пар. Все произошедшее уже казалось ему липким ночным кошмаром, порождением собственного болезненного воображения. Но он знал, что ничего из этого ему не привиделось.
Канцелярия все еще выглядела так, будто в ее коридорах прошел нешуточный бой. Настенные панели во многих местах были сняты, из ниш торчали мертвые змеи перебитых трубопроводов и кабелей. Кое-где видны были следы копоти и сорванные с петель двери. А иногда, переступая через коричневые потеки на порогах, Герти на всякий случай прикрывал глаза.
Но эти следы поспешно устранялись. Канцелярские клерки и техники деловито сновали, подобно крысам, без устали заменяя поврежденное и придавая внутренним помещениям их привычный вид. Герти не сомневался, что через неделю в здании не останется ни следа того боя, что они вели с безумной, одержимой Дьяволом машиной.
– Что с «Лихтбрингтом»? – спросил он, не удержавшись.
Мистер Беллигейл усмехнулся.
– Мертв. Сейчас мы, подобно падальщикам, разбираем его на запчасти. Ужасно утомительная предстоит работа. Целые акры механизмов, мили проводов…
– Вы имеете в виду, его не восстановить?
– Все предохранители взорвались, сложнейшие внутренности логических контуров расплавились или превратились в труху. То, что когда-то было самым совершенным творением математического гения, теперь являет собой механический труп. Возможно, будь здесь профессор Нейман, он смог бы воскресить свое механическое чудовище. Но, к счастью для всех нас, профессор отбыл по новому месту службы.
– Надеюсь, тамошнее начальство будет к нему благосклонно, – отозвался Герти с нескрываемым сарказмом. – Значит, чертова машина не пережила той ночи и теперь мертва?
– Мертвее мертвого.
– Новому Бангору, наверно, будет тяжело жить без ее помощи, – осторожно заметил Герти, дуя на чай.
– Несомненно. На протяжении многих лет мы возлагали на «Лихтбрингт» самую сложную и черную работу, взваливали груз на его железную спину. Совсем позабыв о том, что прогресс всегда будет оставаться палкой о двух концах. Теперь он мертв, и толку от него не больше, чем от поломанного арифмометра. Это значит, нам снова придется брать все в свои руки. Вспоминать позабытые протоколы, восстанавливать документацию, освежать в памяти формулы… Это потребует прорву сил и времени, но в конце концов мы с этим справимся. Канцелярия с этим справится.
Герти кивнул. Он знал, что Канцелярия с этим справится. Как справится с чем угодно.
Потому что Канцелярия была чем-то несопоставимо более сложным, чем любая машина. И куда более бездушным. На ее фоне «Лихтбрингт» был лишь механической куклой.
– Кстати, полковник, – мистер Беллигейл улыбнулся, и, как всегда, от этого зрелища у Герти на миг застыла в жилах кровь, – вы так и не спросили, кому мы все обязаны своим спасением.
– Спасением? – уточнил Герти самым безразличным тоном, баюкая в ладонях горячую чашку. – Полагаю, все это было делом случайности. Или, если угодно, чудом.
– Отчасти, конечно, можно назвать это и чудом. Едва очнувшись, я, признаться, именно так и подумал. Я ведь видел, как это… эта… это существо ворвалось в наш мир сквозь распахнутую дверь. И уже думал, что очнусь на раскаленной адской сковородке.
– Я мало чего помню, – солгал Герти. – Лишился чувств сразу вслед за вами.
– Так вот, чудо действительно имело место. Только явилось оно не само собой. Чудеса никогда не приходят сами.
– Вот как?
– Да. – Мистер Беллигейл сцепил свои длинные пальцы в замок, испытывающее глядя на Герти. – Нас с вами кое-кто спас. И нас с вами, и Канцелярию, и весь Новый Бангор. А быть может, и гораздо больше, чем какой-то захудалый остров на краю океана. Кто-то явил собой поступок беспримерного мужества, бросил вызов всем силам тьмы и тем спас наши души. Хотите узнать, кто это?
Герти и так знал, кто это.
Это был он сам.
События страшной ночи навеки отпечатались в его душе, как на горячем воске. Он помнил обжигающее дыхание подступающего все ближе Сатаны. Помнил прикосновение его пальца ко
