Украденная душа - Денис Вадимович Ганиман
Лодочник охотно поддержал тост товарища.
– Мы когда познакомились с ней, я был чуть старше тебя, Олаи. – Мудрец покрутил сапфировое кольцо. – Поставил я, значит, шатёр у речки, и тут она. Первая пришла, не побоялась. Глаза горят, коса до земли, сама ладная такая – не девушка, а картина! Сказала, что травница. Ну, думаю, надо впечатлить. Достаю из мешка свёрток нортладского вереса, заливаю ей про целебные свойства, обещаю сбить цену, а она: «Так это же можжевельник! Он у нас тоже растёт, почти как сорняк, и нисколечко не стоит». И засмеялась. Тут-то я и влюбился.
– Ишь как! Ага-ага, а мы-то с Оммой одногодки были и знали друг друга с детства. Когда родители умерли, я остался один. Воспитывать взялся меня старейшина, обучил рыбачьему делу, стало быть, подарил вторую душу. Омма со мной дружила, была как сестра. А потом я провалил свою Ом’шу’нагок, и меня выгнали из деревни. Хорошо хоть летом. Успел хижину построить. – Докка почесал лысый затылок. – Бабушка твоя, Олаи, прошла обряд на три луны раньше и считалась уже взрослой. Единственная за меня вступилась. С того дня и полюбил её. Но с жизнью-то в Валь’Стэ было покончено. Правда, далеко я не ушёл, как вы знаете, ага-ага. Не мог же я бросить любовь всей жизни?!
– Но почему ты ей ничего не сказал? – Исма забыла про суп, и тот безнадёжно остыл.
– Да кто ж она и кто я, Оли… Что я мог ей дать? Нищий смотритель лодок, ага-ага. И потом, она сама влюбилась в Хакку, а там ей жениха нашли.
– О-о-о! – Мудрец всплеснул руками. – А я об этом не слышал! И что, сосватали её?
– Пытались, но ты же знаешь Омму. Свобода ей была важнее.
– Что-то я сегодня совсем ничего не понимаю… – Ис подпёрла голову рукой. – Бабушка не любила говорить об этом, да и я как-то с расспросами не лезла, но если мужа у неё не было, то мама-то моя как родилась? Точнее, от кого?
Старики озадаченно переглянулись.
– Не при тебе будет сказано, Олаи, ты уж прости. – Хакка наклонился над столом. – Докка, вы с Оммой?..
– Нет, никогда, – смутился лодочник. – А вы?
– Ну, было раз… На зимний солнцеворот.
– Так это что получается? – спросила Исма. – Таллила твоя дочь, Хакка?! А я что, твоя внучка?
– Не знаю. Всё может быть. Почему бы и нет?
На кухне что-то разбилось. Атсуш выкрикнул страшное проклятье и пнул двустворчатую дверь забинтованной ногой.
– К сожалению, тайну эту мы не разгадаем… – подытожил мудрец. – Омма унесла её с собой.
– Ничего, – отозвалась Исма. – Вы мне с Доккой всё равно родные. Наши души связаны. Я же вас с детства люблю, так что мне этого вполне достаточно.
Смуглая рука Хакки нырнула в один из карманов кафтана.
– Если бы сегодня мы не свиделись, я бы передал его Докке. Но ты здесь, Олаи, и возможно даже, что ты моя внучка. Поэтому, пожалуйста, возьми медальон и храни его как память обо мне.
Мудрец положил на стол серебряную подвеску, овальную, покрытую диковинными завитками, с жёлтым опаловым камешком, глубоко вживлённым в металл.
– Я заметил, что ты до сих пор носишь орешек. Он, наверное, колется, а в медальоне колоться не будет. К тому же опал, как мне кажется, подчеркнёт цвет твоих глаз, а? Что скажешь?
– Прекрасное украшение, Хакка, но больно уж дорогое…
– Вот пусть и послужит во благо.
Ис приняла подарок, вложила в медальон макадду и надела его на шею. Пустой мешочек она спрятала в кожаной сумке, висевшей у неё на поясе.
– Спасибо, Хакка! Он будет напоминать мне про нашу встречу в Эдде и про бабушку Омму тоже.
На Солнечной Площади зазвенели вечерние колокола. В таверну неожиданно ввалились гости. Стало шумно и дымно. Люди курили трубки, смеялись и требовали бардов. За окнами стемнело.
Исма попрощалась со стариками – с Хаккой чуть дольше, понимая, что, скорее всего, в следующий раз они увидятся ещё не скоро – и поднялась по скрипучей лестнице на второй этаж.
Игорная зала была большой и богато обставленной. С потолков свисали широкие обручи светильников, на каждом из которых горело не меньше двенадцати свечей. На стенах красовались щиты и флаги величайших стран Континента, некоторых княжеств и островных провинций. На полу лежали ковры, а у окон стояли кедровые столы для Огги, Таблута и всякого рода карточных игр.
Ис незаметно прошмыгнула вдоль стены, увешанной зелёно-белыми флагами Миддэлина, и зашла в тёмный коридор, что разделял игорную залу и гостевые спальни. На двери, под лестницей, ведущей на третий этаж, светился знакомый Исме рисунок: аккуратно вычерченный круг с перевёрнутым треугольником внутри.
Ис постучала. Никто не ответил. Она постучала громче, но снова ни звука. Тогда Исма подумала, что, наверное, пришла слишком рано и ей стоит вернуться к старикам, но дверь открылась, простонав ржавыми петлями. В комнате было прохладно и тесно, почти как в келье. Глухие стены без окон, кровать, картина в пыльной раме, лоскутный половик и винная бочка в углу. Под потолком висел светящийся шар размером с яблоко. Астара сидела на полу и раскладывала что-то на длинной деревянной доске. Выглядела она уставшей, как крестьянка, вернувшаяся домой после жатвы, причём не самой удачной, но, заметив Исму, волшебница искренне улыбнулась и предложила ей сесть.
– Вот подушка. Садись на неё, а то пол холодный, даже ковры не спасают. Но погоди, сейчас я добавлю тепла и света.
Астара подняла руку, и крохотные искры сорвались с кончиков её пальцев. Кружась и сверкая, они влетели в сферу, и та засветилась ярче. Воздух в комнате нагрелся так, словно волшебница разожгла огонь в невидимом очаге.
– Не самое уютное место, но нам с тобой подойдёт. В обители бывают комнаты и похуже… – Астара внимательно посмотрела на ученицу. – Что, думала, чародеи живут на широкую ногу? Как бы не так, Ис. А ещё магов почти никто не любит, и это первое, что тебе придётся усвоить.
Исма понимающе вздохнула, вспомнив, как испугался дядюшка, когда она рассказала, что ради брата готова на всё – даже научиться магии.
– С колдуном поведёшься – горя напьёшься…
– Вот-вот, поговорка известная всюду, от Нортлада до Хазибы, и пусть я пока не бывала в южных государствах, уверена, что там дела обстоят не лучше. – Астара тряхнула рыжими кудрями и зевнула. – Вообще, правильно, что люди бояться нашего ремесла. Опасного в нём хватает, но ведь для этого и существует обитель: попав туда однажды, уже не выберешься обратно, пока не станешь мастером, знающим толк в арканах.
– А на что обитель похожа? – поинтересовалась Ис.
– На Храм Палланты, только она не такая вычурная: ниже, без колонн и статуй, и спрятана в горах, между
