Ковен отверженных - Айви Эшер
Мне стоит радоваться уже тому, что они просто купили дом, потому что это означает, что мы сможем встречаться, когда захотим. Ну и что, если в нем не будет трамплина для прыжков? Стоит ли из-за этого падать в обморок и разочаровываться? Я все равно однажды смогу назвать это место своим домом и домом моих Избранных, а это единственное, что мне действительно нужно. Ну и тренажерный зал, а еще, может быть, мы сможем сделать бассейн и все-таки прикрутить трамплин для прыжков – если, конечно, ни того, ни другого все еще нет, что вполне вероятно.
– Скажи мне только одно… – пробую сторговаться я.
Нокс искоса смотрит на меня.
– Там есть трамплин для прыжков и тренажерный зал?
Он смеется и качает головой.
– Ты никогда не говорила, что хочешь трамплин.
– Верно. Но я не знала, что хочу, до сегодняшнего дня.
Вскидываю руку, словно говоря «такие дела», и закатываю глаза.
Нокс на мгновение наклоняет голову, а затем украдкой бросает на меня взгляд.
– Черт. Теперь я понимаю, как тебе удалось так быстро расколоть Бастьена. Хватит быть такой очаровашкой.
– Я не очаровашка. Я дикий зверь, которого можно приручить только трамплином и тренажерным залом… ну и случайной дракой – возможно, с оборотнем, потому что на данный момент веселее всего было сражаться именно с ними.
Нокс смеется еще громче.
– Киллерша, дай мне шанс приручить твоего внутреннего зверя, и мы еще посмотрим, нужно ли тебе будет все остальное.
От этих обещаний его голос каким-то образом становится рокочущим, и это действует на меня, словно заклинание, заставляя пускать слюни настолько, что я уже готова попросить парня съехать на обочину.
Украдкой бросаю взгляд в окно и объявляю вселенной безмолвный вызов: если он действительно меня любит, то совсем скоро перед нами откроется идеальное место для остановки. Я знаю, что все остальные уже озвучили свое мнение по поводу наших первых разов и кроватей, но уверена, что смогу убедить Нокса оставить все эти глупости и усмирить нужду, что обуревает меня в этот самый момент.
Я, словно бабка, разгневанно потрясаю перед вселенной кулаком, когда вместо идеального местечка замечаю, что мы находимся в каком-то пригородном районе, застроенном домами. Ну почему вселенная мешает мне переспать?
Нокс прыскает и подается вперед, захлебываясь от смеха.
– О чем ты? Каким образом вселенная мешает тебе переспать? – удается выдавить ему сквозь смешки.
Я прищуриваюсь, глядя на него, ничуть не улыбаясь своим ускользнувшим мыслям, по всей видимости, сорвавшимся с моего языка.
– Как далеко мы от дома твоих родителей?
– Примерно в пяти минутах.
– Вот видишь, высшие силы играют против потребностей моего либидо. Нельзя сексуальным голосом обещать приручить моего внутреннего зверя, а потом не доводить обещанное до конца. Это охренеть как неправильно – на многих уровнях. А теперь я, все такая раздразненная, должна идти знакомиться с твоей семьей! Я и без того жутко нервничала, но теперь не только нервничаю, но еще и жутко возбудилась!
– Твою мать, не говори слова «возбудилась», когда я ничего не могу с этим поделать! – стонет он, ерзая на сиденье, и я ухмыляюсь. – Не надо так улыбаться, Киллерша, я не могу войти со стояком и начать знакомить тебя с семьей.
Моя ухмылка становится шире, и я пытаюсь сдержать смех, рвущийся наружу.
– Ладно, больше никаких разговорчиков о возбуждении, – уступаю я, и он снова стонет. – Тогда расскажи о своей семье. Что будет сегодня вечером, как сильно мне стоит нервничать? – Делаю глубокий вдох, пытаясь успокоить рой разъяренных пчел в своем животе. – Я никогда не встречалась ни с чьей семьей, тем более что наши обстоятельства нельзя назвать обычными. Что им уже обо мне известно? Ненавидят ли они меня за то, что я тебя пометила? – Я съеживаюсь, вспоминая, что Сильва очевидно не одобрил то, что я пометила мальчиков.
Нокс берет меня за руку и ободряюще стискивает ее.
– Мы никому не рассказывали ни о метках, ни о том, что мы твои Избранные.
Его мужественное лицо принимает очаровательно робкое выражение, и разъяренные пчелы в моем животе превращаются в бабочек.
Затем до меня доходят его слова.
Преждевременно начавшее разгораться во мне спокойствие улетучивается, и у меня сжимается сердце.
Глава 20
– Не смотри так, Киллерша. Не то чтобы мы это скрываем. Ладно, на самом деле мы действительно это скрываем, но не из-за того, что стыдимся тебя или чем-то недовольны. Мы просто не знаем, насколько разумно будет кому-либо сообщать о том, что ты отличаешься от других, или о том, что это означает для нас как для твоих Избранных.
Слова Нокса слетают с его губ крайне торопливо, и я вижу у него на лице беспокойство о том, что я как-то неправильно воспринимаю ситуацию. На минуту он вновь сосредотачивается на дороге, и в машине воцаряется тишина.
– Я люблю свою семью, но они доверяют старейшинам. Они считают неправильным хранить от них какие-либо секреты. Они увидят ситуацию не так, как ее видим мы, и станут с подозрением к нам относиться. Мы все еще надеемся, что старейшины примут решение, которое удовлетворит интересы каждого, но учитывая, что они поселили тебя в дом Эноха, мы расходимся во мнениях, случится это или нет. До тех пор, пока нам не станет известно больше, мы решили держать все это в тайне.
Я киваю, понимая, что поступить именно так будет лучше для всех нас, но когда я опускаю взгляд на ладонь Нокса, сжимающую мою, то обнаруживаю огромный недостаток этого плана.
– А как вы объяснили это? – спрашиваю я, поднимая его руку и указывая на руны на безымянном пальце.
– Ну, мы успешно это скрывали. Если нам приходится разговаривать с кем-то из семьи лицом к лицу, мы прикрываем руки каким-нибудь полотенцем или одеждой. До сих пор срабатывало, но сегодня по плану обязательный семейный вечер, поэтому, вероятно, нам не удастся избежать того, что случится.
Я поворачиваю голову к Ноксу и прожигаю его взглядом.
– Нокс, ты шутишь? Пожалуйста, скажи, что ты шутишь! Ты не можешь привести меня впервые знакомиться с твоей семьей, зная, что мы буквально разрушим их жизни. Вообще-то мы должны были заверить их в том, какая я классная, а не уничтожить все то, что они знали. Чтобы я понравилась твоей маме, и без того должно произойти чудо! Я не умею готовить, я матерюсь через слово, и мне нравится драться… очень нравится! А ты
